Он многозначительно приподнял бровь.

— А, нуда… Чтобы не оставлять никаких улик…

— Дождь заканчивается, — заметил Коул. — Как ты смотришь на то, чтобы я отвез тебя домой? Там ты сможешь наконец подумать о наших отношениях с романтической точки зрения. А то здесь неподходящая обстановка. Слишком официальная.

Сидни улыбнулась, и Коул впервые с момента их поцелуя почувствовал себя легко и раскованно.

— Глупенький! Мне для этого не нужно оставаться одной. — Молодая женщина начала загибать пальцы. — Во-первых, ты красивый парень. Умный, веселый и… — она загнула четвертый палец и засмеялась: — Эй, ты еще и чертовски сексуальный! Сам сказал.

Коул не знал, как ему реагировать на последнее замечание. Значило ли оно, что Сидни действительно считает его сексуальным или просто захотела ему польстить? Он не мог спросить ее об этом. Это было бы чрезвычайно глупо. И нет ни одной разумной причины, почему его это могло заботить. И все-таки интересно было бы знать, действительно ли она сказала правду.

Когда Кэти узнала, что Сидни до сих пор не выехала из отеля в Уичито-Фолсе, она предложила ей съездить вдвоем и забрать чемодан. Для доставки арендованной машины, судя по всему, придется вызывать эвакуатор. Чрезмерно дорого, но поездка с Кэти представлялась идеальной возможностью всласть посплетничать о Коуле.

Этот мужчина целовался так, будто завтра ожидался конец света. Сидни до сих пор краснела при воспоминании об их поцелуе. По правде говоря, ей очень хотелось надеяться, что он повторится. И скоро.

На следующее утро грузовичок Кэти прыгал по колдобинам дороги, ведущей к ранчо.

— Тот дом на верху холма — бабушкин, — сказала Кэти, сидевшая за рулем. — В нем вырос папа Кайла и Коула. После рождения ребят их отец построил тот дом, в котором мы живем сейчас.

— Коул говорил, что его родители умерли. Кэти кивнула, не отрывая взгляда от дороги.

— Авиакатастрофа.

— О господи! — в груди Сидни защемило. Она невольно вспомнила тот ужасный день, когда ей сообщили, что ее родители погибли при пожаре.

Коул находился с ними в самолете, — продолжала Кэти. — Он единственный из всех пассажиров, кто выжил.

— Сильно поранился?

— Порезы, ушибы, сломанные ребра. Ему несказанно повезло. Он просто в рубашке родился.

— Вряд ли так можно сказать, ведь он потерял родителей. — Сидни была теперь рада, что не спросила Коула, откуда у него шрам.

Кэти снова кивнула.

— Не сомневайся, Сидни! Он хороший парень. Ты будешь с ним как за каменной стеной.

— Я знаю.

— Ему много пришлось пережить.

— Да, — Сидни прекрасно понимала, что такое потерять родителей.

Кэти откашлялась.

— Я нисколько не виню тебя за эту историю с брошью…

— Кэти! Да я бы никогда…

— Погоди оправдываться! Я не осуждаю тебя, поверь. Женщинам постоянно приходится делать выбор. — Кэти взглянула на Сидни, в ее глазах явно читалось смущение. — Мне просто не хочется, чтобы ему опять причинили боль. Ну, ты понимаешь, о чем я…

Сидни неистово замотала головой.

— Я была честна и открыта с Коулом.

— Да. Я заметила, как он на тебя смотрит. Сразу видно, что он к тебе не ровно дышит. Такие вещи сыграть невозможно, это я тебе как женщина женщине говорю.

— И он мне тоже нравится, Кэти. — Сердце Сидни болезненно сжалось от сознания своей вины.

— Похоже, он влюбился в тебя всерьез, — не унималась ее собеседница.

— Может быть. Не знаю. — Сидни пришлось напомнить себе, что она ведет честную игру с Коулом. Она не обманывала его, поэтому не причинит ему боли, когда им придется расстаться.

— Точно, точно…

— Не знаю, к чему приведут наши с ним отношения, — сказала Сидни. — Но лгать ему не собираюсь. Обещаю.

— Он хороший человек, — тихо произнесла Кэти.

— Очень хороший, — согласилась Сидни. — И счастливый, потому что у него есть ты.

Кэти чуть улыбнулась. Сидни дотронулась до ее плеча.

— Правда, Кэти. Ты потрясающая невестка. Аза нас не волнуйся. Коул прекрасно знает, что я хочу получить брошь. И мы оба знаем, на что идем.

Кэти вытерла слезы тыльной стороной руки и слабо улыбнулась Сидни.

— Так ты думаешь, что у вас есть шанс стать мужем и женой?

Сидни тяжело вздохнула и перевела взгляд на приборную панель.

— Я думаю, у нас с ним неординарные отношения. А что касается свадьбы… посмотрим.

Должно быть, ответы Сидни удовлетворили Кэти, потому что в конце дня та предложила ей поужинать у бабушки, объяснив, что субботний вечер по традиции у них проводится в кругу семьи.

От Коула Сидни уже знала, что бабушка — неисправимая сводница, и догадывалась, что та мгновенно возьмет свою гостью в оборот. Так что была готова ко всему.

На самом деле бабушка оказалась остроумной, забавной и приятной в общении женщиной. И дом у нее был старым и очень уютным, с просторным холлом, сводчатыми потолками и пожелтевшими от времени обоями.

— У вас красивый дом, — сказала Сидни бабушке, проходя в гостиную.

Пожилая женщина осмотрелась.

— Никогда не думала, что он красивый.

— Сидни к нам с визитом на несколько дней, — вмешалась в разговор Кэти. — Она интересуется брошью.

Сидни мельком глянула на Кэти, пытаясь понять, не намекает ли та на возможные неблаговидные мотивы ее появления здесь.

— Чтобы получить брошь, нужно обязательно выйти замуж за Коула, — мгновенно отозвалась бабушка.

— Я так и поняла, — кивнула Сидни.

Они прошли во второй восьмиугольный холл, расположенный посередине дома, и оказались на кухне.

— Тебе повезло, сейчас он совершенно свободен, — сказала бабушка.

— Представляете, он мне сам об этом сообщил.

Бабушка оглянулась и подняла голову.

— Неужели? Ну что, тогда бери его под руку и веди под венец. Хватит ему свой мужской эгоизм тешить. Давно пора образумиться и начать семейную жизнь. Да и мне, старухе, охота с правнуками повозиться.

Сидни кивнула:

— Обещаю постараться.

Пожилая женщина улыбнулась. Она достала из расписного кухонного шкафа голубой эмалированный чайник и наполнила его водой.

— Из Нью-Йорка, говоришь?

— Да.

— И как, нравится в Техасе?

— Пока все было замечательно.

— Вот и славно, — довольно кивнула бабушка. — Его мать погибла, знаешь?

— Кэти сказала мне.

— И его отец тоже. Мой Нейл.

— Соболезную.

— А я до сих пор жива. И мне всегда казалось, что я сумею справиться со своенравным внуком.

Сидни усмехнулась, понимая, что ее продолжают обрабатывать. Да, из бабушки действительно вышла бы превосходная сваха.

— Вы имеете в виду Коула или Кайла?

— Коула, конечно же! — Бабушка выдержала паузу. — Поможешь мне? — Она указала на свежесобранную чернику.

— С удовольствием! — ответила Сидни.

— Вот и чудненько! — радостно подмигнула бабушка. — Помой ее получше, а ты, Кэти, пока приготовь посуду, чтоб было где размять ягоды.

Кэти открыла кухонный шкаф и достала керамическую миску.

— Бабушкины булочки славятся на весь Техас.

— Но как они делаются, и не проси, не скажу. Этот рецепт — семейная тайна, — важно проговорила бабушка. — Он передается из поколения в поколение. Вот станешь женой моего старшего внука, тогда другое дело.

Не дождусь, когда смогу их попробовать, — улыбнулась Сидни, закатывая рукава рубашки и принимаясь за ягоды.

— Бабушка… — осторожно произнесла Кэти, — а ты не расскажешь Сидни, почему брошь должна перейти к жене?

— Обязательно расскажу, — кивнула бабушка, насыпая в миску муку. — История эта началась много столетий назад.

Сидни была вся внимание. Она ничего не любила больше, чем семейные предания.

— Старый Хендрик захотел удостовериться, что его сыновья зарабатывают деньги, как и подобает истинным викингам, — начала бабушка, отрезав большой кусок сливочного масла и добавив его в муку, — то есть разбойничьими налетами и грабежами. И не тратят их на вино и девок.