Оглядываюсь я кругом. Был тогда в Штутгарте горький алкоголик Колька Климов, который в припадке белой горячки выпрыгнул в окошко с пятого этажа и убился. Фамилия хорошая — Климов. Возьмем ее. А как насчет имени? Мой любимый литературный герой — это Григорий Мелехов из "Тихого Дона". Так возьмем это имя — Григорий. Так родился Григорий Климов из "Берлинского Кремля". А какой ему чин дать? Младший лейтенант — это звучит глупо. Ладно, сделаем его майором. Это так посередке, не много, не мало. Ведь я описываю какого-то среднего офицера.

Если кто-нибудь когда-нибудь будет меня критиковать, что я, дескать, был только младшим лейтенантом, то я спрячусь за дедушку Льва Толстого. Ведь когда граф Толстой писал свои "Севастопольские рассказы" он был только подпоручиком, то есть тоже младшим лейтенантом. Так что не цепляйтесь к младшим лейтенантам.

О Штутгарте у меня остались самые теплые воспоминания. Маленький отельчик "Белый олень" на окраине Штутгарта, где я жил больше года, моя молоденькая подружка Эллен Рейнхардт. Хотя иногда мне и приходилось туго, но я должен сказать, что в полуразрушенной Германии жизнь была лучше, чем в коммунистической России. И, самое главное, я мог дать волю моим чувствам и писать то, что я думаю. Мой лозунг такой: "Свободу и Родину мало любить — за них нужно бороться!". И я поставил это эпиграфом на моем "Берлинском Кремле" .

В январе 1950 года я перебрался из Штутгарта в Мюнхен, где был центр русской эмиграции в Германии. Сначала я работал в так называемом Гарвардском проекте, где вырабатывались планы начинавшейся тогда психологической войны против СССР и подбирались соответствующие кадры. Затем я был членом редколлегии журнала "Сатирикон", которым крутил и вертел довольно оригинальный человек — Алексей Михайлович Мильруд. Позже это был для меня просто Алеша.

Алеша служил в американской военной разведке Джи-2 по Галилейпляц № 2. Там сидели два американских майора, которые, как большинство американцев, не знали ни немецкого языка, ни, тем более, русского языка. Как же им заниматься разведкой? Они пили виски и вспоминали свой родной Техас. Их спас Алеша Мильруд, который болтал свободно по-русски, по-немецки, немножко по-английски и, конечно, на родном эстонском языке, которого никто не понимал, что тоже было плюсом. Всю войну Алеша, хотя и еврей, проработал в немецкой антисоветской пропаганде при Гестапо и Эс-Эс, учреждении под названием "Винета".

Теперь же, Алеша, используя свой опыт в Эс-Эс, изобретал всякие идеи и продавал их начальству, получая финансирование под свои идеи. В общем, человек он был ловкий. И двух американских майоров кормил, да и других людей, которые подходили под его идеи. Для этих целей служил соседний дом по Галилейпляц № I, который так и называли "Дом чудес". Здесь Алеша Мильруд занимался своими фокусами.

Сатирический журнал "Сатирикон" держался на одном человеке — Николае Менчукове, которого раскопал где-то Алеша. Николай был очень талантливый карикатурист, полуеврей и полный алкоголик. Все шло хорошо, журнал процветал и шел в советскую зону Германии. Но потом еврей Алеша из-за какой-то чепухи повздорил с полуевреем Николаем, в результате чего Николай ушел а запой и — "Сатирикон" закрылся. Мне было очень жаль Кольку Менчукова, с которым мы частенько выпивали. Я увековечил его как карикатуриста Кукарачу в моей книге "Имя мое легион". Бедный Николай помер в сумасшедшем доме в Хааре около Мюнхена. Такова судьба многих талантливых людей.

После "Сатирикона" я был председателем центрального объединения послевоенных эмигрантов из СССР — ЦОПЭ, главным редактором журнала ЦОПЭ "Свобода", а заодно и главным редактором журнала на немецком языке "Антикоммунист". Все это были выдумки Алеши Мильруда. Занимались мы пропагандой, шумели на всю Германию, поставляли материалы для "Голоса Америки" и радио "Свобода". Все это, конечно, шло в советскую зону Германии.

Моя книга "Берлинский Кремль" была переведена на немецкий, английский и другие языки, Голливуд поставил по этой книге фильм "Путь без возврата", который на Международном Берлинском кинофестивале 1953 года получил первый приз как "Лучший немецкий фильм года". Лучшим английским фильмом года был полнометражный фильм "Коронация Елизаветы 2-й". А лучшим французским фильмом года был признан фильм "Жижи" с очаровательной французской актрисой Лесли Карон. Так что соседи у меня были хорошие — английская королева и восхитительная Лесли Карон.

В результате у Григория Климова получилось хорошее имя, которым и воспользовался Алеша Мильруд для своих комбинаций. Он играл у меня роль политкомиссара от ЦРУ. Так продолжалось пять лет, с 1950 по 1955 годы. Все шло хорошо. Должен сказать, что Алеша был приятным начальником, который говорил мне так: "Гриша, имей в виду, что я твой лучший друг!".

Но затем получился ряд глупых случайностей, в результате которых я, нежданно-негаданно, очутился в Америке. История такая запутанная, что ее даже трудно описать. Попробую описать это как можно короче.

Я обязательно хотел русскую жену, и в Америке у меня была невеста, которая всеми правдами и неправдами заманивала меня в Америку, а когда я прилетел, заявила, что она передумала, что она любит другого и так далее. И только позже я выяснил, что это чертова лесбиянка и садистка, которая использовала меня, чтобы замаскировать свое лесбиянство.

Вторая случайность. Помощник Алеши Славик Печаткин однажды в пьяном виде перепутал меня с Алешей и полез ко мне с гомосексуальной любовью. Я тогда даже не понял, что это такое, просто человек перепил, но Славик, видимо, сказал Алеше, что он засыпался, и Алеша подумал, что я догадался, что это два педераста. А это тогда в американской разведке категорически запрещалось. В результате Алеша забил тревогу, решил убрать меня как опасного свидетеля и обратился за помощью ... в КГБ. И вскоре я почувствовал, что КГБ за мной охотится.

Хотя я не знал, что мой Алеша педераст, но КГБ это прекрасно знал и шантажировал его, сделав его двойным агентом. ЦРУ ему платило, а КГБ доило. Все это сложные лисьи игры между ЦРУ и КГБ, где и сам черт запутается. Все это я выяснил только задним числом, значительно позже.

Это было буквально коварство и любовь. Если моя невеста Наташа Мейер меня в Америку заманивала, то мой комиссар Алеша Мильруд, желая избавиться от меня, подталкивал меня в спину. К тому же Алеша, будучи педерастом, знал, что Наташа лесбиянка. Если со стороны Наташи это была подлость, то со стороны Алеши это было предательство. А в ЦРУ предательство не любят, от этого часто зависит жизнь человека. Так или иначе, то, что не удалось КГБ, удалось Наташе Мейер. С помощью Алеши, который уверял меня, что он мой лучший друг.

В общем, можно сказать, что в 1955 году в возрасте 37 лет я очутился в Америке не по собственному желанию, а в результате интриг, подлости и предательства. Для меня было существенно, что я читал по-английски, но никогда не говорил по-английски. А начинать новую жизнь в Новом Свете в возрасте 37 лет немножко поздновато. И начинать говорить по-английски тоже поздновато. В результате, если в Германии я чувствовал себя, как рыба в воде, то в Америке я почувствовал себя, как рыба, выброшенная на песок.