Как только Джоан устроилась на жестком сиденье, веки ее сомкнулись, и она погрузилась в глубокий сон. Сейчас ей было плевать на террористов, бандитов, ковбоев и похитителей всего мира. Бессонная, полная тревог ночь сломила даже эту железную леди — Анхелина тоже иногда позволяла себе отдохнуть.

«Я бежала по дороге, в конце которой только что скрылся мой любимый, огромные деревья, сомкнувшись кронами, образовали бесконечный зеленый коридор, сквозь который лишь кое-где, пронизывая золотом торжественную тьму, пробивались солнечные лучи.

— Джесси! Джесси! — кричала я, но он не слышал моего призыва.

На темных стволах тополей и кедров ярко пламенели орхидеи и сверкали пунцовые звезды жаксоний, золотилась даламанда и густо синели гроздья ипомеи. Когда на них случайно падал луч солнца, казалось, что зажигалась радуга.

Но я не видела всей этой красоты. Передо мной все еще стояло лицо Джесси, который проскакал мимо, не заметив своей возлюбленной.

Оглушительный топот копыт раздался за моей спиной. Целый табун диких лошадей появился в другом конце прекрасного коридора, и я поняла, что они растопчут меня здесь, среди этого великолепия.

Впереди, на черном жеребце, ухмыляясь в тараканьи усы и сверкая безумными глазами, летел мексиканец. Узда, которую он сжимал в руке, рвала губы жеребца, и кровавая пена летела хлопьями на зеленый ковер травы.

Я попыталась свернуть в сторону, но было поздно.

— Стой! — крикнул мексиканец и сдвинул шляпу на затылок. Потом властно протянул руку. — Отдай карту!

— Не понимай! — гордо отвечала я.

— Отдай карту! — еще раз зарычал он и вдруг заплакал тоненьким жалобным голоском. — А-а-а-а-а-а-а! Этот крик вонзился мне в мозг раскаленной иглой.

— А-а-а-а-а-а!

Он смотрел в другую сторону. Я проследила за испуганным взглядом — очевидно, услышав мой немой призыв, к нам спешил Джесси! Я знала, я верила, что он вернется!

— А-а-а! — все плакал и хныкал разбойник. Мне стало так мерзко, что я задрожала от отвращения. — А-а-а-а!».

Джоан вздрогнула и проснулась. В автобусе надрывался ребенок, требуя то ли еды, то ли чистых пеленок.

Господи, что это со мной?.. Сумка лежит на коленях… Все спокойно. Джоан, все спокойно. Это только сон. Ничего не произошло… Я в автобусе. Еду в Картахену. К Элейн… Господи, как она там? Поскорей бы добраться… Еще дорога какая-то.., неровная… Это, конечно, не Бродвей, и я не на увеселительной прогулке… Но эта тряска… О., о.., о…Тугой комок опять подступил к горлу, и горькая тягучая слюна заполнила рот. Джоан дернула раму окна вниз, чуть не сорвав ногти, и стала жадно глотать свежий воздух. Отдышавшись, она наконец-то смогла немного посмотреть по сторонам.

Огромные горы, покрытые густой яркой зеленью, простирались справа от дороги, по которой ползла эта консервная банка. Слева зияла пропасть. Низкие тучи окутали вершины… Скалы застыли в дозоре…

Постой, откуда здесь скалы? В Картахене не должно быть скал! Холмы есть, но скалы…

На одном из деревьев она увидела обезьяну. Та висела на ветке и спокойно смотрела прямо на Джоан. Глаза их встретились…

Точно такую ей предлагал уличный торговец!

Девушка повернула голову. Рядом с ней сидел человек с длинной седой бородой, обрамляющей худое морщинистое лицо. Из-под шляпы свисали седые вьющиеся волосы.

— Этот автобус идет в Картахену? — спросила Джоан тревожно.

Старик молчал. Она повторила вопрос, но снова не получила ответа. Он попросту спал. Оглянувшись, Джоан заметила напряженный взгляд мексиканца. Тот смотрел прямо перед собой, но девушка поняла, что он слышал вопрос, но тоже не ответил ей.

— Извините, — пробормотала она и встала, чтобы пройти к водителю.

Страшный визг чуть не свалил ее с ног — это возмущался поросенок, которому она наступила на заднюю ногу. Недовольная хозяйка подхватила его на руки, прижала к себе и стала похлопывать по спине, успокаивая разбушевавшегося питомца.

— Простите, — снова попросила Джоан, провожаемая осуждающим взглядом. Это «простите» ей пришлось повторить, по крайней мере, еще раз пять. Кудахтали взбалмошные куры, визжали поросята, недовольно кричали птицы — американка растревожила весь этот «Ноев ковчег»!

Мексиканец нервно привстал с места. Наконец, она добралась до водителя. Крепыш-шофер спокойно вел машину, когда ему на плечо легла чья-то рука.

— Извините, ради бога, — сказала Джоан как можно мягче, чем и обратила на себя внимание… Усатая голова повернулась и удостоила ее взглядом. — Скажите, когда мы прибудем в Картахену?

— Что! — во-первых, это было единственное английское слово, которое крепыш знал, — не считая ругательств, конечно, — а во-вторых, из всего сказанного он понял только одно: Картахена.

Водитель удивленно выпучил глаза, и Джоан встревожилась еще больше.

— Это автобус в Картахену? — она поставила вопрос прямо, но вдруг вспомнила, что говорит на непонятном для этих людей языке. — Мне нужно в Картахену, — в голосе уже звучало отчаяние. — Понимаете, в Кар-та-хе-ну!

Резкий толчок прервал вопрос. Раздался треск.., визг…

Джоан полетела на крепыша, чуть не свернув ему шею, С багажной полки с грохотом посыпались коробки, корзины, чемоданы.

На дороге мирно отдыхал «джип», в кузове которого уютно разместились клетки с птицами. Он чинно ждал хозяина, когда ненормальный автобус с зазевавшимся водителем со всего маха поддал ему капотом под зад, превратив в неизлечимого инвалида. Сам он, конечно, тоже не остался без увечий. Двери повылетали, радиатор сжался в гармошку. Посыпались стекла… Ну, в общем, обе стороны понесли равноценные потери.

Но верх все-таки одержал «джип» — он умудрился взобраться разбитым кузовом на изувеченный капот автобуса, который, слава богу, каким-то чудом исхитрился остановиться на дороге, у самого края бездонной пропасти.

Птицы, выбравшись из соломенных клеток, взмыли в небо пестрым облаком.

Удивительная страна! Водитель, выбравшись из-под Джоан, вышел, и, философски оценив размер аварии, почти спокойно заорал пассажирам на своем языке:

— Эй, bastardos note 5, выматывайтесь все и прихватите ваши шмотки! Basta note 6, мы дальше не едем! — затем спокойно повернулся к «джипу» и добавил:

— Bauta, Pendega…. Hiso de la dran puta note 7.

Потом он плюнул и ушел первым.

Все молча стали выбираться на дорогу, растаскивая кучу с вещами. Кто-то прихватил и пару клеток из разбитого «джипа». И никто не ругался.

Никто, кроме «мексиканца».

Когда тот свалился между свиньями, на него, непонятно откуда, рухнул огромный хряк, который с перепугу хлестнул его хвостом по физиономии, потом, пытаясь вскочить, несколько раз достал грязными окороками по носу.

Это было слишком. Оскорбленный джентльмен вспомнил мать и всех остальных родственников идиотки, которая вздумала лезть со своими.., вопросами к водителю.

Хряка выручила хозяйка. Она умудрилась утащить свинью до того, как мексиканец успел выбраться, выпустить вонючей твари кишки и намотать на шею той самой кретинке, которая ползала перед разбитым автобусом, приговаривая:

— А что мне теперь делать? Где мой чемодан? Он прекрасно видел, что тот соскочил на обочину, но ему было глубоко наплевать на это дерьмо. Пускай ползает! Остальные провалят подальше!

Наконец я разыскала пропажу. Чемодан сиротливо лежал у дороги. Подобрав его, я растерянно остановилась. Попутчики ушли вперед. У автобуса стоял только любезный джентльмен, который помог мне в аэропорту, и, улыбаясь, смотрел.., стеклянными глазами. Человек из сна!…

Схватив свою ношу, я бросилась догонять людей, все дальше и дальше уходивших от нас. Но он преградил мне путь.