Она попрощалась с гамадриадой, объяснив той, что надолго уезжает и не сможет приводить малыша к дубу. Дриада ничего не ответила, но казалась такой грустной, что Ниоба почувствовала себя просто ужасно. Впрочем, у нее не было выбора.

— Семья, где он будет жить… может, они станут привозить его сюда. Я их попрошу.

Дриада улыбнулась, и Ниобе немного полегчало.

Потом она отвезла сына к родственникам Седрика. Даже несмотря на то что Ниоба воспользовалась заклинанием, смягчающим боль, все равно ей было очень не по себе.

— Однажды, — проговорила она, — я уже оставляла вам ребенка, не зная, вернусь ли назад. И сейчас мне это неизвестно. Вы будете получать деньги, чтобы… — Она не договорила.

— Он наша родня, — серьезно заявил отец Пасиана, когда его жена взяла малыша на руки.

Что еще можно было сказать про этих добрых людей? Семейство Кафтан делало все, что возможно, для своих родственников, щедро и не требуя ничего взамен. По тому, как вел себя ее сын, Ниоба поняла, что его здесь любят и ему будет хорошо. Родители Ниобы и в самом деле поступили мудро, заставив ее выйти за Седрика.

Глаза ее вновь наполнились слезами. Она поцеловала малыша, кузена Пасиана, который был этим потрясен, и его милых родителей. Пейсу исполнилось двенадцать, и его еще ни разу в жизни не целовали красивые женщины.

— Возле нашего дома есть дерево, черный дуб, — сказала Ниоба, — если… ну, малыш подружился с гамадриадой, и…

— Мы будем ее навещать, — тут же заявил Пасиан, а его родители кивнули в подтверждение.

После этого Ниоба быстро отвернулась и поспешила в свой экипаж.

Она сразу отправилась на вокзал. Поезд тронулся в путь, а Ниоба тихонько заплакала, приложив платочек к глазам.

Вскоре она прибыла в портовый город Дублин. Показала билет, который получила по почте — тот, где стояло имя Дафны Морган, — и ее без возражений пропустили на борт корабля. Ей выделили каюту первого класса, причем питание тоже оказалось оплаченным. Став мисс Морган, Ниоба путешествовала по высшему разряду. Интересно, что произойдет, когда она прибудет к месту назначения?

Корабль вышел в море. Когда он оказался далеко от берега, капитан решил прибегнуть к необходимым заклинаниям, появился ветер и наполнил паруса. Кое-кто из пассажиров потерял аппетит и слегка позеленел, но Ниоба благоразумно запаслась заклинанием против морской болезни и чувствовала себя прекрасно.

На борту было множество мужчин, причем самых разных возрастов, которые всячески демонстрировали Ниобе свой интерес; она вежливо, но решительно отвергала их ухаживания.

— У меня совсем недавно умер муж, — объясняла она — и быстро бежала к себе в каюту, потому что слезы снова начинали течь по щекам. О, Седрик!

Прошло пять дней, Ниоба так и не познакомилась ни с кем из попутчиков. Большую часть времени она проводила в одиночестве, много читала. Ей не хватало ткацкого станка, она скучала по сыну и безуспешно пыталась не думать о Седрике.

И вот как-то раз Ниоба подняла голову и увидела, что по тонкой паутинке к ней спускается паук. Он добрался до пола, затем принялся мерцать и превратился в женщину.

— Лахесис! — воскликнула Ниоба.

— Ниоба, ты знаешь, о чем мы намерены тебя просить? — сразу задала вопрос Лахесис.

— Стать одной из вас, — ответила Ниоба. — Аспектом Судьбы. Я готова.

— Но мы должны быть уверены, что ты до конца все понимаешь, потому что это совсем не просто. Нас трое, однако у нас всего одно тело. Если ты согласишься к нам присоединиться, ты никогда не будешь одна.

— Я слишком долго жила одна! — заявила Ниоба.

— Потому что нас трое в одном теле, для нас не существует ни отдельной личности, ни своих, частных переживаний, — продолжала Лахесис. — Никаких собственных прав. Каждая должна делать то, что необходимо для всех троих, без исключения. Если, например, приходится развлекаться с мужчиной…

— Ты имеешь в виду… мое тело… возможно, я должна буду…

— Встречаться с мужчинами, — договорила за нее Лахесис. — Эта обязанность падает на самую молодую, в то время как я веду домашнее хозяйство, а старшая из нас выполняет функции, присущие пожилым женщинам.

Эти слова заставили Ниобу задуматься. Ей и в голову не приходило, что она ляжет в постель с кем-то, кроме Седрика, она боялась даже подумать о таком повороте событий.

— А как насчет нитей жизни?

— Ты будешь их прясть, — ответила Лахесис. — Но здесь у тебя не возникнет никаких проблем. Мы тоже пользуемся прялкой, только часть операций являются более сложными, чем те, к которым ты привыкла. — И тут у нее в руке появилась сияющая прялка с нитью или пряжей. — Наша задача — содержать ее в порядке; самое сложное — Социальный аспект.

Самое сложное — вот уж точно. Мысль о том, что ее тела будет касаться чужой мужчина, мужчина, принадлежащий другой женщине, приводила Ниобу в ужас. И тем не менее она понимала, что, поскольку в Чистилище не так много женщин, это одно из возможных решений проблемы.

— А если я откажусь?

— Дорогая, мы никого не заставляем! Возможно, когда речь идет о некоторых других воплощениях — мужчинах, дело обстоит иначе… хотя, конечно, нет никаких законов, всего лишь обычай, но мы, женщины, как правило, стараемся помогать своим коллегам. Если ты решишь остаться смертной, то вернешься к своей прежней жизни, а мы предложим занять место Клото другой женщине. Должна признать, что ты нам нравишься, и не только потому, что так невероятно красива; редко кто из смертных оказывается настолько храбрым, что обращается к Танатосу за помощью, как это сделала ты.

— Я совсем не храбрая! — запротестовала Ниоба. — Я должна была так поступить!

— Да? Почему?

— Чтобы спасти мужа, человека, которого я люблю!

— И ради любви ты готова была сгореть в пламени. Если это не называется храбростью, тогда что же? Ты обладаешь качествами, достойными уважения.

— И все оказалось напрасно!

— Да, какая ирония. Тогда мы не смогли дать тебе того, о чем ты просила, а теперь предлагаем то, что тебе совсем не нужно. И тем не менее в нашей жизни есть и положительные моменты.

Ниоба знала, что сейчас снова расплачется, если они продолжат разговаривать о том, чего же она хотела; она попыталась сосредоточиться на другом.

— Положительные моменты?

— Бессмертие — ровно столько времени, сколько ты пожелаешь. Могущество

— ровно столько, сколько сможешь удержать в руках. Цель — потому что ты будешь прясть нити человеческих жизней. Мы являемся Судьбой.

Ниоба подумала о своем прежнем существовании — без Седрика.

А потом о бессмертии, могуществе и цели — и возможности расквитаться с Сатаной. Если бы ей предложили выбирать, она бы скорее согласилась получить назад Седрика, но, по правде говоря, выбирать ей никто не предлагал. Ей следует принять предложение Лахесис.

— Что я должна делать, чтобы стать одной из вас?

— Возьми меня за руку, — ответила Лахесис.

Ниоба повиновалась. Возникло необычное чувство, ее словно подхватило и понесло течение — она что-то теряла и одновременно приобретала. Потом Лахесис превратилась в молодую хорошенькую девушку, ту, что она видела одно короткое мгновение в жилище Судьбы в Чистилище.

Они расцепили руки.

— Прощай, Дафна, — проговорила Лахесис. — Добро пожаловать, Ниоба.

Что? Ниоба посмотрела на себя и обнаружила, что выглядит как Лахесис.

— Да, ты теперь с нами, — без слов сказала ей Лахесис. — Твое тело перешло Дафне, бывшей Клото. Она свое отслужила.

Ниоба не произнесла ни звука. Она наблюдала, слушала и ощущала; Дафна повернулась, чтобы убедиться в том, что снова осталась одна, а потом взглянула на них.

— Прощайте, подружки, — проговорила девушка, в глазах у нее стояли слезы. — Благодарю тебя, Ниоба. Ты вернула мне мою жизнь.

Она раскрыла руки, и Лахесис обняла ее.

— Скажи ей за меня «пожалуйста», — подумала Ниоба, которую охватила легкая грусть. Ее тело — изменившееся — исчезло навсегда!