Паспортный контроль. Чиновник внимательно посмотрел на стоявшую перед его столом темноволосую девушку с зелеными глазами.

Она замерла, пытаясь скрыть беспокойство, когда он неторопливо перевел взгляд на фотографию в паспорте и принялся сличать ее с оригиналом.

– Лайя, – услышала она.

У нее лихорадочно забилось сердце. Чиновник снова поднял на нее глаза.

– Лайя Кэмерон?

Она с облегчением вздохнула. Неправильно произнеся ее имя, он придал ему нелестное значение-«лгунья».[1]

– Нет, Лия. Меня зовут Лия Кэмерон.

– Прошу прощения – Лия. – Мужчина перевернул страницу. – Вы прежде бывали в Австралии?

– Да.

Поставив печать, он ухмыльнулся и протянул ей паспорт.

– Вам, новозеландцам, не сидится на месте.

На дрожащих ногах Лия направилась в зал для прибывающих пассажиров и нашла место выдачи багажа рейса Окленд – Сидней. Нечистая совесть едва не поставила ее в глупое положение при прохождении паспортного контроля.

Когда на транспортере появился ее чемодан, она сняла его и проверила бирку. Лия Кэмерон.

На автобусе девушка доехала до Саншайн-Коуст, нашла гостиницу и заплатила вперед наличными, не желая использовать кредитную карточку.

Завтра она возьмет машину напрокат и отыщет особняк Брунеллески. И самого Зандро Брунеллески.

Мурашки побежали у нее по спине. Алессандро Габриэле Брунеллески – сильный противник, привыкший крушить на своем пути все и вся. Включая Лию.

Гнев, питаемый горем, заставил ее преодолеть чувство леденящего страха. Нервное потрясение и недавняя трагедия наделили ее силой, о которой она даже не подозревала. Очень скоро Зандро узнает, что ее нельзя запугать, ведь слишком много поставлено на карту – исправление страшного зла.

Лия не вернется в Новую Зеландию, пока не сделает то, ради чего прилетела в Австралию. И она не уедет одна.

Дом семейства Брунеллески, скрытый за высокими эвкалиптами и серебристыми березами, был огорожен высокой кирпичной стеной с коваными воротами, сквозь решетку которых можно было рассмотреть лишь каменную кладку приятного золотистого цвета и большие окна. По-видимому, внизу находился гараж, так как первый этаж был поднят довольно высоко над забором; затем следовал широкий балкон, защищенный от солнца третьим этажом.

Медленно проехав мимо дома, она остановила машину на некотором расстоянии от него, в тени дерева, крона которого нависала над забором другого, не менее внушительного особняка. Через дорогу виднелся навес, защищавший детскую площадку от пока еще по-зимнему мягкого квинслендского солнца, не обретшего полную силу приближавшегося лета. За качелями, детскими горками и конструкциями, состоящими из стоек и перекладин, изумрудно-зеленый океан лизал серебристый песок пенистыми языками прибоя.

Все больше людей направлялись на пляж по мере того, как солнце поднималось в бледное небо, но прохожих на улице было мало.

Порывшись в сумке, она достала большие солнцезащитные очки, надела их и, закрутив густые темные волосы, спрятала их под широкополую соломенную шляпу, которую надвинула на лоб, затем вынула из бардачка книгу в мягкой обложке.

Вокруг детской площадки стояли скамейки, установленные спинками друг к другу. Лия села так, чтобы ей были видны кованые ворота дома Брунеллески, и сделала вид, будто читает.

Наконец из дома вышла женщина, толкая перед собой прогулочную коляску; ее сопровождал высокий седой мужчина, опиравшийся на трость.

Ворота открылись, чтобы дать им пройти. Остановившись на мгновение у края тротуара, они направились в парк, пройдя мимо девушки, погруженной в чтение.

Дрожащими руками опустив книгу на колени, Лия перевела дыхание, подавив желание посмотреть им вслед. Она услышала веселое щебетание женщины, рокот низкого мужского голоса и радостный лепет ребенка.

Сердце у нее сжалось. Она закрыла книгу, направилась к ближайшему дереву и прислонилась спиной к стволу.

Старик, опираясь на трость, смотрел, как женщина осторожно качает ребенка на детских качелях.

Малыш, одетый в комбинезончик из голубой хлопчатобумажной ткани, весело болтал в воздухе ножками. В прозрачном утреннем воздухе далеко разносился его веселый смех.

О нем хорошо заботятся.

Лия принялась рассматривать женщину. Приятное привлекательное лицо, немного полноватая, но крепкая фигура, простое зеленое платье с белым поясом, подчеркивающим талию и белые сандалии без каблуков. Няня. Чужая женщина, которую наняли для ухода за ребенком.

Когда малыша сняли с качелей и вся группа направилась к пляжу, Лия вернулась в машину, где сидела до тех пор, пока старик и няня с ребенком не подошли к особняку и не исчезли в воротах.

Лия включила зажигание и повернула за угол, чтобы проехать по дороге позади дома.

Там тоже стояли особняки, но ей удалось рассмотреть все ту же высокую кирпичную стену. Нечего даже думать о том, чтобы незаметно пробраться в дом. Впрочем, она и не рассматривала такую возможность всерьез, догадываясь, что жилище Брунеллески битком набито системами безопасности.

Пора составить план действий.

На следующее утро Лия припарковала машину на прежнем месте и снова начала ждать. Трио появилось в том же составе – няня, старик и ребенок. Женщина внимательно огляделась по сторонам, и Лии показалось, что она задержала взгляд на машине и что-то сказала своему спутнику, прежде чем ступить с коляской на дорогу.

Почудилось, наверное. Но внутренний голос предостерег ее: Не обращай на себя внимание. Оставайся в машине.

Ребенок с удовольствием качался на качелях. Когда няня сняла его, он указал пальчиком на низкую детскую горку; она придерживала его, пока он съезжал вниз. Каждый раз, когда малыш оказывался на земле, он радостно хлопал в ладоши.

Его дедушка, поставив трость между ног, сидел под навесом. На тонких губах играла легкая улыбка. Для человека, который создал империю на пустом месте, полвека назад приехав в Австралию нищим итальянцем-иммигрантом, и заработал репутацию энергичного и жесткого дельца, он выглядел почти благодушным. Его сын, получивший из рук отца бразды правления, унаследовал предприимчивость и жестокость своего родителя.

Увлекшись созерцанием ребенка, Лия не заметила, как подъехал черный автомобиль. Сделав поворот, он остановился прямо перед ней, нос к носу.

Мужчина, сидевший на месте водителя, немедленно выскочил на тротуар. У девушки оборвалось сердце, когда он быстро подошел к ее машине и рывком открыл дверцу. Лия машинальным, но, увы, тщетным жестом поднесла руку к ключу зажигания в слабой надежде спастись бегством.

Длинные сильные пальцы железной хваткой сомкнулись вокруг ее узкого запястья. Лия почувствовала, как ее вытаскивают из машины и прижимают к кузову.

Свободная рука напавшего на нее мужчины с силой опустилась на кузов с другой стороны, и девушка оказалась в ловушке; подозрение в сверкавших гневом черных глазах на властном худом лице сменилось неподдельным изумлением.

– Лия?– Его голос напомнил ей стальной клинок в бархатных ножнах.

Боясь расплавиться от неприязненного жгучего взгляда, она с трудом проглотила комок, вставший в горле. Ошибиться было невозможно.

– Зандро, – сказала она.

В отличие от отца, на которого он был удивительно похож, младший Брунеллески отнюдь не выглядел добродушным. Лия попыталась набраться храбрости, чтобы не спасовать перед ним, несмотря на пульсирующую боль в запястье, стиснутом его безжалостными пальцами. Черные брови Зандро сурово сошлись на переносице.

– Какую игру, черт подери, ты затеяла?

– Я ни во что не играю, – возразила она, решительно вздернув подбородок. – Отпусти мою руку.

Зандро Брунеллески удивленно моргнул, густые темные ресницы на миг прикрыли черные глаза, в которых промелькнуло слабое удивление.