Кроме того, без Сербии Россия, возможно, не сумела бы чинить препятствия проекту Nabucco — величайшей опасности для энергетической стратегии России, исходящей с Запада. Несогласие России с независимостью Косово гарантирует, что Сербия останется стержнем российских планов».

Тон Сзрома — уже военный, он отвергает мнение России о том, что проекты «Южный поток» и Nabucco не окажут неблагоприятного влияния друг на друга. Военная риторика идеологов Белого Дома — не пустой звук. Сразу после договоренности России с руководством Сербии и Венгрии о строительстве «Южного потока» начались действия по срыву этих договоренностей.

Вновь задействуется «фактор Украины», поскольку морской участок «Южного потока» проходит по экономической зоне Украины, с которой Россия опять находится в конфликте.

Но главной провокацией является искусственное конструирование конфликта между Сербией и Россией. Пытаясь разорвать вновь укрепившуюся связку двух стран после самопровозглашения «независимости» Косово, США и НАТО через свою агентуру влияния (которой сейчас в сербском руководстве немало) запустили позорную провокацию, связанную с экстрадицией жены и сына покойного Милошевича, которые проживают на территории России в статусе беженцев. Более кощунственных шагов трудно представить. Ведь направляя запрос об экстрадиции в российскую Генпрокуратуру, глава Минюста Сербии Душан Петрович прекрасно знал, что Россия семью Милошевича не выдаст. Потому что их выдача для России может нанести политический ущерб, намного превышающий какую-либо экономическую выгоду.

Косовский кризис оголил многие политические, экономические, военные процессы, которые находились в тени.

Кроме того, косовский кризис показал взаимосвязь и взаимозависимость существующих в мире теневых проектов: исламистского, фашистского, террористического, мафиозного, военно-энергетического.

Косовский кризис обнажил проблему доминирования политической этики над экономической целесообразностью.

Косовский кризис раскрыл перед Россией возможности отстаивания национальных интересов и влияния на мировую политику в самых, казалось бы, неразрешимых ситуациях.

По большому счету, Европейский Союз не может устроить ни одну страну, которая дорожит своей национальной историей и своей национальной культурой. Европейский Союз держится только на сговоре тайных организаций, изрывших все холмы континента. Но кому они служат?

Ясно, кому служит всякий «интернационал», где транспарант держит ухмыляющееся жульё, которое уверено в том, что все равны в своем бесправии перед «наиболее равными»!

Но — еще не вечер! Осуществить «Последний бросок на Юг» по направлениям, которые старательно хламят американцы, еще возможно. Жаль только потерянного времени. Потерянного теми, кто мог приносить реальную пользу России. Но не ЛДПР!

Об этой дате никто не вспомнил, но это факт: именно в 2008 году исполнилась 1000 лет первой Грузинской империи. Прежде 1008 года были только разные грузинские и абхазские государства, часто настолько раздробленные, что их не всегда имело бы смысл называть даже национальными. Были также грузинские земли в составе чужих империй или осколков чужих империй (так, Тбилиси, бывший столицей Грузии в VI веке, потом несколько веков до 1122 года оставался столицей маленького мусульманского эмирата). В 1008 году грузинские и абхазские земли объединились далеко не все, но они впервые составили по-настоящему имперскую «критическую массу».

В 1008 году объединились царства Абхазии (намного шире современной Абхазии, со столицей в Кутаиси) и Картли (со столицей в Уплисцихе) под властью царя Баграта III, отныне принявшего титул «царя царей Всея Грузии». «Всея Грузии» — это по смыслу точный перевод термина «Сакартвело». Сакартвело образца 1008 года — значительная и еще продолжавшая расширяться империя. Однако, она была недолговечной и почти не пережила царя Баграта, скончавшегося в 1014 году.

С тех пор история Грузинской империи продолжалась, но продолжалась очень непросто. В войне 1021–1022 годов она была разбита войсками византийского императора Василия II Болгаробойцы. В этих византийских войсках впервые был задействован в качестве ударной силы отряд варягов, которому, видимо, и удалось разбить сильную грузинскую армию. Еще в 1014 году император Василий посылал в Сакартвело первое византийское войско, тогда еще без варягов, но оно было разбито наголову. Заслуги варягов были оценены настолько высоко, что именно с тех пор варяжские отряды стали постоянной составляющей византийской армии. Но тут как раз можно вспомнить, что первый отряд варягов император Василий получил из Киева, от дружественного великого князя Владимира, крестителя Руси. Так что в разгроме первой грузинской империи приняла участие, хотя и косвенное, нынешняя наследница Киевской Руси — Украина.

Византия не ставила целью уничтожить грузинскую империю. Это был бы слишком примитивный проект для утонченной византийской политики. Как раз Византия могла оценить по достоинству имперскую структуру Сакартвело. Поэтому Византия старалась не сломать эту структуру, а интегрировать в собственную империю. Что и удавалось, более или менее, пока сама Византия была сильна. Но потом Грузия оказалась брошенной на произвол судьбы, из последних сил сопротивляясь экспансии Турции и Ирана, пока, наконец, на ее горизонте не появилась новая сильная империя — Московия XVII века. Длительная и далеко не простая история взаимоотношений обеих империй привела к закономерному результату: принятию Грузии (того немногого, что еще оставалось от Сакартвело былых времен) в состав Российской империи в 1801 году.

Российская империя унаследовала от империй Чингисхана и Византии умение «делиться собой» с присоединяемыми к ней народами. Всем предлагалось считать эту империю не только русской, но и своей. Такой подход особо могли оценить народы с имперской психологией. Собственно, на этом и основывалось пребывание Грузии в составе Византии, а затем и в Российской империи.

В Российской империи, разумеется, случались конфликты на национальной почве, и Грузия тут не исключение, но это было более характерно для рубежа XIX и ХХ веков, когда империя разлагалась, а национализм расцветал во всем мире. Тем не менее, для грузин оставалась открытой вся огромная империя, которую они естественно начали воспринимать как свою.

При советской власти, если вынести за скобки те ее особенности, которые били по всем народам СССР, ситуация не только не ухудшилась, но и в силу известных причин сильно сместилась в пользу Грузии.

Распад Советского Союза силою самих обстоятельств выбросил Грузию на улицу: общий имперский дом был разрушен. На улице в это время творился хаос и, в то же время, ощущалось гравитационное поле большой колониальной империи, обещавшей защиту и стабильность. Что тут можно было сделать Грузии, только что лишившейся своего государства (повторю: Россия даже и в виде СССР была для Грузии «своим государством»)?

Если бы сейчас Грузия понимала, что такое империя, то она давала бы не обещания, а реальные гарантии равноправия абхазам и осетинам. Но в 1992 году она стала делать нечто другое — грузинский национализм потеснил грузинские имперские амбиции еще в дореволюционные времена, и это вполне сказалось на характере Грузинской республики 1918–1921 годов, о чем сейчас вспоминают негрузинские народы региона.

Получается так: если ты хочешь больших мультиэтнических территорий, то ты обязан строить империю. Но если ты хочешь национального государства, то ты должен либо ограничивать свои аппетиты территорией компактного проживания собственного народа, либо воевать с соседями на уничтожение (тут, что бы ни говорили политики и работники информационного фронта, человечество не придумало никаких форм ведения войны, кроме «дедовских методов» этнических чисток и геноцида).