– Можно мне пойти вместе с господином Тимом? – попросил Ойген. – Я-то уж присмотрю...

– Не «можно». Нужно.

– Милорд, вы очень богатый человек! Ваше состояние оценивается не менее чем в тринадцать миллионов фунтов, сиречь – без малого семьдесят миллионов североамериканских долларов, о франках я даже упоминать не стану... Вам не хватает? Вы голодаете? Вам негде жить?

– Сударь, дело не в деньгах! Если бы это касалось только денег и ничего другого, я бы с радостью уступил. Однако...

– Если вы продолжите пичкать меня глупейшими байками о «проклятии», «чудовище» и прочих мистических фантазиях, я рассержусь.

– Я видел проклятие в действии, милостивый государь. Клянусь, это правда. Могу предложить иной выход из возникшего затруднения. Я могу выплатить отступное. Если считать нынешнюю цену за унцию[15] золота... Сокровищ примерно на семь тысяч двести унций, округлить... Четыреста тысяч фунтов стерлингов вас устроят? Я могу выписать чек.

– Интересное предложение, бесспорно. Причем вы, как человек благородный, довольно смело округлили сумму в бoльшую сторону. Увы, я не согласен. Курс британской валюты в случае крупной войны или революции может катастрофически упасть, а золото в любые времена останется только золотом. И всегда будет цениться. Я вынужден отказать, милорд. Итак?

– Дайте подумать...

– Думайте недолго. Я не располагаю большим количеством свободного времени.

Джералд с выражением скупого недовольства уставился на ядовито-фиолетовую шторку, плотно закрывавшую окно кареты. Устроившийся напротив собеседник с преувеличенным вниманием принялся рассматривать ухоженные ногти на пальцах правой руки.

Ситуация почти безвыходная. Сомнений нет, лорду Вулси было гораздо приятнее общаться с людьми, нежели с существами бестелесными, загадочными и опасными, однако люди людям рознь. Беседа с неприятным господином в закрытой душной карете не доставила Джералду никакого удовольствия. Чувство было прямо противоположное.

...Утро первого дня месяца апреля началось сравнительно безмятежно. Милорд, пробудившись, обнаружил, что благополучно проспал весь вчерашний вечер и полную ночь, так и не реализовав намеченные планы. Разбудить главу концессии «часа через полтора» никто не удосужился или не осмелился. Сейчас рассветное солнце робко заглядывало в меблированную комнату гостиницы, показывая слепящий краешек из-за черепичных крыш домов с другой стороны улицы. На соседнем диване посапывал доктор Шпилер, круглый стол на гнутых ножках украшали остатки импровизированного обеда и недопитая бутылка с вином...

– Черт! – милорда подбросило с постели. Он вспомнил. Клад! – Доктор, поднимайтесь! Немедленно!

– Что произошло? – Шпилер со встревоженным и заспанным видом высунулся из-под пледа. – Джералд, не суетитесь. У нас новые... э... трудности?

– Пока не знаю, – лорд Вулси спешно натягивал неудобную сутану поверх брюк и рубашки. – Уверен, наши почтенные друзья, как и мы, беспробудно почивали, забыв про все на свете. Знаете, господин Шпилер, я опасаюсь выходить из комнаты – не хочется заново видеть последствия трудов хранителя сокровищ... Идемте, взглянем. Если Нечто в действительности устроило новое побоище, придется немедленно бежать!

Милорд и доктор едва не галопом промчались по коридору в сторону лестницы, спустились в холл, но ничего страшного не заметили. Возвышавшиеся напротив стойки гигантские напольные часы в черном деревянном корпусе начали отбивать половину восьмого утра.

Замещавший хозяина консьерж мирно дремал, полусонная обслуга вяло прибиралась, чисто символически обмахивая пыль с поеденной жучком мебели, некрасивая темноволосая горничная несла поднос с чайным прибором – картина мирная и патриархальная. Никаких следов паники или воплей о совершенном убийстве.

– Навестим мистера О’Донована и его теплую компанию, – решил Джералд, сворачивая в полутемный боковой коридор. – Уверен – спят, будто сурки в норках.

«Деревенщинам», сопровождавшим «священника и доктора» досталась тесная комнатушка первого этажа, выходившая единственным узким окном во двор. Неудобно, но несколько дней потерпеть вполне можно.

Лорд Вулси благовоспитанно постучался, не получил никакого ответа и просто толкнул дверь. Так и есть – на кровати справа храпит Тимоти, слева – Монброн. Ойген отсутствует.

– Хоть у одного хватило ума сторожить фургон, – сказал Джералд. – Доктор, очень вас прошу, разбудите этих бездельников, а я прогуляюсь наружу и взгляну на багаж. Заодно поищу Ойгена.

Последний обнаружился мирно спящим во чреве фургона, рядом с драгоценным ящиком. Замотался в тонкое шерстяное одеяло по самую макушку, под головой – укрытые рогожкой сапоги, рядом лежит швейцарский кинжал в гладких ножнах. Идиллия.

– Ойген, ночью что-нибудь происходило? – допытывался Джералд, когда ему удалось растормошить австрийца. – Понимаешь, что я имею в виду?

– Не заметил, – Ойген протер глаза и уперся недовольным взглядом в коричневые стенки ящика. – Заснул. И сны недобрые. Все хорошо, сэр?

– На первый взгляд – хорошо, – задумчиво ответил лорд Вулси, оглаживая ладонью подбородок. – Значит, Оно не решилось нас беспокоить. Признаться, я удивлен. Посторонние люди грузом не интересовались?

Получив на все вопросы отрицательные ответы, Джералд немного успокоился и, позвав Ойгена, отправился наверх, где теплая компания уже приступала к обильному завтраку, заказанному доктором Шпилером на кухне.

– Я улегся в два часа ночи, – повествовал Тимоти, одновременно поглощая пироги с сыром и грибами, по-немецки громоздко называвшиеся «Pilzkasekuchen». – Ойген остался сторожить во дворе. И ничего – демон сидел смирно в своей коробке, не высовываясь. Может, понял, что в большом городе лучше не шалить?

– Не уверен, – отозвался Шпилер, бегло просматривавший взятую у консьержа «Страсбургер нойе цайтунг». – Газета, как отмечено, вышла из типографии в семь утра, городские новости набирались рано утром. Пишут презабавные вещи.

– Почитайте! – хором потребовали Монброн и Джералд.

– О нас, вероятно, позабыли – свежие новости гораздо интереснее. Извольте, господа: «Страсбург в огне» – это громкий заголовок, набран довольно крупно. Цитирую. «Городские пожарные команды и полиция провели тяжелую ночь... По сообщениям из весьма благонадежных источников вскоре после полуночи в Страсбурге одновременно вспыхнуло девять пожаров...» Подробности пока пропустим. А, вот! «Две драки возникшие в пивных „Бюргерброй“ и „Гроссбройхауз“ закончились грубой поножовщиной, убито не менее четырех человек, несколько ранены. Одновременно с этим, полицейские чины заявили, будто в районе речной гавани найдено три мертвых тела, принадлежавшие возвращавшимся с вечерней смены докерам и публичной девице, имя которой выясняется. Давно пора поставить вопрос перед бургомистром и магистратом города о запрете работы пивных в ночное время, ибо это нарушает спокойствие добропорядочных горожан... Питейные заведения, где собираются подонки общества и разыскиваемые властями преступники...» Дальше не интересно. Попрошу заметить – автор статьи утверждает, будто все события имели место по наступлению ночи. Минимум семь смертей и девять пожаров! Вот, пожалуйста: «Несмотря на старания конных пожарных команд, частные дома на Кирхен-штрассе, Блюменхоф и возле казарм Двенадцатого полка инфантерии выгорели дотла; бесспорно, имеются погибшие, количество которых невозможно будет определить до времени, пока завалы не остынут и не будут разобраны». Сообщается, будто ничего подобного в Страсбурге не происходило со времен семилетней давности, когда вспыхнули беспорядки, вызванные подстрекательством агитаторов, состоящих в запрещенных организациях социалистского толка». Каково?