Франческа заторопилась к широкой кирпичной лестнице, которая вела в сад, окружающий дом. У кого угодно закружится голова, если два часа подряд дышать сплошной парфюмерией и сигаретным дымом. Надо пройтись, проветриться.

Сад был устроен террасами, плавно опоясывающими крутой склон. Узкая тропинка петляла между гнущимися под тяжестью бутонов розовыми кустами и выступающими за ними густыми зарослями. Вскоре Франческа оказалась вдали от назойливого шума. Она замедлила шаг. Прогулка в одиночестве оказалась весьма кстати. В одиночестве ли? На какое-то мгновение ей показалось, что за ней идет тот самый человек, которого она увидела в зале.

От этой мысли сердце ухнуло вниз. Она остановилась, полуобернулась и, приподнявшись на цыпочки, посмотрела, нет ли кого сзади. Мысль о том, что за ней идут по пятам, была… была…

Франческа в душе посмеялась над собой. Да, подумала она, с головой у тебя не в порядке. Вскоре она подошла к каменной ограде, у которой заканчивалась тропинка. Ей захотелось вернуться в дом, занять место за столом рядом с братом и ждать благосклонной улыбки фортуны, когда Чарлз закончит дела с маркизом и они смогут…

– Говорят, отсюда можно увидеть берега Италии.

Франческа резко обернулась. Это был он – тот самый человек, который недавно смотрел на нее. Мужчина стоял на расстоянии вытянутой руки, загораживая собой все пространство вокруг.

– Что вы здесь делаете? – спросила она, покраснев.

– Так же как и вы, любуюсь пейзажем, – с улыбкой ответил он. – Вы против?

Она вспыхнула:

– Это место для всех. Его улыбка стала шире.

– Правда? Мне кажется, маркиза ваши слова расстроили бы.

– Я не совсем то хотела сказать. Я имела в виду… – Франческа еще больше покраснела, проклиная себя за косноязычие. Чувствуя, что позволяет незнакомцу втянуть себя в игру, она зло произнесла:. – Послушайте…

Он вскинул брови.

– Да?

Франческа, обдав незнакомца ледяным взглядом, продолжила:

– Освободите, пожалуйста, дорогу. Я бы хотела пройти.

Он шагнул вперед и оказался в полосе лунного света.

– Но вы даже не взглянули на эти горы, – мягко заметил он. – Это Приморские Альпы. Там пролегает итальянская граница.

– Что вы говорите, – по-прежнему холодно оборвала она. – Из окна моего гостиничного номера открывается гораздо более красивый вид. Будьте все-таки любезны.

Она хотела пройти мимо него, но незнакомец вытянул руку и легонько дотронулся до ее плеча; Франческа кожей ощутила его прохладные пальцы.

– Вы ведь хотели, чтобы я пошел за вами, – его низкий голос звучал уверенно. – Я наблюдал за вами. Вы искали меня взглядом.

– Ничего подобного я не делала, это все ваши выдумки.

Он посмотрел на нее своими бездонно-черными глазами.

– Вы уверены? – тихо спросил он.

Ей вдруг захотелось убежать от этого человека в ярко освещенный дом и там почувствовать себя в безопасности. Но пальцы, словно стальные наручники, крепко держали ее за плечо.

– Вы переоцениваете себя, – с холодным презрением бросила Франческа. Сердце ее бешено стучало. – Сделайте наконец одолжение, пропустите меня!

Он засмеялся.

– Могу поспорить, вас все беспрекословно слушаются, не так ли? Эта царская осанка, этот ледяной тон.

– Не говорите глупости!

– Черт возьми, да молодые люди, наверное, каждый раз при вашем появлении падают на колени. Неужели вы не чувствуете ни капли вины за то, что творите с ними? – Белоснежные зубы блеснули в улыбке.

– Немедленно отпустите меня! – с яростью воскликнула Франческа.

– Должен заметить, что мне доставило огромное удовольствие наблюдать за вами. Как вы играете этими бедными мальчиками, позволяя им падать к вашим ногам. – Его улыбка стала призывной, как тогда, в первые минуты их встречи.

– Все это игра, bellissima?[2] – Его рука скользнула вниз к ее запястью, и пальцы сжали ее ладонь. – Или это просто означает, что ни один мужчина пока не сумел пробудить в вас желания?

Дрожь пробежала по ее телу.

– Если вы сейчас же не отпустите меня, – сказала она, – я…

Его смех не дал ей договорить.

– Что вы? Начнете кричать?

– Да, – ее голос дрогнул. – Начну. Буду кричать и кричать.

– Тогда начинайте, – шепнул он. Одной рукой он обнял ее и притянул к себе, а другой заскользил по шее и, дойдя до подбородка, приподнял ей голову так, чтобы видеть ее губы. – Кричите, если вам действительно этого хочется. – Большим пальцем он медленно провел по ее губам. – Но сначала поцелуйте меня, поцелуйте по-настоящему, как вы сделали это глазами, когда смотрели на меня сегодня. А потом… потом скажете мне, что хотите уйти отсюда. Неровное дыхание вырывалось из приоткрытых уст Франчески.

– Вы с ума сошли, – прошептала она.

– Разве? – Он улыбнулся и поцелуем накрыл ее губы.

Франческа стояла не шевелясь, убеждая себя, что он оставит ее в покое, если она не будет сопротивляться. Позже, у себя в номере, когда луна и звезды снова заняли свои привычные места на небесной тверди, она спрашивала себя, не эта ли пассивность сгубила ее?

Если бы она сопротивлялась, то наверняка не потеряла бы голову от этого поцелуя. Незнакомцу не удалось бы так дразняще побуждать ее губы раскрыться ему навстречу. Возможно, он не смог бы тогда с такой легкостью проникнуть языком в ее рот и заставить все ее существо вспыхнуть неведомым огнем.

Какая-то волна поднялась из глубин ее души, и Франческа поплыла на ней. Из ее груди вырвался стон, такой тихий, что, казалось, никем не услышанный, он тут же растворился в ночной темноте. Но незнакомец все услышал и все понял; он крепко обнял Франческу и, проведя руками по ее спине, прижал к себе.

– Да, – яростно пробормотал он. – Да.

Его торжествующий голос, подобно электрическому разряду, пронзил все ее существо. Губы Франчески раскрылись, руки взметнулись вверх, пальцами она судорожно сжала ткань его рубашки и крепче прижалась к нему.

Неудержимый чувственный стон вырвался из груди незнакомца.

– Я этого хотел с той самой минуты, как увидел тебя, – прошептал он и стал покрывать ее шею горячими поцелуями. Франческа почувствовала, как он начал вытаскивать заколки из ее волос, а потом рассыпал их по плечам. Он погрузил в них свои ладони и приблизил ее лицо к себе. – Bellissima, – прерывисто шептал он, – до чего ты красива!

Господи, что с ней происходит? Она тонула, тонула в море, более сладостном, чем то, которое билось внизу о камни. Руками она обхватила шею незнакомца, погладила его по волосам. Они оказались шелковистыми. Он губами дотронулся до ее кожи, и она закрыла глаза в истоме. Вот бы почувствовать прильнувшее к ней его обнаженное тело! Так ли его кожа горяча, как его губы? Тело его будет тяжелым, когда он прижмет ее к мягкой кровати?

Из глубины сада раздались голоса, приближающиеся к тому месту, где, прижавшись друг к другу, стояли они. Хруст гравия, звонкий смех.

Франческа сжалась в его объятиях. Рассудок быстро вернулся к ней, а вместе с ним и страх разоблачения.

– Отпустите меня! – Незнакомец медленно поднял голову и посмотрел ей в глаза; смысл сказанного медленно доходил до него.

– Черт побери, – прошипела она, толкая его в грудь, – вы что, не слышите? Кто-то идет.

Он поймал ее за запястье.

– Там моя машина, настойчиво произнес он. – Через полчаса мы будем в Ницце.

– Нет. Вы с ума сошли. Я не могу.

– Потом – Париж, Рим. – Он увлек ее с тропинки под тень пальмы и так поцеловал, что у нее снова перехватило дыхание. – Я знаю такое место в горах за городом, где камни образуют кольцо. Сейчас его освещают звезды. – Руки незнакомца требовательно заскользили по ее телу. – Я хочу любить вас там, inamorata,[3] чтобы только звезды видели нас.

Она задрожала.

Тем не менее шаги приближались, и внезапно Франческа увидела себя глазами других, его глазами: женщина, потерявшая голову от объятий мужчины, которого видит впервые и имени которого даже не удосужилась узнать.