— Да пребудут с тобой боги шайенов, — сказал он наконец и быстро вышел.

Мэтт вытащил свой кольт и разрядил его. Открыв новую коробку патронов сорок четвертого калибра, он перезарядил револьвер, не сводя глаз с седла. Потом заполнил патронами пустые ячейки в патронташе на поясе, застегнул пиджак и взял тяжелое седло, Погасив лампу, он некоторое время стоял, не шевелясь, в обступившей его полутьме.

— Кому-то другому потребуется помощь богов шайенов, — тихо проговорил Мэтт. Затем он не спеша прошел к двери и закрыл ее за собой.

Ночная жизнь в Ган-Хилле шла своим чередом. Желтые лампы отбрасывали сквозь грязные окна прямоугольники света на пыльные, замусоренные улицы. Где-то на Главной улице слышалась музыка. Кто-то пытался на пианино, знававшем лучшие времена, одолеть мелодию «Когда я был одинок». Неуверенные аккорды забавно переплетались с ревом пианолы, выколачивавшей «Анни Лори».

У коновязи мирно дремали, в ожидании хозяев лошади. Из открытого окна на втором этаже заведения Чарли раздался резкий визгливый женский смех. Несколько ковбоев проехали на пони по Фронт-стрит. Один из них вдребезги расколотил бутылку из-под виски о каменную физиономию индейца — статуи, принадлежавшей магазину сигар.

Центр ночного разгула приходился на салун «Хорсшу». Сизый дым слоистыми облаками наполнял большую комнату, где располагался бар; из игровых комнат, отделанных портьерами, доносилось постукивание покерных фишек. На скамейке у дальней стены спал пьяный. Какой-то шутник положил ему на грудь бутылку из-под виски с увядшим цветком в горлышке.

Рик Белден стоял у стойки бара. Равновесие ему помогала удержать наполовину опустошенная бутылка хлебной водки, которую он крепко сжимал в руке. Время от времени он распрямлялся, чтобы глотнуть еще, но тут же опять хватался за стойку, чтобы не упасть. Пошатываясь, он рассматривал свое мутное отражение в зеркале, основательно засиженном мухами. Рубец на правой щеке, покрытый запекшейся кровью, придавал его лицу несколько перекошенный вид.

— Болди, — громко обратился он к бармену, — ты хоть иногда должен протирать это чертово зеркало, чтобы человек мог нормально посмотреть на себя, без этого мушиного дерьма.

Толстые мягкие руки Болди были заняты грязной тряпкой, которой он протирал стакан.

— Большинство ребят не очень-то любят рассматривать себя, когда стоят по ту сторону стойки. Рик расправил плечи.

— То есть?.. — он попытался пригвоздить Болди к месту холодным угрожающим взглядом. Болди лениво сплюнул.

— Ты меня слышал.

Рик снял потную руку с горлышка бутылки и уронил ее на кобуру с кольтом.

— Кажется, мне пора продырявить это зеркало пулей сорок четвертого калибра, — проговорил он.

Болди водрузил стакан на верхушку аккуратной пирамиды вытертой посуды.

— Слушай, Белден, — бросил он через плечо, едва повернув голову. — Мне, чтоб ты знал, наплевать и растереть, кто ты такой. Но прострели только это зеркало, и клянусь Богом, твой старик заплатит за это! — он отвернулся и добавил вполголоса: — Как всегда,

Рик подтянул штаны и одернул короткую безрукавку из воловьей кожи.

— Мистер Болди! — сказал он со значением. Болди повернулся и смерил Рика презрительным взглядом.

— Мистер Белден, — насмешливо проговорил он и посмотрел на широкую лестницу, которая вела на второй этаж. По ней не спеша спускалась пышная рыжеволосая женщина. Дойдя до подножия лестницы, она обвела бар холодным повелительным взглядом. Тут она заметила Рика, и выражение ее густо напудренного лица сразу же переменилось. Болди кивком указал на Рика и покачал головой, предупреждая ее. Он сделал движение, будто опрокидывая себе в рот стаканчик. Но женщина, разгладив на полных бедрах слишком яркое и достаточно безвкусное платье, не спеша направилась к Рику.

— Рики, дорогой! — громко сказала она. — Я и не знала, что ты вернулся из Оклахомы! Мне так не хватало тебя в этой дыре!

Рик повернулся и посмотрел на нее помутневшим взглядом.

— Да? Точно, Минни? А чего именно тебе не хватало больше всего? — и он развязно ухмыльнулся. Она положила свою руку поверх его.

— Мне это сказать при всех, Рики? — она с изумлением взглянула на его лицо. — Боже! Кто на тебя напал? Дикая кошка? — она дотронулась до покрытого струпьями рубца.

Он ударил ее по руке.

— Хватит! Отвали! Сегодня мне не до тебя, Минни. Она склонила голову набок и полуприкрыла глаза.

— Должно быть, у нее были ногти не меньше дюйма. Добралась сразу прямо до мяса, да?

— Хватит, — проговорил он звенящим голосом. Ее пурпурные губы раздвинулись, обнажив мелкие белые зубки.

— Мне доставляет удовольствие новость, что кто-то может сделать больно и тебе.

Рик закусил нижнюю губу и отвернулся. Она протянула руку и провела пальцами по его щеке.

— Боже, как она глубоко тебя поранила! Рик взвился. Затрещина пришлась Минни как раз по полным пурпурным губам. Минни отшатнулась, задела стул и тяжело грохнулась на пол. На ее внезапно побелевшем лице выделялись округлившиеся глаза. Из угла рта у нее бежала тонкая струйка крови.

— Грязный сукин сын, — проговорила она севшим голосом.

Створчатые двери в салун распахнулись в тот момент, когда Рик ударил женщину, и двое вошедших видели все. Один из них был крупным, крепко сбитым мужчиной с выцветшими глазами, которые плохо шли к его лицу, цветом отдаленно напоминавшему красное дерево. Его шляпа небрежно была надвинута на низкий лоб. Напарник его был поменьше, мускулистый и жилистый. Кобура с кольтом была расположена у него довольно низко и подвязана к бедру. В нем невозможно было не узнать ганфайтера 2.

— Вот он, Скэг, — сказал тот, что был повыше. Скэг кивнул.

— Здорово нализался, Биро, — ответил он своим странно безжизненным голосом, Болди не заметил вошедших.

— Допивай и убирайся, мистер Белден, — сказал он. — Может быть, Минни и не совсем дама, но она уж точно женщина, и даже тебе нельзя здесь безнаказанно раздавать женщинам оплеухи.

— Пошел ты… — Рик плеснул себе виски, не обращая внимания на сердитые взгляды посетителей бара, обращенные на него со всех сторон. Несколько мужчин встали и направились было к нему, чтобы проучить нализавшегося молокососа. Но тут они заметили Скэга и Биро. Те, кто внимательно наблюдал за сценой, разыгравшейся между Риком и Минни, вдруг оказались по уши поглощенными карточной игрой, чтением газет или выпивкой. В Ган-Хилле говорили тихо и ходили на цыпочках, когда по улицам разгуливали ганфайтеры Крэга Белдена.

Рик посмотрел на сидевших в баре и громко расхохотался.

— Наложили в штаны, — резюмировал он и опрокинул стаканчик себе в рот. Его тело, казалось, слегка напряглось, когда хлебная водка дошла по назначению. Он еще не видел посланцев отца.

Биро с беззаботным видом облокотился о стойку бара.

— Давай, малыш, — весело сказал он. — Пора собираться

Рик вскинулся на месте. Его лицо слегка побледнело, но выпивка помогла ему сладить с речью.

— Черт подери! Ты кого это назвал малышом? Скэг в это время помог Минни встать на ноги. Она

отряхнула пыль с платья, не сводя рассерженного

взгляда с Рика Белдена

Биро поскреб небритый подбородок и ухмыльнулся.

— А ты действительно здорово нализался, малыш. Скэг тоже прислонился к стойке и обвел глазами бар сквозь дымок подрагивающей у него во рту сигары. Посетители почувствовали себя под этим взглядом весьма неуютно.

Биро бросил взгляд на бутылку хлебной водки.

— Похоже, что у твоего старика пропало кое-что, малыш. Кое-что очень ценное для него. Кое-что, уворованное тобой, как он думает, из одной комнаты на ранчо.

Рик вспыхнул и бросил взгляд на Скэга. Тот кивнул.

— Твой старик очень нервничает, Рик. И хочет видеть тебя как можно скорее.

Рик испугался, и этот испуг отразился на его лице. У него вдруг засосало под ложечкой. Он прекрасно знал, что отец не послал бы за ним этих двух громил без серьезной причины, а причина была более чем ясна. Он потянулся к бутылке, но Биро с необычной для его габаритов скоростью перехватил бутылку, заткнул ее пробкой и отправил по отполированной стойке в угол, где она остановилась перед наблюдавшим за происходящим Болди.