НОВЫЕ ХОЗЯЙСТВЕННЫЕ ДВИЖЕНИЯ В КРЕСТЬЯНСКОЙ ЖИЗНИ 55

наряду с плугом... Боронами служат повсеместно деревянные бороны с железными зубьями, которые бывают 2-х родов: двуконные бороны, захватывающие полосу в 10 фут. ширины, и одноконные, имеющие в ширину около сажня... Буккер является в виде трех-, четырех- и пятилемешного орудия... К буккеру очень часто прикрепляют впереди небольшую сеялку, действующую в связи с ходовым колесом буккера. Она производит посев одновременно с заделкой его буккером. Из прочих орудий по обработке почвы у крестьян встречается еще, хотя и не часто, деревянный каток, служащий для укатыва­ния полей после посева. Жатвенные машины в особенности распространились у кре­стьян в последнее 10-летие. В зажиточных селах, по словам крестьян, их имеет у себя почти V2 дворов... Косилки у крестьян встречаются гораздо реже, чем жнейки... Точно так же мало распространены у крестьян конные грабли и молотилки. Употребление веялок повсеместное... Для перевозки служат исключительно немецкие брички и мажа­ры, приготовляемые теперь во многих русских селениях... Для молотьбы повсеместно служат каменные зубчатые катки большей или меньшей длины» (с. 213—215).

Чтобы узнать, как распределяется этот инвентарь, приходится обратиться к земским статистическим сборникам, хотя и в них данные не полны: таврические статистики ре­гистрировали только плуги и буккеры, жнейки и косилки и делижаны (т. е. брички или мажары). Сводя вместе данные по Мелитопольскому и Днепровскому уездам, получа­ем, что из всего числа плугов и скоропашек (46522) в руках высшей группы находится

— 19987, т. е. 42,9%; бричек — 23747 из 59478, т. е. 39,9%; наконец, жнеек и косилок

— 2841 из 3061, т. е. 92,8%.

Выше были приведены данные, показывающие, что производительность труда в высших группах крестьянства значительно выше, чем в низших и средних. Посмотрим теперь, какими особенностями техники обусловлена такая особенность хозяйства у крупных посевщиков.

56 В. И. ЛЕНИН

«Размер землевладения и землепользования у крестьян, — говорит Постников, — определяет собой в значительной мере также систему и характер земледелия. Эта зави­симость между тем и другим, к сожалению, до сих пор мало изучалась у нас исследова­телями крестьянского хозяйства, для которых последнее еще нередко представляется однородным во всех слоях сельского населения. Оставляя в стороне систему земледе­лия, постараюсь вкратце резюмировать эти особенности в технике хозяйства отдельных групп крестьян, насколько они выяснились для меня из поездок в Таврических уездах.

Домохозяева, работающие собственным скотом, обходящиеся без супряги, держат в хозяйстве 4—5—6 и более голов рабочего скота , и хозяйственное положение их при этом представляет много различия. Четырехлемешный буккер требует запряжки 4-х голов скота, при пятилемешном нужно уже 5 голов. За вспашкой следует боронование, и если хозяин не имеет лишней лошади, то он должен бороновать поле не следом, а по окончании вспашки, т. е. закрывать семена уже несколько просохшей землей, что для прорастания их является условием неблагоприятным. Если пахота идет на дальнем рас­стоянии от села и требует подвоза воды и корма, отсутствие лишней лошади также прерывает работу. Во всех этих случаях, при отсутствии полного комплекта рабочего скота, происходит потеря времени, запаздывание посевов. При большем количестве ра­бочего скота и работе многолемешным буккером крестьяне производят свои посевы скорее, лучше пользуются благоприятной погодой, заделывают семена более влажной землей. Преимущества техники весеннего посева остаются таким образом за хозяином «полным», имеющим во дворе 6, а еще лучше 7 штук рабочего скота. При 7 лошадях одновременно могут работать пятилемешный буккер и 2 бороны. У такого хозяина — говорят крестьяне — «нет остановки в работах».

Крестьяне зажиточной группы имеют 6—10 штук рабочего скота на двор (см. выше).

НОВЫЕ ХОЗЯЙСТВЕННЫЕ ДВИЖЕНИЯ В КРЕСТЬЯНСКОЙ ЖИЗНИ 57

Еще важнее является различие в положении этих хозяев в период, следующий за жатвой хлеба, когда в местном хозяйстве, в случае хорошего урожая, требуется наи­большее напряжение рабочих сил. У хозяина с 6 головами рабочего скота одновремен­но с возкой хлеба производится и молотьба его, хлеб в скирды не складывается, чем, конечно, сберегается время и рабочая сила» (с. 277).

Для окончательной обрисовки характера хозяйства у этих крупных посевщиков сле­дует еще заметить, что посев является в этой группе земледельцев — «коммерческим» предприятием, по замечанию Постникова. Вышеприведенные данные о размере торго­вой площади вполне подтверждают характеристику автора, так как большая часть по­севной площади дает продукт, идущий на рынок, именно 52% всей площади в хозяйст­вах с посевом от 25 до 50 дес. и 61% — в хозяйствах с посевом выше 50 дес. О том же свидетельствует количество получаемого денежного дохода: даже minimum этого до­хода для зажиточной группы — 574 руб. на двор — более чем вдвое превышает сумму необходимого денежного расхода (200—250 р.), составляя таким образом излишек, ко­торый накопляется и служит к расширению хозяйства и улучшению его. «У наиболее зажиточных крестьян, с посевом более 50 дес. на двор», даже «одна из отраслей ското­водства — выращивание грубошерстных овец — принимает уже рыночный характер», как сообщает Постников (с. 188).

Перейдем теперь к другому вопросу, тоже недостаточно разработанному (даже поч­ти не затронутому) Постниковым: как отражаются хозяйственные успехи меньшинства крестьян на массе? Несомненно, совершенно отрицательно: вышеприведенные данные (особенно об аренде) дают достаточные доказательства этого, так что здесь можно ог­раничиться только подведением итогов. По всем 3-м уездам Таврической губернии арендуется крестьянами всего 476334 дес. земли (вненадельной и надельной), из кото­рых зажиточная группа берет 298727 дес, т. е. более ³/₅ (63%). На

58 В. И. ЛЕНИН

долю бедной группы достается только 6%, и средней — 31%. Если принять во внима­ние, что в аренде нуждаются более всего — если не исключительно — 2 низшие груп­пы (вышеприведенные данные о распределении между группами крестьян земельной площади Днепровского уезда показывают, что в высшей группе одной надельной паш­ни почти достаточно для «нормальных» размеров посева), то будет понятно, какое гро­мадное стеснение в земле должны они испытывать благодаря коммерческому расшире-

* нию запашек зажиточных крестьян .

Совершенно такие же выводы дает и распределение аренды надельных земель, дан­ные о котором приведены выше. Чтобы показать, какое значение имеет для крестьян разных групп аренда наделов, приведем описание этого явления из IV главы сочинения Постникова.

«Надельная земля, — говорит он, — служит в настоящее время предметом обшир­ных спекуляций в южнорусском крестьянском быту. Под землю получаются займы с выдачею векселей, весьма распространенных здесь между таврическими крестьянами, причем доход от земли остается в пользу ссудившего деньги впредь до уплаты долга, земля сдается или продается на год, два и более долгие сроки, 8, 9 и 11 лет, и такие сда­чи наделов формально свидетельствуются в волостных и сельских правлениях. По вос­кресным и праздничным дням мне случалось видеть в больших селах перед зданием сельских правлений целые толпы оживленного народа. На вопрос о причинах сбора мне отвечали, что это идет угощение и продажа наделов, свидетельствуемая в книгах сельскими властями... Запродажа наделов в чужое пользование практикуется как в тех селениях, где существует раскладка земли по ревизским душам и никаких коренных переделов земли не происходит, так и в селах с раскладкой земли по

«Немец давит местного крестьянина... тем, что лишает его соседней земли, которую он мог бы арен­довать или купить» (с. 292), — говорит Постников. Очевидно, что в этом отношении русский зажиточ­ный крестьянин ближе к немцу-колонисту, чем к своему бедному соотечественнику.

НОВЫЕ ХОЗЯЙСТВЕННЫЕ ДВИЖЕНИЯ В КРЕСТЬЯНСКОЙ ЖИЗНИ 59