Плавание было весьма трудным из-за жестоких ветров. Только через три месяца достигли мыса, который теперь носит имя знаменитого землепроходца Семена Дежнева.

Этот мыс, или нос, Дежнев описывает следующим образом: «А с Колымы реки итти морем на Анадырь реку, есть нос, вышел в море далеко; против того носу на островах живут люди, называют их зубатыми, потому что пронимают они сквозь губу по два зуба немалых костяных».

Два острова, о которых говорит Дежнев, — это острова Диомида, или Гвоздева, в Беринговом проливе против мыса Дежнева. Зубатыми людьми называли в те времена здешних эскимосов, которые прежде носили в нижней губе украшения из моржового зуба, камня, кости. Для этого протыкали нижнюю губу близ углов рта и вставляли втулки вроде зубьев или округлых бляшек, иногда размерами в 3—5 сантиметров. Чукчи подобных украшений никогда не носили.

Пройдя Берингов пролив, судну Дежнева пришлось опять испытывать сильные бури. Небольшую флотилию разметало в разные стороны, а коч Дежнева, на котором было 25 человек, выбросило на берег где-то к югу от устья реки Анадыря. Это произошло после 1 октября.

Пришлось итти пешком к этой реке десять недель. «Пошли мы все в гору, сами (то есть без проводников), пути себе не знаем, холодны и голодны, наги и босы». Когда прибыли к Анадырю в недалеком расстоянии от моря, то из 25 человек осталось в живых только 12.

В следующем, 1649 году Дежнев, построив суда, поплыл но Анадырю вверх и построил на берегу этой реки Анадырское зимовье. Так был закреплен Анадырский край за Россией. Но, помимо того, Дежнев совершил великий географический подвиг: он впервые нашел путь из Ледовитого океана в Тихий океан и тем доказал, что Азия не соединяется с Америкой.

Читая немногословный отчет Дежнева о его героическом плавании из Колымы на Анадырь, совершенном триста лет назад, нельзя не удивляться отваге русских мореходов и знанию ими своего дела. Надо принять во внимание, что в XVII веке наши моряки плавали по Ледовитому морю[3] в кочах, небольших парусных судах длиною менее 20 метров; коч поднимал около 30 тонн груза. Известно, что наши древние мореплаватели пользовались компасом.

Во всяком случае, плавание в Чукотском море и в настоящее время дело нелегкое: вспомним хотя бы о бедствиях, которые пришлось перенести в тех же местах «Челюскину» в 1933 — 1934 годах.

Достоверность сообщений Дежнева не подлежит никакому сомнению, хотя раньше находились ученые, оспаривавшие истинность донесений мореплавателя и утверждавшие, что он якобы достиг Анадыря не морем, а посуху. Но из самого отчета Дежнева можно убедиться в подлинности его открытий: ни от кого не мог он получить сведений об островах Диомида и о живущих там «зубатых» эскимосах.

Указывали также, будто о походе Дежнева ничего не было известно ни в Сибири, ни в Москве, пока академик Г. Ф. Миллер не нашел в 1736 году отчета Дежнева в Якутске. Но это неверно.

О походе Дежнева знали и в Сибири, и за границей и до Миллера. Хорват Юрий Крижанич, живший в Тобольске в 1661—1676 годах, написал на латинском языке произведение «Сибирская история», в котором, между прочим, рассказывается следующее: сибирские «воины (то есть казаки) доказали, что Ледовитое море соединяется с тем морем, которое омывает с востока Сибирь и Китай». Эти слова могут относиться только к плаванию Дежнева 1648 года.

Голландец Витсен, посетивший Москву в 1664 году, выпустил в свет на голландском языке обширный труд «Север и восток Татарии», выдержавший несколько изданий. В этой книге, не упоминая имени Дежнева, автор рассказывает о том, как казаки с большими трудностями обогнули северо-восточную оконечность Азии, причем приводится даже такая деталь, как точное количество судов, принимавших участие в этом плавании.

В Сибири жил и много путешествовал взятый в плен в Полтавской битве швед Страленберг. В 1715 году он в Тобольске составил карту Сибири. В устье Индигирки на этой карте есть надпись: «Отсюда русские, пересекая море, загроможденное льдом, достигли с громадным трудом и опасностью для жизни области Камчатки». На самом деле отправным пунктом этого плавания была не Индигирка, а, как мы видели, Колыма.

Дежнев сообщил об Анадыре ряд любопытных географических сведений. Он составил чертеж этой реки от устьев до верховьев, к сожалению, до сих пор не обнаруженный в архивах. В своих отчетах он дал краткое, но точное описание природы Анадырского края. Река Анадырь, — пишет Дежнев, — не лесна, и соболей по ней мало. В верхнем течении растет редкий лиственничный лес; в долине реки встречаются белая береза и душистый тополь. Помимо долины реки, леса на Анадыре нет. В Анадырь входит из моря много «красной рыбы», то есть рыбы лососевых пород. Имеется в виду рыба кета, которая массами входит в Анадырь, мечет здесь икру и, по совершенно правильному наблюдению Атласова, после этого вся в реке погибает, не возвращаясь в море.

Дежнев скончался в Москве в 1673 году.

Итак, Дежнев совершил великий географический подвиг, впервые доказав, что Азия отделена на северо-востоке от Америки проливом. Несомненно, по его данным на русских картах второй половины XVII века северо-восток Азии окружен морем.

Если мы взглянем на карту Азии в каком-либо из географических атласов конца XVI или всего XVII столетия, то увидим на месте нынешнего Берингова пролива, между Азией и Америкой, Анианский пролив.

Впервые об Анианском проливе упоминает итальянский картограф Гастальди в 1562 году.

Как попало на карты изображение пролива между Азией и Америкой — пролива, обозначенного в том самом месте, где примерно через сто лет был открыт Дежневым пролив, впоследствии названный Беринговым? Можно ли предполагать, что в этих местах кто-нибудь из европейцев плавал в середине XVI века?

На эти вопросы со всей категоричностью надо ответить: до Дежнева (1648 год) никто из европейцев в области Берингова пролива не плавал, а домысел о проливе между Азией и Америкой есть кабинетное измышление.

Рассуждали так: раз Европа отделяется от Азии и Африки проливами, — значит, вероятно, и Азия отделена проливом от Америки. Название «Аниан» основано на плохо понятом тексте знаменитого итальянского путешественника Марко Поло, посетившего Китай во второй половине XIII века.

Анианский пролив вскоре нашел у старинных географов всеобщее признание. В январе 1725 года, незадолго до смерти, Петр I говорил генерал-адмиралу Апраксину: «Я вспомнил на сих днях то, о чем мыслил давно и что другие дела предпринять мешали, то есть о дороге через Ледовитое море в Китай и Индию. На сей морской карте проложенный путь, называемый Аниан, проложен не напрасно».

Некоторые ученые, даже в XX веке, тоже думали, что Анианский пролив был в свое время показан «не напрасно». Высказывались предположения, что сведения о Беринговом проливе могли доставить испанские мореплаватели первой половины XVI века, когда из Мексики было отправлено несколько экспедиций на север Тихого океана.