Но Галлер понимал, что успокаиваться нельзя. Летнее наступление белых на Петроград отбито. Однако, судя по разведсводкам, британский флот не собирается уходить из Финского залива, а Юденич спешно приводит в порядок свои полки. Белые намереваются вновь вскоре ринуться на Петроград, чтобы помочь армиям Деникина, рвущимся к Москве. 21 сентября белые захватили Курск… Правительства Англии, Франции и США явно не оставляли планов уничтожения Республики Советов. Под их давлением тянули с началом мирных переговоров с РСФСР буржуазные правительства Эстонии, Латвии, Литвы и Финляндии. «Можно ожидать нового наступления на Кронштадтскую крепость с моря, на южные форты и Петроград — по суше. Мы должны быть готовы к бою», — сказал Лев Михайлович, выступая перед командой «Андрея Первозванного».

Начавшееся 28 сентября 1919 года второе наступление Северо-Западной армии генерала Юденича и белоэстонских частей, поддерживаемое с моря британскими кораблями, не застало Балтфлот врасплох. Но опять начались неудачи на сухопутном фронте. Части 7-й армии отступали, вновь нависла угроза над твердынями Кронштадтской крепости на южном берегу залива — фортом Краснофлотский (Красная Горка), и фортом Передовой (Серая Лошадь). Реввоенсовет флота спешно формировал береговые экспедиционные отряды и отправлял их на защиту южных фортов. В эти отряды вошли и многие военморы с «Андрея Первозванного».

Галлер ждал приказа на выход, но наморси Зеленой пока держал корабли в гаванях Кронштадта — с топливом с началом наступления Деникина стало совсем плохо. Было решено, что корабли получат приказ выйти к маякам Толбухин и Шепелевский, когда британский флот предпримет попытку прорыва к Котлину или возникнет непосредственная угроза южным фортам. Случилось так, что «Андрей Первозванный» из Средней гавани так и не вышел. По полкам белых, прорвавшимся на ближние подступы к Петрограду, начиная с 20 октября били орудия линкора «Севастополь», стоявшего на позиции у Гуттуевского острова. Его артиллерия поддержала успешное наступление 7-й армии, начавшееся с рубежа Пулковских высот 21 октября. Перелом был достигнут благодаря принятым экстренным мерам для защиты Петрограда. Под руководством прибывшего председателя Реввоенсовета Республики Л. Д. Троцкого в городе провели мобилизацию коммунистов, сформировали новые части. На фронт были отправлены коммунистические батальоны и рабочие полки, курсантские подразделения…

Радость с начавшимся разгромом белых войск омрачила гибель трех эсминцев «новиков» — «Гавриила», «Свободы» и «Константина», подорвавшихся на минном поле. Эти три корабля и «Азард» должны были поставить мины в Копорском заливе, чтобы помешать английскому флоту обстреливать советские войска на приморском фланге. В числе погибших были и командир дивизиона «новиков» Л. Н. Ростовцев — Лев Михайлович хорошо знал этого храброго офицера. Командир «Гавриила» В. В. Севастьянов — тоже знакомый… И опять у Галлера недоумение: зачем спешили, нарушая все каноны военно-морского искусства? Разве можно было посылать корабли, не обеспечив предварительного траления или не послав впереди тральщики? Неужели не могли предусмотреть это те, кому следовало оценивать оперативную обстановку: Зеленой, Дмитриев, наконец, сам Ростовцев? Как будто все забыли о гибели германских эсминцев на минном заграждении в устье Финского залива в 1916 году…

Не получил «Андрей Первозванный» приказа на выход в море и когда 27 октября английский монитор «Эребус» обстреливал форты Краснофлотский и Передовой из своих 381-миллиметровых орудий. Огонь по фортам вели также крейсера и эсминцы противника. Артиллеристы береговых батарей вступили в единоборство с кораблями врага и заставили их отойти. Не выдержали огня орудий фортов и атак экспедиционных отрядов моряков-кронштадтцев и части белых на суше. 3 ноября началось отступление белых на Красногорском участке фронта. Наступали и полки 7-й армии. 14 ноября был освобожден Ямбург, а к концу ноября последние остатки армии Юденича отступили в Эстонию.

Близилась зима, скоро лед скует залив. Лев Михайлович листал атлас: Москве уже не угрожает Деникин. С 11 октября войска Южного фронта перешли в контрнаступление, освобождены Орел и Курск. Похоже, белых вскоре погонят к Крыму и Азовскому морю. С 19 ноября наступают Южный и Юго-Восточный фронты. Можно не сомневаться, что теперь правительства Эстонии, Латвии и Литвы пойдут на мирные переговоры с Советской Россией. Быть может, идет к концу и война на Балтике? Лев Михайлович прикидывает: вот уже пять с половиной лет Балтийский флот в боях. Изношены корабли, есть немалые потери… Но и британцы, поднявшие меч на Советскую Россию, с конца 1918 года потеряли в Финском заливе легкий крейсер, два эсминца, подводную лодку, два тральщика, несколько торпедных катеров. Понят ли урок, попытается ли английский флот вновь начать боевые действия весной 1920 года? Об этом Галлер может лишь гадать.

Мирный договор с Эстонией будет подписан 2 февраля 1920 года. А до этого, с началом ледостава, на командира «Андрея Первозванного» нахлынули обычные заботы. Его линкор, как сообщил С. Н. Дмитриев, остается в составе ДОТ и на кампанию 1920 года. Значит, надо организовать ремонт механизмов и оружия, начинать учебно-боевую подготовку военморов — рядовых и командного состава. И это при том, что план зимней обороны Кронштадта предусматривает готовность части артиллерии линкора к ведению огня: враг может неожиданным ударом захватить форты, в первую очередь те, что цепью протянулись от северного, теперь финского, берега к острову Котлин, пройти по льду к Кронштадту. Да, мирные дни еще не пришли. И все-таки Лев Михайлович уверен, что худшие времена позади. Республика Советов крепнет.

Впервые за несколько месяцев он берет у начальника ДОТ разрешение на поездку в Петроград. И вот опять Эртелев переулок… Лев Михайлович обнимает сестер, выслушивает их поздравления: сегодня, 30 ноября, ему тридцать шесть. Он раскрывает чемоданчик; в нем мешочки с крупой и мукой, головка сахара, соль, бутылка с конопляным маслом — паек военмора, благословенные дары тех голодных лет. Сестры ведут его на кухню — там теплее, и он рассказывает о событиях лета и осени уходящего года, о восстании Красной Горки и налете британских катеров, еще много о чем. А потом настает его черед спрашивать. Лев Михайлович выслушивает рассказы об общих знакомых, о том, как тянутся к книге рабочие Александровского завода Николаевской железной дороги: в его библиотеке работает Антонина, о том, какие самоотверженные люди — врачи в больнице Жени… Он все ждет чего-то, Антонина замечает его рассеянность. И говорит тихонько: «Левушка, никаких писем, никаких вестей. Но ты же знаешь — война, все связи оборваны…» Лев Михайлович все, конечно, понимает. Понимает, что напрасно ждет вестей из Парижа. И все-таки его не оставляет надежда: а вдруг?! Вдруг перед ним на столе окажутся листки, и он сразу же узнает Надин почерк…

В начале апреля 1920 года командир «Андрея Первозванного» военмор Л. М. Галлер доложил начальнику действующего отряда С. Н. Дмитриеву о завершении основных ремонтных работ и готовности линкора к кампании. Высказал и просьбу — выделить его линкору десять 120-миллиметровых орудий взамен снятых в прошлом году для вооружения кораблей речных флотилий. А снять можно с линкора «Республика» (бывший «Император Павел I»), с осени восемнадцатого года находящегося на хранении в порту. Ведь атаки быстроходных торпедных катеров вполне возможны. Да и нападение вражеских миноносцев отражать без значительной части артиллерии противоминного калибра затруднительно. Попросил Галлер и о пополнении команды — некомплект составлял около двухсот человек, о выделении лимита угля на выход для учебных артиллерийских стрельб.

Степан Николаевич внимательно выслушал и доклад, и просьбы, обещал помочь. Но разговор закончил предложением должности начальника штаба ДОТ. «У вашего „Андрея“ перспектив особых нет, — сказал Дмитриев. — Посудите сами, надо вводить в строй „Гангут“, „Полтаву“, ремонтировать „Петропавловск“ и „Севастополь“. До „Андрея“ ли? А ваше назначение Зеленой поддержит, я уже с ним говорил».