Отец положил на одну чашку весов десятиграммовую гирьку, а на другую — перстень. Перстень был заметно больше гирьки по линейным размерам, но гирька его перетянула.

— Ну, тогда семь граммов, — поправился я. Отец взял пятиграммовую и двухграммовую гирьки. Чашка с гирьками осталась внизу.

— Пять? — это предложил сам Чудо-юдо, снимая пинцетом двухграммовую. — А может, вообще — ноль?

Когда он снял с весов и пятиграммовую гирьку, чашки выровнялись.

— Может, одна чашка тяжелее другой? — предположил я, хотя догадывался, что это не так. Отец, ни слова не говоря, уравновесил десятиграммовую гирьку двумя пятиграммовыми. Из этого следовало, что перстень НЕ ИМЕЛ МАССЫ.

— Значит, он ничего не весит? — спросил я. — Ты все это открыл?

— Нет, не я, — Чудо-юдо постучал пальцем по коричневой тетради. — Это было известно минимум полвека назад.

— И кому же, интересно знать?

— Как ни странно, человеку, с которым ты уже однажды имел дело. Точнее, ты имел дело с его останками. Если признать, что ты действительно побывал на Малых Антильских островах, а не увидел во сне представление на эту тему… Помнишь Алоиза Эрлиха?

Подземная база — объект Х-45, — нашпигованная оружием и взрывчаткой, сохранившая в своем чреве даже раскуроченную союзными бомбами подлодку «U-315», помнилась мне очень отчетливо. Правда, крепче всего вспомнилась прогулка по минам, но и пещеру с сокровищами пирата Эванса я в памяти не стер, особенно тот момент, когда захлопнулась стальная дверь, и я уже думал, что мне придется разделить судьбу гауптштурмфюрера СС Алоиза Эрлиха. Да, я ведь ему в какой-то степени жизнью обязан. Семь лет он с упорством рубил себе дорогу через гранитную скалу обыкновенной киркой. И если бы не те 28 или 30 метров, которые он продолбил, но так и не смог выйти на волю, я бы не сумел выбраться из пещеры до прихода молодцов Хорсфилда, а может, и застрелился бы сдуру…

— Помню, конечно, — ответил я на вопрос Чудо-юда. — Он завещал все сокровища Эванса первому, кто доберется до его пещеры.

— Очень хорошо, что ты помнишь… — отец пробарабанил пальцами по тетрадке в коричневом переплете. — Так вот, эта тетрадка принадлежала ему. К сожалению, старшина Бахмаченко, должно быть, имел дефицит в курительной и туалетной бумаге, а потому немало листов повыдирал, и только чудом осталось несколько обрывков текста. Вот по ним я вчера вечером и прошелся…

— Это что, дневник? — спросил я.

— Нет, это рабочие записи. Они датированы 1944 годом, когда Эрлих работал в лаборатории V-5 на подземном заводе «Зигфрид». Это там, где ты когда-то служил в армии. Что делали на самом заводе, по этим отрывкам неясно, но зато четко говорится, что V-5 никак не была связана с его основной деятельностью. Тетрадь имеет пометку «совершенно секретно» и в лучшие времена была прошита, опечатана, имела пронумерованный листаж. Где ее нашел Бахмаченко и почему не передал «органам», как вывез из Германии при демобилизации — неизвестно. У него теперь не спросишь. А вот то, что Алоиз Эрлих в свое время открыл несколько невероятных свойств у перстней и доложил о них высшему руководству

— тут прослеживается четко. И то, что его включили в состав комиссии бригаденфюрера Хорста Бернгарда, занимавшейся инвентаризацией ценностей, найденных на объекте Х-45, — прямое тому следствие.

— Ты перевел эти отрывки? А то я немецкого почти не знаю…

— На, прочти. Я их распечатал.

Чудо-юдо подал мне несколько листов, отпечатанных на принтере. Я углубился в чтение. Первый отрывок был малопонятен и показался неинтересным. В нем было всего несколько строчек:

«NaOH — прекратить. Уже ясно, что не взаимодействует.

HCl — тоже.

Попробовать электролиз в среде NaCl при токе от 1 до 10 ампер и напряжении от 1 до 10 вольт».

Во втором отрывке слов было побольше, но понять его было еще сложнее:

«На 3.VIII.1944. Доложить Винклеру о саботаже Майделя. Краткое содержание рапорта: руководство „Зигфрида“ вмешивается в работу лаборатории V-5, постоянно загружает лаборантов посторонними анализами. Ссылки на загруженность собственной аналитической — отвести. Еще раз — об инструкции 14204/75. Подчеркнуть, что AGF задерживает отпуск реактивов необоснованно.

На 4.VIII.1944.(+))+((-))-( — одназначно не An, Это не вещество. Доложить фон А.?

На 5.VIII.1944. Все возможные физические характеристики отсутствуют. Доложить? OF?

На 6.VIII.1944. Полный тупик. Продвижение исключено. OF? OF? KL? Доложить или ждать результата опыта 27?

На 7.VIII. 1944. Доклад приложить к рапорту. Тезисно:

1) (+))+((-))-(описать все 27 опытов.

2) Резюме: нет массы, нет взаимодействия с химическими веществами, нет электропроводности, нет оптических свойств.

3) Общий вывод: (+) etc. — не материальны. Они являются устойчивой иллюзией, имеющей свойство воздействовать на все органы чувств. Бред. OF обеспечен, а может быть, и KL.

Схожу с ума?»

Третий отрывок как бы продолжал второй, но двумя неделями позже последней даты:

«На 21.VIII. 1944. Рапорт ушел выше. Винклер приказал выполнять текущие анализы для „Зигфрида“.

На 22.VIII.1944. Проверить и

.

Проверил! Записать срочно: KG ј567789 и KG ј567790. Откуда взялся электростатический заряд?

На 23.VIII.1944. Серия экспериментов на KG. Замерить V, если удастся.

Это не заряд. Это неизвестно что.

На 24.VIII 1944. Выход энергии растет из ничего?

На 25.VIII. 1944. Проверить цепь из трех элементов.

Вариант 1. 1 — (+), 2 — )+( и (-), 3 — )-( Вариант 2. 1 — (+), 2 — )+( и)-(, 3 — (-) Вариант 3. 1 — )+(, 2 — (+) и)-(, 3 — (-) Вариант 4. 1— )+(, 2 — (+) и (-), 3 — )-( Результаты.

Вариант 1…»

— Дальше листок оборван, — пояснил отец. — Но, по-моему, все и так ясно. Эрлих составлял ту самую «особую цепь», которую затем собирала твоя подруга Элизабет Стил, она же Киска.

— Да, — заметил я, — но Киска исчезла вместе с «Боингом», а Эрлих-то уцелел. Еще и золото успел посчитать на Сан-Фернандо, и застрелился аж только в пятьдесят втором году…

— Это верно, — кивнул головой Чудо-юдо, — но не забывай, что у тех самых девочек, которых Киска соединила в цепь, были микросхемы в мозгах. Ты помнишь ту информацию, которая пришла тебе от Брауна?

— Помню.

— Я-то ее записал подробно… — похвалился отец. — Так вот, если ты помнишь, Браун по ходу своих розысков обращался к Милтону Роджерсу из НАСА, который продемонстрировал ему математическую модель того, что произошло с «Боингом». При этом Роджерс, отступив в сторону от существующих в науке представлений о пространстве и времени, допустил, что имеется некая среда, способная передавать духовную силу материи и вызывать ее трансформации…

— Что-то вроде элементарных частиц разума… Припоминаю.

— А теперь еще разок погляди на ту запись, которая осталась от Эрлиха: «(+) ect. — не материальны». Он определил у перстеньков отсутствие целого ряда физических свойств. Здесь в записях не упомянуто, что он наверняка должен был определить и еще одно свойство: отсутствие у перстней постоянных линейных размеров. Вот смотри: карандаш, он в два раза тоньше моего мизинца. Надеваю на него перстень… Тютелька в тютельку! Надеваю на мизинец — то же самое. На средний палец — опять тот же эффект. Но это еще не все. Смотри!

Тут я действительно выпучил глаза. Отец сложил все пять пальцев в щепоть и без особого усилия продел через перстень всю кисть руки. Тут уж не заметить того, что его размер изменился, было невозможно. Теперь это был браслет! Казалось, что снять его с руки будет невозможно, но Чудо-юдо легко сдернул браслет одним движением. Но на столе оказался уже не браслет, а привычный перстень тех же размеров, что и раньше.

— А теперь попробуй ты то же самое сделать! — ухмыльнулся Чудо-юдо.

Я попробовал, но ничего не получилось. Не то что все пять, а даже два пальца одновременно не входили в кольцо. Это ведь была не резина, а металл…

— Не лезет? — посочувствовал отец, сохраняя на лице ухмылку. — Странно! Ведь ты уже видел нечто похожее.