Дельброк смежил веки и опять захрапел. Я окончательно утратил чувство времени. Через несколько минут, а может быть, часов, он проснулся и возобновил прерванную беседу.

- Я не знал, что она была его личной собственностью.

- А когда узнал?

- На прошлой неделе. Эй, да ты совсем не слушаешь. Я ему душу изливаю, а он что делает - спит с открытыми глазами.

- Если хочешь, я их закрою. Теперь я окончательно проснулся... И что ты сделал, когда узнал, что это девчонка Мандерхейма?

- Что сделает в таком случае любой уважающий себя американец, в жилах которого течет кровь, а не вода? - негодующе вопросил он.

Время ползло, как улитка. Я отпил из бутылки.

- Так нечестно, - обиделся я. - Я первый спросил.

В ответ раздался храп. Я ждал. Проснувшись, Джош скорчил ужасную гримасу.

- Я её бросил, конечно.

- Вышвырнул?

- Да.

- Может быть, поэтому он и злится? - пробормотал я и, сделав ещё глоток, вернул бутылку Джошу.

- Кто злится?

- Мандерхейм.

- У этого "бурбона" запах джина. Почему?

- Потому что это джин, - терпеливо объяснил я.

- Нет, нет. Я имею в виду, почему Мандерхейм злится?

- Потому что ты бросил его девчонку, - подсказал я.

Какое-то время Джошуа Дельброк обдумывал эти слова. На его широкой физиономии появилась обиженная мина.

- Это вздор.

- Что вздор?

- Что Мандерхейм злится на меня, потому что я вернул ему его девчонку. Где же людская благодарность?

- Я слышу птиц, - сказал я. - У владельцев киностудий этого не имеется.

- Не имеется птиц?

- Не имеется чувства благодарности.

Он с сомнением посмотрел на меня.

- Ты слышишь птиц?

- Да, - я сделал маленький глоток.

- В голове? Может быть, у тебя сотрясение мозга? Я довольно крепко тебе врезал.

Я постучал себя по черепку.

- Цел. Частному сыщику очень важно иметь крепкий котелок. Так что брось говорить глупости.

- Но ты же слышишь птиц. Это плохо.

- Снаружи. Это ночные птицы.

Он с трудом дополз до двери и открыл её.

- Уже светает, - удивился Джош Дельброк. Он ухмыльнулся. - Ну, ты и орнитолог.

- Что, уже светло?

- Не очень. Солнце ещё не взошло. Посмотри сам.

Я вгляделся в окутывавшую палубу грязно-серую мглу..

- Ну и ночка!

- Ужасная, - сонно согласился Джош. - Проговорили всю ночь.

- Мы её пропьянствовали. Я чувствую себя ужасно.

- Я тоже. Похмелье. Давай вздремнем. - Он улегся на палубу и захрапел.

Справа начало светлеть. Я опять устроился на диване и заснул.

Меня разбудил золотой солнечный свет, льющийся в комнату через левое окно. Часы показывали восемь утра.

Откуда-то с озера послышался плеск и добродушный, как раскаты грома, голос Дельброка.

- Эй, Шерлок Холмс, давай сюда! Вода - высший класс! Заново на свет родишься.

Я вышел на палубу. Джош плавал вокруг плота, как большой неуклюжий белый кит.

- Привет, Моби Дик. - Я разделся и нырнул в воду.

Вода в озере была такой холодной, что я мигом протрезвел. Внезапно я почувствовал себя замечательно. Почему я не знал этих прелестей раньше? Когда светит солнце, я уже не испытываю страха перед открытыми пространствами. Летучие мыши разлетаются по своим насестам, а койоты перестают ловить зайцев. Воздух и вода словно искрились. Единственное, чего мне недоставало - это яичницы с беконом, кофе и сигарет.

Чуть позже моя мечта осуществилась. Мы завтракали на камбузе, когда мой хозяин спросил:

- Ну, что насчет моих неурядиц?

Я ответил, что все очень просто.

- Мы вместе поедем в Голливуд к Полу Мандерхейму. Я ему расскажу, как ты бросил его девчонку, хотя это разбило твое сердце. Ты бросил её из-за него. Ты думаешь о нем больше, чем о самой главной любви своей жизни, и, если он не отзовет своих головорезов, я его задушу на месте.

- Ты действительно сделаешь это для меня, Дэн? - со страхом спросил этот огромный недотепа.

- Нет, не для тебя. Я вступаю в игру за те две сотни. Пошли.

Мы сели в лодку и отправились к берегу. Пока Дельброк выводил из стоящего рядом с причалом низенького сарая свою машину, я сел в свою, тронул с места и остановился перед натянутой цепью. Снимая её, я заметил в кустах что-то большое, присыпанное листвой. Я внимательно осмотрел груду листьев и вернулся на дорогу, где остановился автомобиль Дельброка.

- Что-нибудь случилось? - спросил Джош.

- Случилось. И кое-что серьезное, - хмуро ответил я. - Помнишь коротышку Гарри, который жил здесь? Он ещё добывал себе на пропитание ловом дичи.

- Конечно, тихий сумасшедший.

- Мертвый сумасшедший, - мрачно уточнил я. - Его труп в кустах. Какой-то гад всадил пулю ему в голову...

Я снова сошел с дороги и стал разглядывать Гарри. Даже после смерти он продолжал ухмыляться, будто нашкодивший гномик. Я прикрыл его листвой и пожалел, что вчера ночью был с ним так груб. Теперь мы уже никогда не поболтаем, как я ему обещал. А впрочем, ерунда. Я и не собирался выполнять обещание,

3

НЕУЖЕЛИ ДЕЛЬБРОК?

На широкой физиономии Джоша Дельброка отразился панический страх.

- Это сделали люди Мандерхейма! - застонал он. - Он послал их сюда ко мне, а бедный старый Гарри, наверное, остановил их у шлагбаума, и они застрелили его!

Его страх передался и мне, тем более, что объяснение звучало чертовски правдоподобно. Не ахти как приятно наткнуться на труп там, где никак не ожидаешь его увидеть. Еще менее приятно, когда при этом рядом с вами трясется от страха верзила. Но самое неприятное заключалось в том, что убийцы могли прятаться где-то поблизости.

Ночью я не слышал никакой стрельбы, значит, у них должны быть пушки с глушителями. А с парнями, которые пользуются глушителями, лучше не шутить. Вновь обретенная любовь к широким просторам тотчас испарилась. Ведь человека, стоящего на открытом месте, легко подстрелить из засады. Мне снова захотелось в город, на запруженные машинами улицы.

Но я не стал делиться своими опасениями с Дельброком. У него и без того было достаточно оснований для тревоги. Я воскликнул с показной бравадой:

- Мандерхейм? Ну что ж, поехали разоблачать его.

- А ч-что делать с т-трупом?

- Труп не убежит, - ответил я и вытащил сигарету. - Им займутся местные лягавые. Мы сразу поедем в центральное управление. А между делом заедем к Полу Мандерхейму и на месте обработаем его, если ты, конечно, не вешаешь мне лапшу на уши.

- Я вешаю тебе лапшу на уши?

- Что он хочет избавиться от тебя.

- Дельброк вытер свою сверкающую лысину,

- Это правда, Дэн, клянусь.

- Тогда поехали, - сказал я. - Первая остановка у берлоги Мандерхейма. Пока я буду с ним разбираться, ты можешь подождать на улице.

Поездка в город не была приятной. Вернулось похмелье, и каждый раз, когда я делал крутой поворот, у меня начиналось головокружение. Я катил на север, к перевалу, затем повернул на юг и доехал до бульвара Вентура. Наконец, по новому скоростному шоссе мы въехали в Голливуд. Я проехал по Сансет к Тауэр-Пэлэс, небоскребу, в котором вольготно обретался Мандерхейм, ежемесячно платя за квартиру сумму, равную военному бюджету небольшого государства. Ему не были нужны асиенды в Беверли-Хиллз, он предпочитал небоскреб, с крыши которого мог плевать на город, который принес ему успех и деньги.

Я оставил машину почти в квартале от здания, так как все тротуары рядом с домом Мандерхейма были заняты машинами с карточками "Пресса" и полицейскими автомобилями. Судя по всему, в небоскребе, где жил Мандерхейм, что-то произошло, но я ничего не сказал Дельброку о своих опасениях. Когда он остановился рядом с моей развалюхой, я жестом велел ему подождать, а сам отправился в Тауэр-Пэлэс.

- Десятый этаж, - сказал я лифтеру.

- Этаж мистера Мандерхейма?

- Он самый.

- Извините, сэр, - произнес он, - но мне сказали...