— А теперь, — продолжал Эллери, — ваша очередь, миссис Карро.

Женщина встала, бледная, но сдержанная.

Эллери выдвинул ящик стола и достал оттуда совершенно новую колоду карт. Распечатав ее, он отбросил целлофановую облатку и положил карты на стол.

— Полагаю, вы раскладываете пасьянс?

— Я знаю, как это делается, — с удивлением ответила миссис Карро.

— Умеете раскладывать простой пасьянс? Тринадцать закрытых карт, четыре открытых в ряд и восемнадцатая карта над ними.

— Да.

— Превосходно. Пожалуйста, возьмите эти карты, миссис Карро, садитесь за столик и разложите пасьянс.

Женщина посмотрела на него, словно подозревая в безумии, затем подошла к столику и села. Медленно перетасовав карты, она отсчитала тринадцать, сложила их стопкой рубашками вверх, четыре карты положила в ряд открытыми, а еще одну поместила над ними. Потом она взяла остаток колоды и начала раскладывать пасьянс, открывая каждую третью карту и подкладывая ее к открытым.

Пальцы миссис Карро двигались быстро и нервно. Дважды она делала ошибку, на которую ей молча указывал Эллери. Все наблюдали, затаив дыхание и ожидая неизвестно чего.

Пасьянс казался бесконечным. Количество карт, ложившихся лесенкой на четыре открытые карты, все росло... Внезапно Эллери протянул руку над пальцами женщины.

— Достаточно, — мягко произнес он. — Боги к нам благосклонны. Я думал, придется раскладывать пасьянс несколько раз, пока мы не добьемся желаемого эффекта.

— Какого эффекта?

— Вот какого. Видите, миссис Карро, в четвертой лесенке между красными пятеркой и семеркой пресловутая шестерка пик!

Миссис Ксавье издала стон.

— Ну-ну, не тревожьтесь, миссис Ксавье. Это не очередная подтасовка. — Эллери улыбнулся миссис Карро. — Ваш черед, мистер Ксавье!

Высокий адвокат к этому времени утратил всю свою насмешливость. Его руки дрожали, а рот стал дряблым. «Парень нуждается в хорошей порции виски», — с удовлетворением подумал Эллери.

— Ну? — хрипло спросил Марк, шагнув вперед.

— А для вас, — улыбнулся Эллери, — мы приготовили очень интересный маленький эксперимент, мистер Ксавье. Не будете ли вы любезны взять шестерку пик из открытых карт?

Марк вздрогнул:

— Взять...

— Да, пожалуйста.

Ксавье выполнил просьбу дрожащими пальцами.

— Что теперь? — спросил он, пытаясь улыбнуться.

— Теперь, — резко сказал Эллери, — я хочу, чтобы вы разорвали эту карту пополам — быстро! Не мешкайте! Рвите!

Испуганный Марк повиновался, прежде чем успел подумать.

— Выбросите одну из половинок!

Ксавье уронил обрывок, словно тот жег ему пальцы.

— Ну? — пробормотал он, облизывая губы.

— Одну минуту, — послышался сзади бесстрастный голос инспектора. — Оставайтесь на месте, Ксавье. Эллери, подойди сюда.

Эллери подошел к отцу, и некоторое время они вполголоса переговаривались. Затем Эллери кивнул и повернулся к остальным.

— После консультации могу объявить, что серия испытаний прошла весьма успешно, — весело сказал он. — Мистер Ксавье, можете сесть сюда. Это займет не много времени.

Адвокат сел за столик для бриджа, все еще сжимая в руке обрывок карты.

— Отлично. Слушайте внимательно.

В последнем указании не было надобности — все напряженно наклонились вперед, словно зрители захватывающей пьесы.

— Если вы обратитесь к моей недавней маленькой лекции относительно карточного фокуса, — продолжал Эллери, сняв пенсне и прочищая линзы, — то, несомненно, вспомните, как я продемонстрировал несколько важных вещей. Прежде всего то, что, если доктор Ксавье не был левшой, обрывок карты должен был остаться не в правой руке, где мы его нашли, а в левой, так как правая делала бы всю работу — отрывала, комкала и выбрасывала. Из этого я также сделал вывод, что, так как обрывок оказался не в той руке, карту разорвал не доктор Ксавье и, следовательно, не он оставил ключ к личности убийцы. Карта указывала на миссис Ксавье. Но если ключ оставила не жертва, значит, он не подлинный и является не доказательством, а всего лишь уловкой того, кто пытался ложно обвинить миссис Ксавье в убийстве мужа, представив дело так, будто сам доктор обвинил жену столь фантастическим способом. Этим человеком, как я сказал в заключение, мог быть только сам убийца. Вы это помните?

Они помнили, о чем свидетельствовали их напряженные взгляды.

— Таким образом, проблема сводится к следующему: нам нужно найти человека, который в действительности разорвал пополам шестерку пик, и мы получим нашего убийцу.

Мистер Смит удивил всех, включая Квинов, пробубнив насмешливым basso profuado[49]:

— Отличный трюк, если вам только удастся его проделать.

— Мой дорогой мистер Смит, — отозвался Эллери, — это уже проделано!

Смит тут же закрыл рот.

— Да, — продолжал Эллери, мечтательно глядя в потолок, — существовал и подлинный ключ к личности убийцы. Он был у нас перед глазами так долго, что я краснею, думая о своей слепоте. Но очевидно, увидеть все невозможно. — Он зажег сигарету. — Как бы то ни было, теперь этот ключ четко различим. Нет нужды говорить, что он находится на карте — оторванной половинке карты, скомканной убийцей и брошенной им на пол возле мертвого тела доктора Ксавье. Что же это за ключ? Ну, убийца должен благодарить пожар за его существование. Я имею в виду пятно от пальца на карте, появившееся из-за покрывшей все сажи.

— Пятно... — пробормотал Марк Ксавье.

— Вот именно. Как же было оставлено это пятно? Как убийца разорвал карту? Как вообще разрывают карту? Мистер Ксавье только что продемонстрировал нам один из двух способов — я занимался этим несколько часов и могу сказать с уверенностью, что таких способов два. Самый распространенный из них следующий: кончики больших пальцев обеих рук соединяются под острым углом на краю карты, а остальные пальцы находятся на другой ее стороне. Что же происходит, когда мы разрываем карту, а большие пальцы при этом испачканы сажей? Давление больших пальцев в момент разрыва — одного пальца, крепко прижимающего карту, и другого, делающего отрывающее движение, — оставляет два овальных отпечатка: большого пальца левой руки — в верхнем правом углу левой половинки, а большого пальца правой — в верхнем левом углу правой половинки. Говоря о правой и левой сторонах, я, разумеется, воображаю, что держу карту прямо перед собой и ее половинка, которую я называю левой, должна находиться в моей левой руке. — Несколько секунд он задумчиво попыхивал сигаретой. — Второй способ отличается от первого только тем, что большие пальцы направлены по диагонали друг к другу не наверх, а вниз. Овальные отпечатки остаются в тех же углах, но будут направлены не наверх, а вниз, навстречу друг другу. В любом случае эффект, который я намерен описать, получается один и тот же. Что же это за эффект?

Слушатели ловили каждое его слово.

— Давайте, — продолжал Эллери, — снова обратимся к скомканной половинке, найденной на полу кабинета доктора Ксавье. Разгладим ее и перевернем так, чтобы отпечаток большого пальца находился сверху. Почему сверху? Потому что разрыв производят сверху вниз, а не снизу вверх. Поэтому я и сказал, что эффект второго способа не слишком отличается от первого. В обоих случаях отпечаток большого пальца, несмотря на разницу в угле, останется в том же месте карты и будет принадлежать той же самой руке. Что же мы видим, держа разглаженный обрывок в том положении, в каком он должен был находиться в момент разрыва? — Он снова затянулся сигаретой. — Что разорванный край карты расположен справа, что отпечаток большого пальца направлен по диагонали вверх к правому верхнему углу или, иными словами, что это отпечаток пальца левой руки и, следовательно, левая рука оторвала и скомкала половинку карты!

— Вы имеете в виду, — прошептала мисс Форрест, — что это левша...

— Вы весьма проницательны, мисс Форрест, — улыбнулся Эллери. — Именно это я и имею в виду. Левая рука убийцы держала эту половинку. Убийца скомкал и отбросил ее левой рукой. Таким образом, левая рука проделала всю работу. Ergo, как вы сказали, тот, кто убил доктора Ксавье и оклеветал миссис Ксавье, был левшой. — Он сделал краткую паузу, окинув взглядом озадаченные лица. — Выходит, леди и джентльмены, проблема сводится к тому, чтобы определить, кто из вас является левшой. — Озадаченность сменилась тревогой. — Это и было целью наших причудливых испытаний.