Чаша была одной из немногих вещей, спасенной из пепла. Она был найдена спокойно стоящей на вершине обугленной насыпи, которая прежде была комнатами слуг — и самими слугами — прежде чем они беспомощно провалились в огненный ад кладовых, находящихся ниже.

Штормовой Предел пал тогда. Он не должен пасть снова.

Так или иначе, солнечный свет, льющийся в окна восстановленной высокой галереи, никогда не казался столь же золотым как свет, который светил в окна первоначальной галереи. Тогда свет падал на карты и документы, и переписанные собственноручно Тамалоном бумаги, когда старый Нелембер преподавал тихому, наказанному сыну Ускеврена историю его семьи.

Историю семьи, которая началась где-то в другом месте — его старый наставник никогда не рассказывал где именно — но перебралась на кораблях в Селгонт, чтобы возвыситься и разбогатеть при Фалдиноре Ускеврене.

„Слишком смелые чтобы прятаться“, означало семейное имя на каком то забытом языке. Определенно Фалдинор был по всем признакам человеком резким и сильным, ввязывавшимся в одну драку за другой и никогда не отступавшим. Он был так же хорош, как и его слово, в чем многие с восхищением убедились — некоторые за свой счет. Фалдинор Медведь использовал деньги, поступающие от флота купеческих кораблей, курсирующего по Морю Павших Звезд, чтобы организовывать вооруженные экспедиции к вершинам вокруг Высокой Долины, чтобы копать шахты под самыми челюстями и когтями зверей, которые сделали Штормовые Клыки — все еще опасные сегодня — такими рискованными в ту пору. Эти шахты обеспечили достаточно золота и серебра, чтобы сделать Ускевренов владельцами большей части Селгонта, и позволили Фалдинору построить себе настоящий дворец. Как человек прямолинейный, он назвал его согласно его виду: Черные Башни.

Тамалон родился в этом растянутом, незащищенном особняке среди садов, и наблюдал как Селгонт поглощал его земли поле за полем, рощу за рощей, дачу за дачей, наполняя семейную казну, но иссушая при этом частичку его сердца с каждой новой вырубкой и зданием. Почему его дикость началась, безумие мятежной юности, из которой он вышел, потрясенный и собранный, всего лишь за несколько месяцев до того, как огонь заявил свои права на великолепный новый дом Ускевренов?

Чопорный, осторожный старый Нелембер вошел в хаос сердца и мыслей Тамалона, и заложил основы гордости, с тщательностью каменотеса.

Гордости в семье не без недостатков. Старший сын Фалдинора, Тобеллон, был высок и удивительно красив. По словам Нелембера, „он был больше похож на короля чем сами короли когда-либо“. Также он был охотником, бабником и кутилой, промотавшим огромное состояние из семейных сокровищ на охоту на дракона, спорт, в котором цветок рода Ускеврен потерпел (к счастью для него) абсолютную неудачу.

Он охотился на гораздо более кроткую добычу с гораздо большим успехом, оставляя за собой след из разъяренных отцов и шокированных матерей, по всей южной Сембии. Может быть, эта ошибка и ускорила его гибель.

Некто, никогда потом не найденный, нанес удар Тобеллону ночью в лесу во время охоты на оленей, и его молодой сын Алдимар стал главой дома Ускеврен.

Алдимар был неодобрительным, с чопорными губами отцом Тамалона. Его глаза были твердыми и упорными, как два острия меча, и он никогда не разговаривал со своими своенравными сыновьями кроме как тоном холодного, резкого презрения.

Нелембер видел как напряжено лицо Тамалона, когда они говорили о его отце, и пока он нес чашу из его запертого кабинета в конец комнаты.

— Подумай об отце и прикоснись к чаше, — приказал старик.

Его никогда прежде не подпускали к семейной реликвии, которую слуги называли „Огненная Чаша“. Больше из любопытства, чем по каким-либо еще причинам, Тамалон прикоснулся к ней.

— Дядя, — пробормотал молодой человек, моргая, — ты вообще можешь считать деньги?

Похожий на огромного медведя человек рыгнул, неопределенно махнул волосатой рукой с грубыми пальцами и прогремел в ответ:

— Пригоршнями… а что?

— Дядя Роэль, — в раздражении сказал Алдимар, — этот сундук был полон десять дней назад! До краев был наполнен деньгами на домашнее хозяйство и плату слугам за год. Где эти деньги теперь?

Роэль снова оглушительно рыгнул.

— Ушли, — грустно признал он.

— Ушли куда?

Медведеподобный мужчина поднял бокал, который никогда не был далеко от его руки, показал внутрь его, затем повернул его в сторону Алдимара. Ничего не вытекло. Бокал был пуст.

Тамалон снова оказался в высокой галерее, молодой и покрытый холодным потом, смотрящий на чашу на столе перед ним, вместо пустой глубины бокала в нетвердой руке Роэля.

Нелембер молча протянул ему кружку с чем-то теплым — бульоном из фазана — и сказал сухо:

— У богатых отцов всегда такой легкий выбор, не так ли?

Тамалон пристально посмотрел на своего учителя, затем снова взглянул на чашу. После долгого молчания он пробормотал:

— Просто скажи мне; я услышу и пойму. Я не прикоснусь к ней снова.

Старый наставник неприятно улыбнулся и сказал:

— Думай об этом как о правде, ждущей у твоего локтя, когда бы ты не усомнился.

Тамалон слушал и учился. Алдимар был тихим, прилежным юношей, позволившим своим буйным дядям Роэлю и Тивамону вести дела Ускевренов — пока Тивамон не был убит в пьяной драке в таверне с полудюжиной пьяных собутыльников, все из разных семей, и ни одного из „благородных“. На следующий день, после того как урна была запечатана в склепе, до той поры тихий Алдимар твердо отодвинул своего дядю Роэля в сторону и принял контроль над семейными делами.

Алдимар к тому моменту был человеком молодым и неопытным, но при этом достаточно образованным и практичным для того, чтобы вести дела семьи. Единственное, чего он боялся, была месть Роэля, но старый медведь лишь порычал пару-тройку раз и затем счастливо занялся тем, что стал тратить все свое свободное ото сна время (что было половиной, или около того) на распутство, попойки и пьяные падения из седла во время скачек от одного охотничьего домика Ускевренов к другому.

Через некоторое время Алдимар женился на Балантре Тоэмалар, потрясающе красивой, тихой девушке из семьи Саэрлунан, богатой и знатной, но беднеющей. У них родилось два сына, Перивел и Тамалон, прежде чем она умерла при третьих родах вместе с новорожденной дочерью. Тамалону запомнилось ее тихое пение, темные как две звезды глаза и длинные непокорно вьющиеся волосы.

Старший сын, Перивел, был любимцем отца. Он был красивым, сильным юношей, такой же умелый наездник каким был его двоюродный дед Роэль, но с умом острым как у Алдимара. В тени своего брата Тамалон стал тихим, прилежным наблюдателем… и после обучения у Нелембера семейным счетоводом. Перед пустыми сундуками Тамалон испытывал ужас.

При Алдимаре род Ускевренов воспарил к новым вершинам процветания, превзойдя даже свое прежнее величие. Алдимар женился во второй раз, и постепенно стал более суровым и вспыльчивым, несмотря на то, что его влияние сделало его некоронованным правителем Селгонта. Перивел всерьез рассматривал возможность завоевания Долины Битвы. Этому спорному королевству к северо-востоку от Сембии надлежало стать провинцией Перивела, и, как он надеялся, „хлебной корзиной королевства“, а так же неиссякаемым источником его богатства.

Затем все это рухнуло. Умирающий пират открыл темный секрет Алдимара. Кроме законных сделок с землей, ссуд владельцам лавок и караванщикам, богатство Ускевренов было основано на пиратстве. Через Алдимара и семейный флот, Ускеврены снаряжали корабли для пиратов, укрывали их награбленные богатства, и взамен обогащались за счет контрабанды и пиратского золота.

Словно стая волков, обступающая упавшего оленя, конкурирующие семьи накинулись на Ускевренов. Старые враги по торговле, такие как Соаргилы и Талендары, новые алчные претенденты на золото, вроде семей Баэродримеров и Изивисков наняли волшебников, чтобы открыть правду. Когда Алдимар проигнорировал их визиты и не появился перед следователями, которым они пожаловались, его враги встретились чтобы обсудить план войны, выработать соглашение, и тотчас напали на Штормовой Предел, стремясь захватить — или убить — Алдимара.