– Но вы же сказали, что приглашаете меня в свой любимый ресторан.

– А я это и сделал, – миролюбиво ответил он. – Я по возможности стараюсь обедать на борту своей яхты. – Донелли наполнил два хрустальных бокала пенящимся напитком. – Я и сплю на яхте. – Он протянул один из бокалов Франческе и улыбнулся. – Вот и все мои дьявольские ухищрения, cara.

Правда ли это? Она густо покраснела.

– Это ничего не значит. Вы воспользовались моим положением. Вы… вы накачали меня вином и потом…

Раздался стук в дверь, и вошел стюард в белой униформе.

– Bonsoir, monsieur, mademoiselle.[25]

Макс повернулся к нему и заговорил с ним по-французски. Его речь была быстрой и почти непонятной, но отдельные слова все же ей удалось уловить. “Homard”. “Pate”. “Salade verte”. “Profiteroles au chocolat”. “Espresso”…[26]

Франческа закрыла глаза, но тут же и открыла их. Все правда. Он распоряжается насчет ужина. И действительно ради этого привез ее сюда.

Ну и что? При чем тут это? Главное – что она очутилась здесь против собственной воли. Макс Донелли просто похитил ее, и всем на это наплевать! Тот матрос, Луиджи, даже слышал, как она кричала, и видел, как отчаянно боролась с Максом Донелли, но и бровью не повел. Капитан Дюсаж не проявил к ней ни малейшего интереса, хотя видел, что Донелли буквально потащил ее вниз. А теперь этот стюард: стоит от нее в трех футах, ловит каждое слово хозяина, а ее словно бы и нет совсем.

Когда дверь за стюардом закрылась, Макс повернулся к ней.

– Я взял на себя смелость и заказал блюда для обоих. Омары, паштет, зеленый салат.

– У вас что, команда состоит сплошь из глухих? – Франческа поджала губы. – Или они все слепые?

Он вскинул брови.

– Если для вас очень важно, cara…

– Я хочу, чтобы меня доставили на берег. Немедленно.

– В то время как Жан-Поль уже начал готовить для нас стол? – Он улыбнулся и протянул ей бокал с шампанским. – Вы оскорбите его чувства.

– Вы уже влили в меня достаточно вина, благодарю покорно.

– Еще одно гнусное преступление из моего арсенала, – лукаво ответил он. – Люблю связывать женщин и заставлять их пить шампанское.

– Вы пользуетесь моим положением. Это вино…

– От вина вы просто немного повеселели. Разве это так страшно?

– А что касается Жан-Поля, – словно не слыша его, продолжала она, – мне плевать на его чувства. Я хочу…

– Вы ведете себя словно избалованный ребенок, – вдруг резко сказал Донелли. – В этой жизни люди не всегда получают то, что им хочется, Франческа. Вам следовало бы уже знать это.

– Да что вы говорите? Вы затащили меня на эту проклятую посудину.

– А что бы вы сказали, если бы я просто попросил вас поехать со мной? Согласились бы?

Она кончиком языка провела по губам.

– Я… я не знаю.

– А если по правде, cara? Франческа вздохнула.

– Ну, хорошо, – сказала она. – Думаю, не согласилась бы. Но вы не можете осуждать меня за это.

– Нет. Не могу, – мрачно ответил Макс. – Ваш сводный брат напичкал вашу голову ядом против меня.

– Не ядом. Чарлз рассказал мне…

– Главное в том, что вы отвергли бы мое приглашение. – Повернувшись, он дотронулся до панели на стене. Зазвучала тихая музыка. – В результате мы ужинали бы в каком-то другом месте, где бы вовсю муссировалась сильно приукрашенная история нашей встречи.

История нашей встречи. Франческа с трудом сглотнула. Его слова придали особый смысл произошедшим событиям. Своеобразную интимность, словно… словно…

– Что само по себе было бы глупо, потому что мы и так стали поводом для сплетен в Монако. – Он с улыбкой вытащил из холодильника бутылку вина и откупорил ее. – Зачем же мне было везти вас еще куда-то и давать пищу дополнительным слухам?

Франческа наблюдала, как он кладет в бокал лед и наливает минеральную воду.

– В казино вас это, по-моему, не беспокоило, – медленно произнесла она.

– К моему большому сожалению. – Растерянная улыбка тронула его губы, когда он вручал ей бокал. – Боюсь, что я переборщил. Публичные демонстрации – не в моем стиле.

Да, подумала она, скорее всего. Чарлз говорил, что Макс Донелли не любит яркий свет, а сегодня вечером он оказался как раз в самом фокусе. Теперь, когда его злость прошла, он, видимо, сожалеет о своем поступке.

Но если бы он не вел себя столь безрассудно, если бы не заставил играть Чарлза по высоким ставкам, она не была бы сейчас здесь.

Ее щеки запылали. Она быстро отвернулась и приложила к лицу прохладный бокал.

– Наверное, вы правы, – сказала она. – Если бы мы пошли в ресторан, то чувствовали бы себя словно в центре цирковой арены.

– Точно. – Он подошел к Франческе сзади и легонько тронул ее за плечо. – А теперь, – тихо произнес он, – вы ужинаете со мной?

Франческа медленно повернулась и посмотрела ему в глаза.

– Я… я не знаю. Я…

У него на скулах заиграли желваки.

– Хорошо, – сказал он. – Я понял. – Она смотрела, как он поставил свой бокал и направился к двери. – Я велю Луиджи приготовить катер.

– Нет. – Сердце в груди странно запрыгало, словно сбившись с ритма и теперь пытаясь в него попасть. – Нет, – повторила она, когда он повернулся к ней. – Все в порядке. Отказываться глупо. Я хочу сказать, что теперь, когда мы уже здесь и ужин почти готов… – Голос ее дрогнул. – Я остаюсь.

Лицо Макса засияло.

– Я рад, – ответил он. От этих слов дрожь пробежала по спине Франчески.

Ужин был не просто хорош, как обещал Макс, он был великолепен. Бархатистый паштет, вкусные ароматные мидии. Даже салаты, украшенные кружевным узором из грецких орехов и прозрачных ломтиков сыра, выглядели необычно, а нежная приправа придавала им неповторимый вкус.

Когда подали омаров, Франческа уже вовсю смеялась, слушая рассказ Макса о том ужасном дне, когда он впервые попробовал мидии.

– Они были словно резиновые пули; надеюсь, вы понимаете, что я хочу сказать? Я их жевал, жевал, но они нисколько не уменьшались и не становились мягче. А я сижу на почетном месте рядом с хозяйкой.

Она со смехом отодвинула свою тарелку, поставила локти на стол и подперла ладонями подбородок. Чарлз бы, конечно, сейчас ее не одобрил, так же как и манеру есть омаров одновременно руками и вилкой. “Так вкуснее”, – сказал Макс, и он был прав. Мясо, выковырянное из панциря, казалось вкуснее. Макс…

Франческа заморгала. Когда это случилось? Когда она стала в мыслях называть его Максом? Он десять раз за сегодняшний вечер просил звать его по имени, а она отказывалась. А теперь, сама того не желая, она не только обращается к нему по имени, но и про себя называет его так.

Она улыбнулась, наблюдая за тем, как он выбрал себе клешню омара и с треском разломал ее. Все произошло, видимо, где-то после того, как стюард подал омаров. В конце концов, как можно называть человека мистером Донелли, если на пару с ним выковыриваешь руками мясо омаров?

– Понравилось?

– Да, – призналась она. – Вкусно.

– Я рад. – Он лукаво улыбнулся. – Только оставьте место для десерта, иначе Жан-Поль будет разочарован.

И Макс стал увлекательно рассказывать о шоколадных профитролях и о всякой всячине, но, хоть Франческа и улыбалась его словам, на самом деле она почти не обращала внимания на содержание этих историй. Вместо этого она изучала его удивительно живое лицо и выразительные жесты, и внезапно ей пришла в голову мысль, что она очень легко могла бы по уши влюбиться в Макса Донелли.

Но об этом думать уже поздно. Она поставила себя в дурацкое положение вчерашней ночью: сначала, совершенно потеряв голову и шокировав и себя и его, бросилась ему в объятия, а потом убежала, словно испуганная школьница. Что он должен был подумать о ней? И что думает сейчас? Щеки девушки запылали. Ответ ясен. Что он может подумать о женщине, которую выиграл в карты и которую предложили ему в качестве залога? Она почувствовала, как задрожали руки, вытерла их о салфетку и осторожно сложила на коленях.