– Мы воспользуемся специальным разрешением,[1] так что я не предвижу никаких проблем, – лениво протянул Лонгест. – Как вы отнесетесь к тому, чтобы свадьба состоялась сразу же по вашем возвращении?

Тони кивнул в знак согласия.

– Я рассчитываю покончить с делами к середине следующего месяца.

– Прекрасно. Через несколько недель после вашего возвращения… скажем, пятнадцатого? – Он быстро произвел в уме необходимые подсчеты. – Это среда, хороший день для бракосочетания. – Лонгест сделал слуге знак подать еще вина. – Давайте выпьем, чтобы скрепить наш договор…

Борд оттолкнул игорный столик. Карты, стаканы и монеты разлетелись в стороны. Он злобно прошипел в лицо Тони:

– Ты ее недостоин. Я скорее умру, чем допущу, чтобы она вышла за тебя замуж.

Тони стиснул зубы.

– Ты переходишь все границы, – предостерег он бывшего приятеля.

– Когда имеешь дело с собакой, никаких границ не существует, – огрызнулся Борд.

На такое оскорбление не отреагировать было невозможно.

– Я требую удовлетворения.

– С удовольствием, – ровным голосом ответил полковник. – И я решу проблему, разрубив тебя пополам.

Тони не потрудился ответить. Он прекрасно владел шпагой и стрелял из пистолета. Когда становишься предметом шуток и острот, причем отнюдь не безобидных, то быстро обучаешься искусству постоять за себя. Так что его ловкость в обращении с оружием скажет лучше всяких слов. Особенно если учесть, что защищать свою честь подобным способом ему приходилось неоднократно.

Лонгест не сказал ничего, но выглядел вполне удовлетворенным.

Борд гордо выпрямился.

– Мы встретимся на рассвете, раз уж ты так торопишься в Йоркшир. В конце концов, нельзя же допустить, чтобы обручение и дело чести мешали деловым интересам.

Последние слова он буквально выплюнул. Впрочем, Тони не удивился. Многие относились к нему с презрением только потому, что ему нравилось работать.

– До завтра, – любезно ответил Тони.

Борду не оставалось ничего другого, кроме как откланяться, что он и сделал, расправив плечи и унося с собой оскорбленную гордость. Кристоферсон последовал за ним.

– Пылкий молодой человек, – меланхолично заметил Лонгест. – Почему-то, побывав хотя бы раз на поле боя, они проникаются убеждением, что и во всех прочих случаях можно идти напролом. – Он отдал слугам распоряжение убрать со стола и принести непочатую бутылку бренди. – А теперь, Бернелл, предлагаю обсудить финансовую сторону нашего союза, как подобает истинным джентльменам.

Истинным джентльменам.

Лонгест улыбнулся.

– Хочу заранее предупредить, что дешево Амелию я вам не отдам.

– Я и не рассчитывал на это, – откликнулся Тони. В конце концов, все имело свою цену – и респектабельность в том числе.

На следующее утро, которое выдалось хмурым и облачным, Тони встретился с Бордом под одним из каштанов в Гайд-парке, где быстро и безжалостно пролил первую кровь. Секундантом с его стороны выступал Аллендэйл, поверенный. Борд пожелал было драться до смерти, но секунданты полковника увели его буквально силой.

Не нанеся урона своей чести, Тони и Борд расстались. Врагами.

Исход поединка не доставил молодому графу удовольствия. Стерев кровь со шпаги, он ощутил себя еще более одиноким, чем раньше.

Подошел Аллендэйл и протянул ему шляпу. Пряча шпагу в ножны, Тони сообщил:

– Я женюсь, Аллендэйл. Через два месяца.

– Очень хорошо, милорд, – последовал лаконичный ответ. У поверенного, ровесника Тони, были песочного цвета волосы и бледно-голубые глаза, скрывавшиеся за стеклами очков.

Тони бросил взгляд в сторону экипажа, увозившего Борда и его секундантов. Они отвезут его домой, перевяжут раны и станут выражать сочувствие, называя графа Бернелла мерзавцем и подлецом. А Тони предстоит возвращение в пустой дом.

Он перевел взгляд на своего верного помощника.

– Разве вам нечего сказать мне, нечего посоветовать? Ни добрых слов, ни предостережений? Ведь вы женаты уже… – Тони умолк, внезапно осознав, как мало ему известно о жизни своего поверенного. А ведь Аллендэйл работает бок о бок с ним уже более пяти лет. Он переманил его у герцога Кенмора, и впоследствии оказалось, что это был очень мудрый поступок. Советы и опыт Аллендэйла помогали Тони неуклонно взбираться по ступеням социальной лестницы, ведущей к успеху и признанию.

– Восемь лет, милорд.

Тони никогда не видел супругу своего поверенного. Когда он бывал в городе, они с Аллендэйлом часами просиживали за работой, но никогда не говорили на личные темы.

– А стоит ли вообще женитьба той цены, которую за нее приходится платить? – цинично поинтересовался Тони.

– Я получаю от нее истинное удовольствие.

Неожиданно теплая нотка, прозвучавшая в голосе обычно сдержанного поверенного, не осталась незамеченной Тони.

– Я тоже на это рассчитываю, – откровенно признался он.

Аллендэйл кивнул, но ничего не сказал. Не хлопнул Тони по спине, сопроводив этот жест добрыми пожеланиями. Не начал подшучивать над ним. Не стал демонстрировать радушие и дружелюбие. Впрочем, поверенный ведь и не был другом, всего лишь наемным; работником, которому платили за услуги.

– Впрочем, оставим это, – спохватился Тони. – У нас еще немало работы, если я собираюсь уехать завтра с первыми лучами солнца.

Он зашагал к поджидающим лошадям, Аллендэйл последовал за ним.

Они прошли несколько ярдов, когда Аллендэйл спросил:

– Вы позволите высказать одно замечание, милорд?

– Да, что именно? – ответил Тони, мысли которого уже были в предстоящей работе. Он протянул руку, чтобы взять поводья своей лошади.

– Вы не производите впечатления человека, которому может прийтись по нраву холодная постель.

Неожиданное дружеское расположение, прозвучавшее в словах поверенного, словно открыло запертую доселе дверь.

– К чему вы клоните, Аллендэйл?

Помощник выглядел смущенным, очевидно, решив, что и так сказал уже слишком много. Он поправил очки на носу.

– Мне бы не хотелось показаться бесцеремонным….

– Договаривайте, раз начали.

Аллендэйл откашлялся и заметил:

– Я полагал, что вы, учитывая семейное прошлое, предпочтете жениться по любви.

– Чье прошлое вы имеете в виду? – полюбопытствовал Тони. – Мое или родителей?

Поверенный понял, что ступил на тонкий лед, но нашел в себе силы продолжить.

– Да, милорд, вы правы. Хорошо… – Он сделал паузу и, запинаясь, сказал: – Я полагаю, столь несчастливый брак был устроен без их согласия?

Тони про себя подивился его тактичности.

– Это обычный порядок вещей, Аллендэйл. Так создаются союзы. И всегда создавались, начиная с незапамятных времен. В истории Англии, во всяком случае.

– Да, милорд, хорошо. – Аллендэйл взял поводья лошади, считая, что разговор на эту тему закончен.

– Вы не одобряете мой поступок? – не сдавался Тони.

– Я полагал, что вы будете вести себя более современна, милорд. – Аллендэйл сел на лошадь»

Тони последовал его примеру.

– А в чем, по-вашему, заключается современность? Что нынче в моде?

Аллендэйл покраснел до корней волос, но ответил:

– Привязанность. Мужчины и женщины вступают в брак, потому что испытывают друг к другу уважение и желание. – Он вперил в Тони строгий взгляд из-под очков. – Они женятся по любви.

Любовь… Именно любовь стала причиной того, что его мать украсила голову отца роскошными рогами. Любовь заставила его покончить с собой и разрушила жизнь Тони.

– Только не в моем кругу, – решительно отрезал он. – Любовь – это всего лишь недостижимая мечта простолюдинов.

Не успели эти слова сорваться с его губ, как он пожалел о них. Тонкая ниточка дружеской привязанности, протянувшаяся между ними, оборвалась. Оба вернулись к своей роли – хозяина и слуги.

Несколько часов спустя Тони явился с визитом к лорду Лонгесту. Его приняли в гостиной. Леди Амелия ожидала его – как всегда прекрасная, несмотря на припухшие глаза и покрасневший носик. Похоже, совсем недавно она безутешно плакала.