Тем не менее в первые годы Х века современник византиец писал, что «теперь нет острова, нет города и такой страны, где бы неприятели не производили опустошений». В жизнеописании святого Петра, епископа Аргивского, сказано о налетах критских пиратов, которые, ведя разбойническую жизнь, высаживались на острова в Эгейском море и нападали ночью на города и селения, расположенные на берегу, грабили жителей; тех, кто сопротивлялся, без пощады убивали, а тех, кто без борьбы сдавался, уводили в плен.

В первые годы Х века критский и сирийский флоты арабов действовали по взаимному соглашению и имели поэтому очень часто значительный перевес над византийцами. Отсюда и успешная высадка арабов на остров Лемнос, сопровождавшаяся большими опустошениями и уводом многих жителей в полон, отсюда и взятие большого торгового города Димитриады, и осада и разграбление второго по важности, торговому и политическому значению города в империи – «богоспасаемой» Солуни (Фессалоники).

29 июля 904 года арабский флот под командованием Льва Триполита, уроженца Атталии, грека, принявшего ислам, подошел к городу. Трехдневный штурм увенчался успехом, и город был разграблен и сожжен, 22 тысячи жителей уведены в плен – значительная часть их была продана на Крите в рабство.

Только в 961 году византийцам удалось разгромить гнездо критских пиратов и овладеть островом. По свидетельству летописца, летом 960 года византийский флот с войсками в составе до 3300 судов различного назначения вышел из Константинополя к Криту. Во главе экспедиции был поставлен знаменитый полководец магистр Никифор Фока, будущий византийский император. По пути близ берегов Малой Азии к эскадре присоединились подразделения с островов и морских фем (областей империи, обязанных формировать вспомогательные морские силы) в заранее условленных местах: Митилена, Xиос, Самос, Фигелы, на юг от Эфеса. Любопытно, что, по сообщению Михаила Атталиата (XI век), среди византийских моряков не оказалось никого, кто бы мог вести флот к Криту, так как никто из них не бывал дальше этих мест, ибо дальше море контролировалось арабами и было уже давно недоступно для плавания греческих моряков. Выручили уроженцы Карнафы, которые взялись довести флот до берегов Крита.

Высадка на остров прошла без затруднений. Византийский историк Лев Диакон писал по поводу обстоятельств высадки византийцев:

«Собрав по повелению государя все малоазийское войско, он[78] посадил его на корабли и с весьма многими огненосными судами немедленно отправился и в короткое время пристал к острову Криту. Когда должно было сходить с кораблей, тогда он на самом деле показал свою опытность в делах воинских. Он привез с собою на судах лестницы, по коим высадил с кораблей всю пехоту и конницу на берег. Неприятели, пораженные сим новым и чрезвычайным случаем, оставались неподвижно на местах по отрядам и ожидали нападения римлян[79]».

Эти лестницы представляли собой широкие и длинные десантные трапы, которые позволили византийским пешим и конным воинам быстро высадиться с судов там, где обычно высаживались лишь при помощи лодок или вплавь.

Никифор осадил и после многомесячной осады взял штурмом в марте 961 года (с помощью подкопов под стены и применения стенобитных машин) главную крепость арабов Хандак. Ему удалось разгромить и 40-тысячное арабское войско, которое стремилось помочь осажденным. Эмир острова Абу-ель-Ас и его старший сын Анема, а также многие знатные жители города попали в плен. Византийцам досталась богатая добыча. Эта добыча предназначалась в императорскую казну, остальное – военачальникам и простым воинам. Но главное, что пиратское гнездо на Крите было ликвидировано. А в 964–965 годах при императоре Никифоре Фоке византийцы выбили арабов с Кипра, который стал с тех пор византийской фемой и там был помещен византийский гарнизон.

В Х веке на Средиземном море сформировалось пять арабских флотилий: североафриканская, имевшая в своем составе с 916 года и военные корабли, базировавшиеся в портах Сицилии, критская (до 961 года), сирийская, египетская, испанская (Кордовского халифата).

При нападении арабские флотилии, придерживаясь пиратской стратегии в части внезапности и быстроты действий, опирались на хорошо оборудованные тыловые базы. Важным арабским портом в Северной Африке стала Махдия. Город был заложен в 912 году, а в 921 году он стал резиденцией фатимидских халифов до тех пор, пока в 973 году столицу не перевели в Каир. В Махдии был сооружен док на 300 судов. Вход в гавань защищали цепи, опускавшиеся для прохода своих кораблей и преграждавшие путь вражеским. О Сеуте и Альмерии – базах североафриканской и испанской флотилий – упоминалось ранее.

Средневековый путешественник XI века Насир-и-Хусрау оставил описание арабских тыловых баз флота в Египте и Сирии, которые приводим без комментариев, так как они сами по себе довольно красноречивы. Он отметил, что в палестинском порту Xайфа «много пальмовых рощ и деревьев. Там были корабельные мастера, строившие большие корабли».

В городе Тиннисе, расположенном на одном из островов в дельте Нила, «около 50 тысяч жителей, и более тысячи кораблей постоянно привязано у берега. Большая часть их принадлежит купцам, но много также и султанских, потому что все, что может понадобиться в деле, туда надо привозить, а в самом городе ничего нет. Так как это остров, то сношения с ним возможны только при помощи кораблей…

Город Триполис[80] выстроен так, что три стороны омываются морем… Обитатели города боятся румийцев,[81] которые нападают на город с кораблями. В этом городе имеется таможня, так как корабли, прибывающие из Рума, Ференгистана, Андалузии и Магриба, платят там десятину султану. На эти деньги содержатся войска. У [египетского] султана там есть суда, которые ходят в Рум, к Сицилии, в Магриб и ведут торговлю…

Город [Акка] окружен прочной каменной стеной, с южной и западной стороны омывается морем. На южной стороне лежит и гавань. Большая часть прибрежных городов имеет гавань, которая устраивается для охраны судов. Это нечто вроде конюшни, задняя часть которой прилегает к кремлю, а две другие вдаются в море. Вход в нее шириной около 50 гезов,[82] и стены там нет, протянуты только цепи от одной стены к другой. Когда хотят впустить в гавань корабль, цепи ослабляют так, что они опускаются под воду и корабль проходит по воде над ними. Затем цепи опять поднимают, чтобы никто чужой не мог напасть на корабли…

В Александрии я видел маяк в полной исправности. На нем было установлено зажигательное зеркало, и если судно румийцев, шедшее из Стамбула, попадало в круг действия этого зеркала, на него тотчас же падал огонь и судно сгорало».

С древних времен Тир оставался крупным торговым центром Восточного Средиземноморья и туда съезжались купцы из всех районов Ближнего и Среднего Востока. В центре города располагался удобный порт, в который суда входили через проход, огражденный двумя сторожевыми башнями.

На ночь сборщики пошлин протягивали между ними такую же цепь, какую использовали в Акке и о которой упомянуто у Насира-и^усрау. Благодаря этому никто не мог выйти из порта без их разрешения, даже на лодке. Этим обеспечивалась обязательная уплата пошлины купцами и пресекалось ночное воровство со стоявших в порту и строившихся там судов. Об этом написал во второй половине XII века еврейский путешественник по Ближнему Востоку Вениамин Тудельский. Он завершил описание гавани Тира так:

«Во всем мире нигде нет подобного порта».

На протяжении всего X века в Средиземном море не раз происходили ожесточенные бои не только между арабскими и византийскими флотами, но теперь и между арабскими флотилиями североафриканских Фатимидов и испанских Омейядов. Только появление в Средиземном море норманнских кораблей постепенно сократило район арабского владычества на островах и в прибрежной полосе.