Рок обернулся. На тротуаре стояла Сью Лэндон.

— О, Рок! Ты вернулся!

— Считай, что я и не уезжал, Сью, — медленно проговорил он. — Мое сердце всегда оставалось здесь, с вами!

Она взяла его за руку, радостно глядя на него и улыбаясь. Он смотрел ей в глаза.

А потом произнес вслух:

— Спасибо, Джек!

Она удивленно вскинула голову.

— Что?

Он усмехнулся.

— Сью, — сказал он, — я никогда не рассказывал тебе о своем брате? Он был потрясающим парнем! Когда-нибудь ты узнаешь эту историю.

Они шли вместе к оставленным у коновязи лошадям, и она держала его под руку.

Джеймс Б. Жиллет был техасским рейнджером с 1875 по 1881 год. В своей книге «Шесть лет с техасскими рейнджерами» он указывает на то, что «рейнджер мог вести беспрерывный огонь из своего карабина, в то время как его конь мчался во весь опор, и девять пуль из десяти попадали точно в цель».

Вспоминая позднее о семействе Хоррелов, одной из сторон в конфликте кланов Хоррелов — Хиггинсов, он говорит: «Они выросли с оружием в руках и обладали молниеносной ловкостью и быстротой в обращении с ним, будь то винчестер или револьвер».

Позднее он пишет об отряде рейнджеров под командованием лейтенанта Рейнолдса, в котором сам служил: «Практически каждый в отряде в большей или меньшей степени имел опыт боевого офицера, и все без исключения были поразительно меткими стрелками».

В 1889-1890 годах техасские рейнджеры согласно заметкам Жиллета взяли под стражу 579 преступников, среди которых оказалось 76 убийц.

Книга Жиллета и по сей день является одной из лучших работ, посвященных техасским рейнджерам, будучи не просто изложением истории этого формирования, а живым свидетельством человека, имевшего собственный опыт службы в его рядах.

Джим Сэндифер слез с коня, еще с минуту оставаясь стоять неподвижно, глядя поверх седла на темневшую вдали громаду Бэруоллоу-Маунтин. Это был тяжелый, настороженный взгляд человека, привыкшего к одиночеству, на которое он, видно, обречен и в погожий день, и в ненастье. Вот уже три года он жил и работал на ранчо «Бар Б», оставаясь на протяжении последних двух лет десятником. То, что он собирался сделать, положит конец этому благополучию: конец работе, жизни здесь и всякой возможности завоевать расположение любимой девушки.

Из дома доносились знакомые голоса: низкий рокот баса Грея Боуэна и высокий, звонкий — его дочери, Элейн. При одном только звуке ее голоса у Сэндифера перехватило дыхание и тоскливо защемило сердце. Привязав коня, он быстро поднырнул под перекладину коновязи и поднялся по ступенькам крыльца, звеня шпорами и громко стуча сапогами по чисто выскобленным доскам.

Звук его шагов заставил находившихся в доме прервать разговор, на мгновение наступила тишина. Потом торопливо застучали по полу каблучки Элейн, и она выбежала ему навстречу. Этот звук он никогда не устал бы слушать, звук, от которого его сердце переполнялось неописуемой радостью, неведомым ранее ощущением счастья. Она возникла на пороге, но, когда их взгляды встретились, ее ослепительная улыбка померкла.

— Джим! Что случилось? — Затем она увидела кровь у него на плече, разорванную пулей рубашку, и ее лицо мертвенно побледнело. — Ты ранен!

— Нет… всего лишь царапина. — Он отвел в сторону ее руку, пытавшуюся удержать его. — Подожди. Сначала мне необходимо поговорить с твоим отцом. — Он взял ее за руки и, когда она подняла на него глаза, вздрогнув от неожиданного прикосновения, искренне продолжал: — Что бы теперь ни случилось, знай: все это время, со дня нашей первой встречи, я любил тебя. И не думал больше ни о ком, поверь мне. — Затем он выпустил ее и прошел в огромную комнату, где, удобно расположившись в кресле с обивкой из коровьей шкуры, его дожидался Грей Боуэн.

Роуз Мартин находилась тут же, и рядом с ней — ее высокий красавец сын, Ли. Джим даже не взглянул в их сторону, ибо уже успел хорошо изучить эти физиономии; он прекрасно знал, что скрывается за безмятежным, умиротворенным выражением лица Роуз Мартин, что это не более чем маска, прикрывавшая ее лживую сущность, ибо мать была столь же хладнокровна и расчетлива, насколько вспыльчив и безудержен в своих поступках ее сын. Эта парочка оказывала самое губительное влияние на дела «Бар Б», и именно по их вине огромное ранчо оказалось на грани кровопролитной междуусобицы. Если бы он не вмешался, то эта война началась бы уже нынешним утром.

Едва открыв рот, Джим понял, что каждое его слово здесь истолкуют отнюдь не в его пользу, после чего места ему на ранчо уже не будет, и Грей Боуэн с дочерью останутся совершенно незащищенными от махинаций этой женщины и ее сынка. Но больше молчать он не мог. От этого разговора зависели жизни слишком многих.

Боуэн поджал губы, заметив кровь.

— Виделся с Кэтришеном? Он что, снова наезжает на наших?

— Нет! — сверкнул глазами Сэндифер. — Если Кэтришена оставить в покое, то от него нет никаких неприятностей. Никаких, если только мы сами не станем первыми на них нарываться. Прошу тебя, Грей, вспомни, ведь на протяжении последних двух лет. мы жили в мире с семейством Кэтришенов. Все неприятности начались месяца три назад. — Джим выдержал паузу, надеясь, что хозяин догадается связать последние события с появлением на ранчо Мартинов. — Он не станет нам докучать, если только мы оставим его в покое!

— Чтобы он спокойно захватывал наши земли! — вспылил Ли.

Сэндифер окинул его тяжелым взглядом:

— Наши земли? А вы что, уже успели заделаться компаньоном «Бар Б»?

Ли улыбнулся, поспешив прикрыть свою оговорку снисходительным пояснением:

— Будучи другом мистера Боуэна, я считаю необходимым отстаивать его интересы как свои собственные. Что же тут такого?

Боуэн нетерпеливо отмахнулся от него:

— Сейчас не до этого! Так что же случилось?

Ну вот он, решающий момент. Прощайте, мечты, планы и надежды.

— Это не Кэтришен. Стрелял Кли Монт.

— Кто? — Боуэн порывисто вскочил со своего кресла. — Монт стрелял в тебя? Но почему? С чего бы это, черт возьми?

— Монт приехал в компании братьев Мелло. Арт Данн был тоже с ними. Они задумали выжить Кэтришенов с их угодий на Айрон-Крик. Если бы они только попробовали сунуться туда, то началась бы самая настоящая война, которая не пощадила бы никого. Я остановил их.

Роуз Мартин опустила вязание на колени и, взглянув на него, расплылась в самодовольной улыбке. Поведя бровью, Ли начал сворачивать самокрутку. Именно это они и хотели услышать, потому что он один стоял у них на пути и портил всю картину. На остальных Мартины могли надавить, но с Джимом Сэндифером у них этот номер не прошел бы.

Глаза Боуэна метали молнии. Раздражительный, легко подверженный внезапным вспышкам ярости, он терпеть не мог, когда ему перечили или же начинали обсуждать отданные им приказания.

— Ты их остановил? А разве они не сообщили тебе, чей приказ выполняют? Разве нет?

— Сообщили. Я велел им подождать, пока сам не переговорю с вами, но Монт и слушать ничего не желал. Заявил, что у него есть приказ и он выполнит его в точности.

— Он все делал правильно! — продолжал разоряться Боуэн. — Так, как надо! А ты посмел остановить их? Ты отменил мой приказ?

— Да, — откровенно признал Сэндифер. — Я сказал им, что до тех пор, пока я еще остаюсь десятником на этом ранчо, они никого не убьют, и пожара тоже не будет. Я им сказал, что не позволю стравливать нас с соседями и не допущу междуусобицы.

Грей Боуэн сжал свои огромные ручищи в кулаки.

— Ну, ты, Джим, и нахал! В следующий раз будешь знать, как отменять мои распоряжения! А уж то, какое пастбище мне необходимо, а какое нет, я как-нибудь и без тебя решу! Кэтришену на Айрон-Крик делать нечего! И я велел ему убираться ко всем чертям! А что до войны, то все это пустая болтовня. Он не станет драться!