— Сколько их здесь? — спросил ошеломленный полицейский.

— Пятьдесят, — прошептала женщина.

— Откуда эта кубышка?

Она пожала плечами с подавленным видом.

— Не знаю. Я нашла их только что, я искала, не спрятал ли муж где-нибудь деньги.

— Они лежали в этом ящике? — поинтересовался Коплан.

— Да, на том же месте.

— И вы бы увидели их, если бы они лежали здесь давно?

— Неделю назад, во всяком случае, мешка здесь не было, — уверила вдова Легреля. — Я брала отсюда вещи.

— Может быть, ваш муж копил деньги? — спросил Жаклен, взвешивая золото.

— С его зарплатой? И тремя ребятишками? Мы и так еле-еле сводили концы с концами! А потом, нет: если бы он откладывал деньги, он бы не скрывал.

Она робко спросила:

— Вы заберете все деньги?

Комиссар надул губы, искоса взглянул на Коплана, потом сказал:

— Пока нет. Они принадлежат вам, даже если вы не знаете их происхождения. Но я возьму две монеты, на которые выдам вам расписку. Если мы обнаружим, что они были у кого-то похищены, это, разумеется, все изменит.

Он зачерпнул пригоршню долларов и ссыпал их обратно в мешок.

В переводе на франки это пять тысяч. Для таких скромных людей это целое состояние.

Коплан заявил:

— Мы все же должны выполнить эту формальность, мадам. Вы позволите?

Он открыл ящик, стал изучать его содержимое. Жаклен и женщина вернулись на кухню.

— А если подумать, — продолжал комиссар, — вы не могли бы догадаться, когда ваш муж принес это в дом? За последние две недели ничего странного за ним не замечали?

Коплан, увлекшись своим делом и своими мыслями, перестал слушать их диалог. Он осмотрел еще один ящик, наткнулся на бумаги и просмотрел их одну за другой. Они не представляли никакого интереса: счета, свидетельство о браке, старые письма и еще характеристики, выданные бывшими работодателями Легреля. Все хвалебные.

Коплан быстро осмотрел все в комнате. В соседнем помещении, тесном и страшно захламленном, спали дети.

— Ваш муж был доволен своей работой? — спросил Жаклен.

— Естественно, он хотел бы большего, но не жаловался. Понимаете, из-за несчастного случая он не мог работать по специальности.

— По какой?

— Он был кровельщиком, упал и с тех пор испытывал страх перед высотой.

— А на заводе руководство никогда его не наказывало?

— С чего бы? Он не пил, был пунктуальным, исполнительным... Я правда не понимаю, что на него нашло.

Минут через десять появился Коплан с пустыми руками.

— Мне остается только посмотреть здесь, — сказал он, ни к кому не обращаясь.

Женщина равнодушно подбросила в печь угля. Жаклен, сидевший за столом, писал расписку.

Открыв буфет (у бедняков мания прятать свои гроши и завещания в сахарницу), Коплан поинтересовался:

— У вас нет блокнота, куда ваш муж записывал хозяйственные расходы? Или записной книжки с адресами?

— Есть... В правом ящике.

Она поправила прядь волос, сползшую ей на лоб, и смотрела, как Коплан листает толстую записную книжку.

— Но что конкретно вы ищете? — спросила она.

— По его собственному признанию, Легрель был замешан в «махинацию», и мы хотели бы прояснить это, — сказал Франсис. — Ваш тихий отец семейства причинил убытков на миллионы. Это ненормально.

— Я в это не верю. Или из-за несчастного случая он сошел с ума так, что этого не заметили.

— Может быть. Но кто дал ему золото? И почему?

Он вырвал страницу и сунул ее себе в карман, прежде чем положить книжку на место. Комиссар с надеждой посмотрел на него.

— Нет, — ответил Франсис. — Просто образец почерка. Потом он спросил вдову:

— Каким транспортом ваш муж добирался до работы?

— Ну... на мопеде.

— А складной стульчик он брал с собой?

— Да, когда ездил на рыбалку, но только тогда.

— А где этот стульчик?

В разговор вмешался комиссар:

— У них, в криминальной полиции. Коплан продолжал спрашивать:

— Я не видел его рыболовные снасти... Где они?

— В маленькой клетушке под лестницей, вон там...

Она проводила его в коридор, открыла дверь и включила слабую лампочку. Этот чулан был настоящим складом, набитым бидонами, пустыми банками, инструментами и коробками.

Складной стульчик висел на гвозде.

— Он у него один? — осведомился Коплан.

— Да, вот этот... — указала вдова, пораженная любопытством полицейского.

Коплан вернулся на кухню.

— Все, закончил, — сказал он Жаклену и посоветовал вдове: — Уберите золото в надежное место и, главное, не тратьте его пока.

— А я получу что-нибудь? — забеспокоилась она.

— Об этом спросите в отделе социального страхования. Они вышли из дома и направились к машине комиссара.

— Ему щедро заплатили, — заключил тот. — Может быть, слишком щедро. Он и потерял голову. Вы ничего не нашли?

— Ничего. Но его складной стул оказался дома.

— Тот, которым он воспользовался, несомненно, принадлежит заводу. Ночным сторожам часто выдают такие. В любом случае купившие Легреля располагают огромными средствами, вы не находите?

Коплан кивнул в знак согласия.

— Это полностью отвергает гипотезу о мести рабочих, — согласился он. — Но самоубийство становится еще более загадочным. Имея хорошую сумму, бедняга впадает в панику и сует голову в петлю. Вы его напугали?

— Я? Никогда! Моя тактика во время расследования — показывать людям, что я верю всему, что они говорят, до тех пор, пока не ловлю на лжи. Я всегда стараюсь показать подозреваемым, что мысленно уверен в их невиновности.

Они подошли к машине комиссара.

— Вам не хочется доехать до криминальной полиции? — предложил Коплан, посмотрев на свои часы.

Жаклен взглянул на свои.

— Хм... Десять минут десятого. Вы не хотите прежде поужинать?

— Я умираю от голода, но могу подождать. А вы?

— Звякну домой, — решил его спутник. — Поехали. По дороге он признался:

— Придется начинать с нуля. Легрель был довольно замкнутым человеком. Его контакты с сообщниками, видимо, были очень скрытыми...

Коплан закурил сигарету, выпустил дым.

— Способ оплаты довольно странный, — заметил он. — Почему золото, а не банковские билеты? Они менее заметны, и рабочему их легче потратить.

— Действительно, — согласился Жаклен. — Разменивая десятидолларовые монеты, он рисковал привлечь к себе внимание. Это было не очень умно.

Вскоре они подъехали к ратуше.

Дежурный офицер указал им, где находятся протоколы и полицейские рапорты, касающиеся Жака Легреля.

Дежурный инспектор по фамилии Шрамм принес комиссару дело, но тот прежде всего позвонил домой успокоить жену и предупредить ее, что он не придет к ужину. Так что Коплан завладел картонной папкой, развязал тесемки и нашел перечень вещей, обнаруженных при покойном. Он прочитал бумагу, потом рапорты.

Отчет судебного эксперта был очень ясным: смерть через повешение, никакого синяка. Заключение: разрешается хоронить, смерть — результат самоубийства.

Положив трубку, Жаклен спросил:

— Вас интересует его бумажник?

— Нет... А где место, в котором этот малый отправился к праотцам? Далеко этот лес от завода?

Инспектор Шрамм сообщил:

— Ровно в семи с половиной километрах по прямой. Мы замеряли по карте.

Коплан покачал головой:

— Он быстро шел. Ушел с «Каблометалла» в три часа и умер час спустя, если придерживаться заключения врача.

— У него был мопед, — напомнил комиссар.

— Да, — согласился Коплан, — а где он? Жаклен вздрогнул, Шрамм нахмурил брови.

— В списке вещей он не упомянут, — продолжал Франсис. — Но ведь его должны были найти возле трупа.

Его собеседники молчали.

— Одну минуту, — сказал Шрамм. — Может быть, его увез сотрудник муниципальной полиции.

Он позвонил на нижний этаж по внутреннему телефону, спросил. После долгих секунд ожидания он получил ответ. Кладя трубку, он поморщился.

— Нет, — сказал он. — Мопеда никто не видел. Сержант, ездивший на место, сейчас внизу. Он твердо ответил «нет».