– так, вроде бы, у Шекспира в «Гамлете»… Откуда ему столько всякого известно? Почему он покинул свою благодатную Гиперборею и так печется о реанимации чужой ему Атлантиды? Может быть, ударная волна Аэнно, порожденная Ритуалом, должна докатиться не только до Атлантиды, но и до его родной Гипербореи, и он сумеет вернуться назад, в свое время и на свой приполярный континент?..

Сергей управился с бутербродами и собрался двигаться дальше. Мысленно пожелал, чтобы следующий посланник жрецов Аатона оказался неподалеку, а не за лесами-горами, и тут же вспомнил то, что не успел додумать до конца, переключившись на рассуждения о Госте.

Вика. Она-то, подчинившись зову, приехала сюда из каких-то иных краев. Что это – промашка жрецов Аатона?

Ответ, в общем-то, напрашивался сам собой, но Сергей все-таки решил проверить. Чтобы вопросов стало хоть на один – но меньше. Он, как в электронной почте, «установил соединение» с Викой и задал свой вопрос. Вика ответила, что родилась именно здесь, в этом городе («То есть не родилась, а возникла из глубин Аэнно, направленная жрецами Атлантиды», – подкорректировал Сергей для себя ее ответ), но родители почти сразу переехали отсюда, забрав, естественно, ее с собой. Скорее всего, решил Сергей, Викины «родители» остерегались болтливых знакомых, которые могли бы по каким-то причинам когда-нибудь поведать ей, что она не родная, а приемная дочь – потому и сменили место жительства, уехав туда, где никто ничего о них не знал. Конечно, могли быть и иные причины, но все-таки, все-таки…

«А так ли уж праведны жрецы Аатона? – подумал Сергей. – Забрать младенцев у родителей, забросить неизвестно куда, во многом положившись на случай и не имея возможности контролировать их дальнейшую судьбу… нашу дальнейшую судьбу… Впрочем, другого-то выхода у них не было…»

Да, жрецы Света никак не могли влиять на дальнейшую судьбу посланников. А судьба эта могла не только сложиться по-разному, но и вовсе оборваться. Особенно в это время и в этой стране. Как во всяких-разных триллерах-боевиках: мчит шикарный «мерс» по тамошней шикарной авеню – и вдруг – трах! бах! – и только вспухающий шар огня, и только катится по асфальту одинокое шикарное колесо… Та троица богинь, что прядут нить жизни человеческой, в любой момент могла плюнуть на это свое занятие, чикнуть ножницами или там бритовкой и отправиться себе на вечеринку или выигрывать призы в каком-нибудь из многочисленных телешоу. Ведь до сих пор не удается же обнаружить еще двоих партнеров по Ритуалу, а тот, что выдает себя только серой дымкой… что значит эта серая дымка? Уж не та ли приключилась с ним история, что и с Фиолетовым? Или еще хуже? Сознание отключено… Почему отключено? Уж не усилиями ли Лондара? Передком серого «пежо» на пустынной провинциальной улице. Головой об асфальт. И лежит сейчас несчастный в глубокой отключке в какой-нибудь райбольнице, и никак не воспринимает окружающий мир… А если, дай Бог, оклемается, придет в себя – «внедренец» Лондар повторит и добавит!

«А ну-ка, брат, вперед!» – скомандовал сам себе Сергей и повернул ключ зажигания.

Бурашево он проехал без задержки, не сворачивая к «психушке» – зачем? Поселок казался безлюдным, только сидела у поворота нахохлившаяся торговка семечками, да на автозаправке заливал бензин в свой заляпанный грязью «москвич» какой-то одинокий ездок. За поселком была развилка, и одна дорога уходила на восток, к лесному массиву и дальше, к границе области, а другая тянулась, поднимаясь в гору, к ближайшему райцентру Большая Старица – до него было, судя по указателю, сорок шесть километров.

Это расстояние Сергей без всякого форсажа преодолел минут за сорок, и когда впереди показались первые окраинные домики райцентра – то ли большого села, то ли маленького городишка, – вновь остановил автомобиль, чтобы еще раз прощупать Серого.

И – расступилась серая дымка, подалась в стороны, и наметился в ней узкий проход, едва уловимая тропинка, уходящая в серую пустоту. Сергею, сосредоточенно закрывшему глаза в машине, представилось, что идет он по этой тропинке все дальше и дальше, не идет даже, а как бы плывет, не чувствуя под ногами опоры. Вот он как будто свернул направо, следуя за направлением тропинки, потом и вовсе поплыл какими-то зигзагами, словно огибая невидимые препятствия, таящиеся в серой пелене. Впереди замаячило что-то, какая-то темная преграда… Тропинка уперлась в нее и исчезла, и Сергей «внутренним зрением» «увидел», куда завел его слабый сигнал, посланный неизвестным партнером по Ритуалу.

Нет, теперь уже известным. «Прохоренко О. И.» – вот что было выведено черной краской на белой табличке, воткнутой в землю перед бурым могильным холмиком, прикрытым мокрыми разлезшимися венками с мокрыми же траурными лентами. И даты на табличке, которую к весне, возможно, заменят на могильный памятник: «21.03.80 – 28.01.05».

Чуть больше недели назад!

Сергей вздрогнул и открыл глаза. Ему стало неуютно в своем неспособном защитить от пуль «жигуленке», и он повертел головой, осматриваясь. На дороге не было ни одной машины, и райцентр Большая Старица казался отсюда таким же безлюдным, как и оставшийся позади поселок Бурашево. Сергей был почти уверен, что случившееся с О. И. Прохоренко (Олегом? Ольгой? Оксаной?) – дело рук Лондара. А значит Лондар все-таки способен на убийство! Вряд ли можно предполагать здесь простое совпадение…

Он передернул плечами и тронулся вперед, чтобы убедиться во всем собственными, «физическими», глазами. Ему было очень не по себе, потому что он не мог найти ответ на один вопрос: кто же тогда подавал сигнал? Похоронили заживо?..

Сергей нервно хмыкнул. Что за бред! Эдгар По… Ведь не вчера же это было, и не позавчера.

И все-таки…

По левую сторону уже потянулись одноэтажные хибарки и заборы, а справа надвинулись деревья, которые Сергей еще раньше, не доезжая до Большой Старицы, принял за рощу. Это, собственно, и была роща, и к ней вела отдельная аллея, в отдалении от шоссе перегороженная воротами с перекошенной оградой; а за этой перекошенной оградой виднелись другие ограды, могильные – темные и светлые, и тулились под деревьями кресты, и торчали из снега гранитные и мраморные памятники.

Сергей остановил автомобиль у ворот. Поежившись и подняв воротник куртки, он прошел через железную калитку на кладбище. Вспугнутые вороны, покружив с простуженными криками над крестами, вновь расселись по черным веткам. Еще раз поежившись то ли от сырости, то ли от нервного озноба, Сергей зачем-то внимательно огляделся и неуверенно направился в глубь поселения усопших, проваливаясь своими «вездеходами» в рыхлый, жестко шуршащий снег. «Одна из привилегий мертвых – их приносят сюда на руках», – подумалось ему.

Он пробирался среди недавно покрашенных и безнадежно ржавых оград, среди массивных плит и почти совсем сглаженных временем безымянных бугорков, припоминая только что проделанный мысленно путь в серой дымке, и постоянно ощущал на себе чьи-то взгляды; смотрели на него затаившиеся вороны, смотрели лица с фотографий и больших выгравированных портретов – и кто-то еще? Шорох снега только подчеркивал ту особенную тишину, поглощающую всякие звуки, какая обычно тяжело висит над кладбищами… Сама местная атмосфера подавляла, навевала уныние, и Сергею хотелось сейчас быть как можно дальше от этого тоскливого места. Но он продолжал, лавируя, идти вперед, разыскивая взглядов свежую могилу.

Все оказалось именно так, как в его «видении». Еще не просевший холмик ослизлой земли вперемешку со снегом, хвоя венков, расплывшиеся надписи на лентах, искусственные цветы и почерневшие «живые». Покрытая белой эмалью железная табличка: «Прохоренко О. Н.» И ниже: «21.03.80 – 28.01.05».

Он стоял у свежей могилы, на утоптанном промерзшем снегу, на котором отпечатались следы тех, кто сопроводил усопшего – убитого! – в последний земной путь. Потом закрыл глаза, вслушиваясь в себя, в свои недавно пробудившиеся благодаря искусству жрецов Аатона новые ощущения. И вновь «увидел»-почувствовал-осознал серую дымку, серый занавес, серый фон, имеющий отношение к тому, кто был уже мертв, чье тело лежало здесь, под небольшим слоем мерзло-влажной земли.