– Нет, меня это устраивает, – сказала Лия. Взваливать дополнительную нагрузку на прислугу было бы невежливо.

За пять минут до завтрака Лия вышла из комнаты. Голос Барбары Эйршир внезапно заставил ее остановиться. Она услышала лепет Ники и, пройдя по ковровой дорожке к источнику звуков, увидела приоткрытую дверь и вошла.

В углу стояла голубая детская кроватка со смятым постельным бельем. Над ней висела каруселька с игрушками. Потолок, тоже голубой, был разрисован животными, выглядывающими из-за белых облачков.

Няня стояла перед пеленальным столиком, загораживая собой малыша. Когда она подняла его, он посмотрел через ее плечо и указал пальчиком на Лию.

Няня обернулась.

– Доброе утро.

– Доброе утро. Пожалуйста, называйте меня Лией. – Ее взгляд был устремлен на ребенка. Вид мальчика, доверчиво прильнувшего к няне, пробудил в ней непривычное чувство. – Пойдет он ко мне? – не удержалась Лия, медленно приближаясь к ним.

– Не знаю. Может быть, он запомнил вас.

Лия протянула руки и тихо сказала:

– Ники!

Он повернулся к няне, которая поощрительно улыбнулась ему.

– Это твоя мамочка, – сказала она и, не зная этого, заслужила безмолвную благодарность Лии. – Хочешь обнять ее?

Малыш посмотрел на протянутые к нему руки и потянулся к Лии. Няня отпустила его.

Он оказался на удивление тяжелым. От него веяло теплом, шампунем, детской присыпкой и… ребенком, поняла Лия, вдыхая нежный свежий запах. Ники прильнул к ее груди и схватил рукой прядь волос.

Ники – чудесный ребенок, и несправедливо, что он лишен матери. Ей не довелось увидеть изменений, которые произошли в нем за последние десять месяцев: она не получила удовольствия от его первой настоящей улыбки, не обнаружила первого зубика, не наблюдала, как он учится ползать…

Малыш потянул ее за волосы, и Барбара сказала:

– Осторожнее, Ники!

Тихонько разжав пухлые пальчики, Лия поцеловала Ники в круглую розовую щечку. Он быстро увернулся, лукаво улыбнулся и хитро посмотрел на нее искоса. Потом подставил ей щеку и снова быстро отвернулся, когда она собралась поцеловать его. Лия рассмеялась. Ники явно нравилась эта игра.

– Маленький проказник, – весело сказала Барбара. – Девушкам придется нелегко, когда он вырастет. – Она посмотрела на часы. – Вы спуститесь завтракать?

– Да. А вы?

– Мы с Ники завтракаем в кухне. Его манеры пока оставляют желать лучшего, не так ли, молодой человек? – Она ловко взяла его на руки.

Итак, его не терпят за семейным столом? Выдворяют, чтобы не нарушил их холодно-торжественный прием пищи? У Лии возникло искушение спросить, не может ли она присоединиться к ним в кухне, но ей пришло в голову, что это может повредить достижению ее цели.

Когда она спустилась вниз, все трое уже сидели в оранжерее, примыкавшей к столовой. Со стеклянных стен свисали растения, вокруг круглого стола с покрытием из мрамора стояли плетеные стулья с мягкими сиденьями. Еще два стула стояли в углу. На чайном столике она увидела кукурузные хлопья, хлеб, салями, горшочек с вареньем и еще один – с медом.

– Простите, если я опоздала, – сказала Лия.

Зандро поднялся и подставил гостье стул. Затем он налил ей кофе. Когда она села, Доменико опустил газету, которую он читал, величественно кивнул и вновь скрылся за ней.

Его жена с виноватым видом взглянула на девушку.

– Доброе утро, Лия, – сказала она по-итальянски.

– Хорошо спала? – с холодной вежливостью осведомился Зандро, явно чтобы сказать что-нибудь. Заняв свое место, он передал ей сахарницу.

– Да, спасибо, – пробормотала Лия.

Она протянула руку за хлопьями, насыпала немного в тарелку и взяла белый фаянсовый молочник. Ее рука не дрожала, и она осталась довольна своей выдержкой.

Зандро принялся бесстрастно рассматривать Лию.

– Ты была ужасно худой… прежде.

К ее удивлению, миссис Брунеллески поддержала разговор.

– Кожа да кости! Правда, Доменико? – обратилась она к мужу, и тому пришлось снова опустить газету. – Сейчас Лия выглядит хорошо, как ты считаешь? Здоровее. Женщина должна быть похожа на женщину, ты ведь так говоришь?

Доменико неохотно устремил на Лию ледяной взгляд.

– Лучше, – согласился Брунеллески-старший.

Шумно зашуршав газетой и, отложив ее в сторону, он взял свою чашку.

У Зандро дрогнули губы. Он попытался сдержать смех.

То, что у него есть чувство юмора, явилось для Лии настоящим открытием. Утешительно думать, что он находит поведение отца смешным. Из-за этого Доменико кажется ей менее устрашающим.

Зандро поймал ее взгляд и немедленно поджал губы. На этот раз Лия отвернулась первая, похолодев от внезапного ледяного равнодушия, которое отразилось в выражении его лица. Он так похож на своего отца! Как говорил Рико, Зандро из того же теста… Очевидная привязанность Брунеллески к Ники не должна ввести ее в заблуждение.

Зандро первым вышел из-за стола. Вскоре, извинившись, Лия поднялась со стула и услышала, как отъехала машина.

Ее постель уже убрали. Так как Лия не привыкла, чтобы ее обслуживали, она взяла на заметку, что должна сама убирать постель, прежде чем идти завтракать.

Услышав приглушенные шаги, она бросила взгляд на открытую дверь и увидела проходившую по коридору Барбару. Окликнув ее, она поспешно подошла к ней.

– Где Ники?

– С бабушкой, – ответила Барбара. – Они проводят время вместе, пока я навожу порядок в комнате. Потом мы пойдем в парк. – Она помолчала и неуверенно добавила: – Хотите пойти с нами?

Няня не могла не заметить напряженной атмосферы, возникшей после того, как мать ее подопечного свалилась на семейство Брунеллески как снег на голову. Барбара производит хорошее впечатление. Возможно, в ее лице Лия сможет обрести союзника, который поможет ей смягчить сердце Доменико Брунеллески.

Нельзя отказываться ни от какой возможности, несмотря на то, что отец Зандро будет сопровождать их на прогулке. Почему ты боишься? Что он может сделать тебе?

Будет игнорировать, и больше ничего. Лия собралась с духом.

– Спасибо. Мне бы очень хотелось.

– Тогда встретимся в десять часов. Мы будем ждать вас внизу.

Десяти еще не было, когда она спустилась вниз. Барбара пристегивала Ники к коляске. Выпрямившись, она сказала:

– Мистер Брунеллески не пойдет сегодня с нами.

Старик дуется?

– Он рассердился, что вы пригласили меня? Надеюсь, у вас нет неприятностей?

Барбара спокойно ответила:

– Нет, никаких неприятностей. С нами будет Брюс – муж миссис Уокер. Он занимается садом и выполняет кое-какую работу по дому. Пойдемте?

Как обычно, ее голос звучал бодро, но было заметно, что няня чем-то смущена.

Они спустились по ступенькам, и к ним подошел дородный мужчина в клетчатой рубашке, джинсах и ботинках.

– Брюс, – обратилась к нему Барбара, – это…

– Лия, – твердо произнесла она, когда Барбара замялась. – Я мать Ники.

Миссис Уокер, вероятно, уже рассказала о ней, потому что он кивнул, не выказав никакого удивления, и, поздоровавшись, неторопливо пошел к воротам.

Мир за оградой дома был полон шума и простора: небо казалось высоким, океан – безбрежным, поток ревущих машин – нескончаемым.

В парке Барбара посадила Ники на качели и, толкнув доску несколько раз, предложила:

– Хотите покачать его, Лия?

– Очень!

Она встала перед качелями. Ники нетерпеливо дергал ногами и что-то лепетал. Барбара пояснила:

– Он хочет взлетать выше.

Лия толкнула доску сильнее, и лицо Доминика засияло от радости. Его глазки сверкали, щечки раскраснелись, и он засмеялся так заразительно, что она тоже расхохоталась.

Кажется, прошла целая вечность с тех пор, как она смеялась по-настоящему.

Они спустились на пляж, и Ники, держа их за руки, шлепал в мелкой воде, которая пенилась вокруг его ног, обутых в пластиковые сандалии.

Затем они раскачали его и подняли из воды, не обращая внимания на громкие протестующие крики.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: