Валетов сидел на крыльце медсанчасти и покуривал. А вокруг него стояли пятеро сослуживцев, пытавшихся разузнать подробности сожительства Валетова и некоей девушки. Солдаты точно не знали, живет ли Фрол во время службы с женщиной, но слишком уж была велика интрига, и молчать никто не мог.

– Фрол, ну какая она? Большая или маленькая?

Валетов отмалчивался. Он не говорил про Глашку ничего. Той оставалось пробыть в санчасти всего-навсего один день, и после она согласно распоряжению Стойлохрякова должна вернуться в тот город, из которого приехала, а именно – в Москву, к обеспеченным и порядочным родителям.

Валетов вертелся, словно уж под вилами, но так толком ни на один из прозвучавших вопросов по поводу девушки не ответил. Но и не отрицал того факта, что кто-то там в лазарете провел пару ночей вместе с ним.

К великой радости Фрола, появился Резинкин, одетый в новенький камуфляж.

– А где цветы? – не понял Фрол. – Я же больной. Ты ко мне навещать пришел или просто так, сигаретку стрельнуть?

– Собирайся, – Витек как-то хитро улыбался, что не могло нравиться Фролу, чующему за версту всякую гадость.

– Куда это? – запротестовал мелкий. – Мне тут еще три дня лежать.

– Кто тебе сказал, сынулька? – продолжал улыбаться Резинкин. Обняв Фрола за плечи, он поднял его на ноги, сам вытащил изо рта сигарету и аккуратно выбросил ее в урну. – Комбат приказал доставить тебя в лагерь через полчаса. Я на машине.

– А я в пижаме. Ты видишь? – Валетов обвел себя руками сверху вниз. – Куда я в таком виде?

– Сейчас получишь у медсестры форму, переоденешься и галопом, галопом... Тыдык-тыдык, тыдык-тыдык.

Фрол поглядел на лыбящихся солдат, расспрашивавших его минутой ранее о Глаше и о спокойной жизни. Ни одно из лиц не сочувствовало ему. Наоборот, скорее, все злорадствовали по поводу быстрого возвращения Валетова в строй и прекращения его кайфообразного образа жизни по соседству с ежедневно напрягающимся в выполнении различных задач под отцами-командирами батальонов.

Фрол вошел в лазарет с забранными со склада вещами. Глаша, увидев, что он одевается, кинулась к нему:

– Ты куда?

– Служба продолжается, – бурчал Фрол, натягивая на себя штаны. – Все, я ухожу. Меня вызывают...

Он говорил так, будто занимал важный пост в армии и без него ни одна мало-мальски существенная задача разрешиться не может.

– Ну как же, я же рассчитывала еще два денька здесь побыть.

– Тебя отправят обратно в Москву. Если нет денег... дадут. Все закончилось.

Глашка встала с кровати, подошла к нему. Глаза ее были влажными.

– Слушай, ну так нельзя.

– Я сам привыкнуть никак не могу, – признался Валетов. – В армии никто никогда не говорит тебе, куда ты должен пойти и зачем. Тебя берут, словно вещь, и переставляют с места на место, не спрашивая о том, согласен ты или нет.

Фрол вместе с Резинкиным, как и было им предписано, через тридцать минут стояли перед старшим лейтенантом Бекетовым. Фрол, недовольный тем, что его турпоездку прервали, понуро ковырял носком сапога дерн, в то время как командир разведвзвода вталкивал новую задачу. Необходимо, мол, пользуясь картой и компасом, пробежать ни много ни мало двадцать пять километров и через каждые два с половиной километра обнаружить контрольный пункт, забрать сувенир – ручку со своим флажком – и бежать дальше. Спортивное ориентирование – ни больше ни меньше.

– Но на это у нас Простаков есть, – нашелся Валетов, и в глазах его засветился огонек.

– Нет-нет, – коверкая слово «нет», подошел англичанин Стив Ватерспун и посмотрел, улыбаясь, на Валетова. – Мистер Простаков отдыхает. Мистер Валетов бегает.

Бекетов тут же добавил:

– Лейтенант Ватерспун прав, на данное соревнование идет альтернативный отбор. Французы, англичане и немцы, посовещавшись, выбрали именно тебя в качестве кандидата на соревнование. Ну, естественно, мы тоже в коалиции решали, кого бы назначить из англичан, французов и немцев. Вон стоят трое.

Фрол поглядел на его ровесников, и ему стало плохо: все высокие, поджарые, ну явно же, сюда отбирали не каждого, чтоб свою страну представлять. А он чего, он переводчиком записался, он вообще не должен физические упражнения никакие выполнять и уж тем более так много бегать. Еще и автомат дадут. Странную такую тяжелую железку.

Совсем уж погрустнел Валетов, когда на него повязывали номер с цифрой четыре во всю грудь.

– Оружия никакого не будет, побежите налегке, только карты и компас. И не забывай на каждом КП срывать ручку со своим флажком.

Валетов заскулил:

– Товарищ старший лейтенант, я не выдержу... да я никогда столько не бегал... Я не смогу... я подведу... Найдите кого-нибудь другого...

– Не спорь, Валетов, – похлопывал лейтенант Фрола по спине. – Соберись с силами. Ты ведь несколько дней в санчасти провалялся, пока мы тут отрабатывали.

Фрол заметил вдалеке здоровую фигуру Простакова, который на пальцах общался с таким же, под стать ему, здоровым немцем. Чего-то они там вроде бы как выменивали. Вот где сноровка Валетова пригодилась бы! Он бы обязательно договорился так, чтобы не остаться в проигрыше.

Подбежав к Лехе, Фрол стал просить пробежаться по лесу вместо него.

– Не могу, – басил Простаков, глядя на обескураженного Фрола. – Тебе придется самому.

Ну, никто, никто его не понимает!

– На линию, – скомандовал главный судья.

Фрол встал между немцем и англичанином и бросил взгляд вправо-влево на чужие планшеты с картами.

Как оказалось, контрольные пункты одни и те же. Поскольку в ориентировании он мало что понимает, придется ему держаться за основной группой. Если останется, то заблудится, на фиг, в лесу, и тогда кричи «ау». А они – европейцы – наверное, «ау» не понимают. Во всяком случае Валетов в этом сомневался. И потом вряд ли кто-то будет его вытаскивать, когда на кону престиж взвода и страны.

Взяли старт резво. Фрол даже держался некоторое время вторым, и первые триста метров по лесу у него даже закралась мысль о возможности посостязаться со своими противниками. Но затем дыхалка начала его подводить, и отставание с каждой минутой становилось все больше.

Фрол добежал до первого контрольного пункта и даже успел сорвать свою ручку еще до того, как спина последнего скрылась из виду и исчезла за листочками кустарника. Пыхтя и отплевываясь, Фрол бежал туда, куда ему, казалось, необходимо было двигаться. Он глядел на компас, на карту и не слишком-то много понимал.

Контрольные пункты были расположены коварными организаторами в виде змейки. Приходилось отклоняться то вправо, то влево с одновременным продвижением вперед, для того чтобы найти все контрольные точки. Замысловатая змея делала почти полный круг, и финиш находился всего в ста метрах от того места, где они брали старт.

Фрол заставил себя успокоиться и найти с помощью компаса север, повернуться в его сторону лицом и сориентировать карту в северном направлении. Потеряв около двух минут времени, Валетов определился, куда ему необходимо двигаться, и с надеждой на то, что он рано или поздно увидит и вторую контрольную точку, вяло побежал, думая лишь о том, чтобы весь этот позор как можно быстрее закончился.

Какова же была его радость, когда он на самом деле выбежал к КП номер два и забрал оставшуюся сиротливо висеть ручку с флагом.

– Гелиевая, – оценил Валетов, запихивая и второй трофей в нагрудный карман, для того чтобы затем продемонстрировать его судье.

Тройка лидеров все дальше углублялась в лес, а ему оставалось только лишь плестись сзади и позориться.

На третий КП Валетов прибежал, преисполненный оптимизма. В его голове зародилась весьма неплохая мысль. Во всяком случае он оценивал ее только положительно. Разглядев флажок на ручке, Валетов ухмыльнулся: «Ну, смотри-ка, и здесь эти трое были, бог его знает, сколько минут назад». Отстал он очень сильно. Посмотрев на карту и выбрав оптимальное направление, Фрол заулыбался. В конечном счете, они здесь спортивным ориентированием занимаются, а не марафонским бегом по строго определенной дистанции.