Канген, удивленно открыв рот, следил за своим мечом, который, крутясь колесом, пролетел по комнате и упал в темном углу. В тот же миг короткий клинок Йоши был приставлен к его горлу. Лезвие рассекло кожу врага ровно настолько, чтобы на дымчатой поверхности стали появились несколько алых капелек.

– Пожалуйста, сохрани мне жизнь, – заговорил монах, и страх исказил его лицо. – Я скажу тебе, куда отправили твоих близких. Прошу тебя!

Слеза выкатилась из круглого, словно пуговица, глаза и исчезла в складках одутловатой щеки. Колени Кангена подкосились.

В зале для медитации маленькой часовни, притулившейся на задворках гигантского комплекса Энря-ку-дзи, шла тайная беседа.

– Сможет ли Канген его обмануть? – спросил великан Дзёдзи. – Когда человеку сопутствуют духи…

Священник Теме резко оборвал монаха:

– Чепуха! Не строй из себя идиота: Йоши человек, ни больше и ни меньше. Умелый воин, он имеет те же слабости, что и мы все. Не говори мне больше о волшебстве и чарах.

– Так-то оно так, – пробормотал Дзёдзи. – Но все же он так удачлив.

– Кончилось его счастье. Мой план сработает. Муку, монах из крестьян, проворчал:

– Куда бы лучше было устроить засаду в доме Фумио. Твой план слишком сложен. С чего ты взял, что он потащится сюда?

– Муку, как бойца я тебя ценю, но думать предоставь мне. Я изучил Йоши. Он не убьет Кангена. Его любовь сильнее желания мстить. Я приказал Кангену убить Йоши. Теме пожевал губами и продолжил: – Если он сделает это, мы отпустим заложников. Если Канген будет побежден, Йоши заставит его говорить. Канген будет юлить до тех пор, пока не почувствует настоящую угрозу. Тогда он выложит все. И Йоши явится сюда».

– Когда же? – спросил Дзёдзи.

– Думаю, не позже, чем через час.

– А если он дождется дня?

– Тем лучше. Мы не обязаны демонстрировать мужество, как самураи. Как только Йоши минует рощу, он будет виден из храма, я ударю в колокол и десять лучников поразят цель.

– Скажи еще, – попросил Муку, – почему ты так уверен, что он полезет под наши стрелы?

– Он будет взбешен и потеряет контроль. Он посчитает, что монахи – несерьезные противники. Как человек прямодушный и честный воин, он бросит нам вызов и встанет против нас с мечом в руке.

– А если он проникнет в храм раньше, чем лучники заметят его?

– Я не дурак. По всем дорогам рыщут наши люди. Они будут сообщать о его продвижении криком совы.

– Значит, неудачи быть не может? – Дзёдзи нервно сжимал огромные кулаки. Мысли о сверхъестественных возможностях Йоши не покидали гиганта.

Теме покачал головой и, скрывая раздражение, твердо произнес:

– Неудачи быть не может.

Несмотря на уверенный вид, Теме нервничал не меньше Дзёдзи. Он смотрел на угрюмое лицо бородача Муку и завидовал этому лишенному воображения крестьянину с грубой душой. Конечно, все пройдет хорошо. Но… почему у него так щемит под ложечкой?

Священник проинспектировал свой замысел, Он великолепен. Теме изучил характер и прошлое Йоши. Он знал, как тот будет действовать. Теме представил себе, как Йоши в эту минуту, пришпоривая лошадь, взбирается по крутому склону горы Хией, продвигаясь так быстро, как позволяет влажная почва. Он рядом. Он будет здесь самое позднее через час.

Теме то и дело стискивал пальцами рукоять меча. Священники-воины были больше монахами, чем бойцами, и с большим удовольствием изучали сутры, чем сражались. Сам он никогда лично не участвовал в операциях уничтожения.

Теме передернул плечами, прогоняя тревогу. Что ж, пусть сражаются сохеи, он будет наблюдать.

Священник загляделся на первую узкую полосу света над горизонтом. Стоя у ворот храма, он любовался великолепной панорамой, раскрывавшейся перед ним. Ему видны были северо-восточные леса округа, и равнины, и озеро Бива за ними, и все пространство за озером до далеких гор.

Храмовые постройки возвышались над крутым обрывом. Дорога из Киото вела через лес криптомерии. Среди этих деревьев по бокам дороги прятались соглядатаи. Когда Йоши появится, каждый из них, заметив его, криком совы подаст сигнал соседу. Непосредственно к храму ведет узкая лестница. Она выходит на окруженную лесом поляну. Здесь и укрываются лучники.

Йоши сойдет с лошади, взбежит по ступеням. Тут ударит колокол, свистнут стрелы…

Вдалеке прозвучал крик совы!

Сердце священника забилось быстрее. Он кинул взгляд на место действия. Лучшего времени для операции нельзя было желать: света ровно столько, что он с трудом мог рассмотреть расплывчатые белые фигуры. Они были готовы.

Еще один крик совы, на этот раз ближе. Йоши двигался быстро.

– Он приближается, – сказал Теме, стараясь, чтобы голос звучал спокойно.

– Помолимся, братья, помолимся, – боязливо произнес Дзёдзи.

Муку с отвращением взглянул на великана.

– Пусть этот хвастун явится, – проворчал он. – Я не боюсь. Если лучники промахнутся, я покажу, на что способен.

Крик совы прозвучал с края поляны. Свет, отражавшийся от облаков, сиял на поверхности озера Бива. Лес шелестел ветерком. Стали видны хребты далеких гор. Скоро должно было совсем рассвести, и стоявший в воздухе аромат предвещал чудесный весенний день.

Прекрасное утро для смерти, подумал Теме, когда из-за деревьев показалась фигура человека, неуклюже бегущего к храму. Он облачен в доспехи… как будто это может защитить от стрел. На голове защитный шлем, темно-синий плащ развевается за спиной. В слабом утреннем свете Теме показалось, что он различает герб Минамото.

Священник ударил в колокол.

Двадцать стрел поразили одну цель. Некоторые отскочили от доспехов, другие пробили их и вонзились в тело с характерным чмокающим звуком. Стрелки вновь натянули луки и дали еще залп. Синий плащ опал, словно мяч, из которого выпустили воздух, и бежавший рухнул на землю, весь утыканный стрелами, дрожащими, как иглы дикобраза.

Муку что-то разочарованно проворчал.

– Возблагодарим Будду, – прошептал Дзёдзи. – Я ни минуты не сомневался в успехе.

– Он мертв. Наш долг исполнен, – торжественно произнес Теме.

Йоши забрал в руку изрядный кусок белого плаща и скрутил его в кулаке, не давая Кангену упасть.

– Говори, – его голос казался еще ужаснее оттого, что звучал спокойно.

Монах задыхался, кашлял, из его рта вырывалось бессвязное бульканье. Йоши двинул клинком.

– Ты будешь жить только в том случае, если все скажешь. Мне некогда! Говори! Я спрашиваю в последний раз.

Мощная рука вздернула Кангена. Давление лезвия не ослабевало. Лицо монаха оказалось на одном уровне с лицом Йоши.

– Где моя невеста? Мать?

– Их захватили монахи Энряку-дзи, – выдохнул монах.

– Почему? Зачем?

– Кийомори, перед тем как умереть, приказал убить тебя. Ты наш враг.

– Я никогда не выступал против вас. Это ошибка.

– Нет, не ошибка. Теме, наш гакусё, отдал приказ о твоем уничтожении. Он обвиняет тебя в смерти Кийомори.

– Я не имел никакого отношения к Кийомори.

– Но Кийомори чувствовал, – что ты угрожаешь его существованию. Ты убил многих наших союзников из рода Тайра и этим унизил нас.

– Не понимаю. Я член Имперского совета. У меня нет разногласий с сектой Тендай, и все-таки вы преследуете меня и моих близких.

Капли пота текли по лицу Кангена, крупные, обведенные тонкими усами губы дрожали. Йоши разжал руку, монах словно мешок шлепнулся на пол. Не сводя с него глаз, Йоши попятился и затоптал огонь, потрескивание которого не давало ему покоя во время схватки.

Что же делать? Йоши нахмурил брови, на его щеках заиграли желваки. Го-Ширакава приказал покинуть Киото до рассвета. А Нами? А госпожа Масака? А слуги? Долг перед семьей и любовью требовали, чтобы он сделал все возможное для их спасения. Но если он умрет, пытаясь выручить их, он поставит под угрозу планы императора и предаст божественную фамилию. Все осудят его, все скажут, что долг перед императором важнее личных интересов, Йоши сам был воспитан в этом духе, и было время, когда он не задумываясь прикончил бы монаха и бросил семью на произвол судьбы, чтобы следовать по пути долга. Но теперь он не мог оставить Нами. Теперь он умрет, спасая родных, пусть будет так.