— Слышу вас хорошо. Не хотите ли вы сказать, что с расстояния всего в тысячу метров мы не сможем установить местоположение друг друга?

— Я способен засечь, где находится ваш корабль, но вы не сможете определить, где я, — последовал сухой ответ. — Общеизвестно, что Тренко — планета необычная но тот, кому никогда не приходилось бывать на ней, не может даже представить себе, насколько она необычна. Детекторы и обзорные лучи на Тренко бесполезны, электромагнитные приборы практически не действуют, а оптические заведомо ненадежны. На Тренко нельзя полагаться на зрение. Не верьте своим глазам, что бы вы ни увидели. Обычно' на посадку в космопорте на Тренко уходит несколько суток, но наши Линзы и мое «чувство восприятия», как вы его называете, позволяет нам произвести посадку за считанные минуты.

Вскоре Киннисон привел корабль в указанную Тригонси позицию.

— Выключите компенсатор Бергенхольма, Торндайк, он больше не понадобится. Теперь нам нужно приобрести такую скорость в инерционном режиме, при которой мы скомпенсируем собственное вращение Тренко и сможем совершить посадку, по-прежнему оставаясь в инерционном режиме.

— Хвала всем космическим богам, — бортинженер вздохнул с облегчением, — я все время ожидал, что Берг вот-вот откажет, и не был уверен, что нам удастся снова запустить его.

— Нахожусь в указанной точке на орбите, — сообщил через несколько минут Киннисон все еще невидимому космопорту, — А что с тем линзменом, с которым я установил связь сначала? Что-нибудь случилось?

— Обычная история, — последовал ответ, лишенный каких-либо эмоций. — Такое случается с очень многими, можно сказать, слишком многими линзменами, обладающими способностью видеть, несмотря на все наши предупреждения. Он настоял, чтобы мы разрешили ему преследовать цвильников по поверхности Тренко, и, разумеется, нам не оставалось ничего другого, как разрешить ему. Он заблудился, потерял контроль, и что-то, возможно, подложенная цвильниками бомба, попало ему в крыло, а ветер доделал все остальное. Это был Леджистон с Меркатора V, славный парень… Какое у вас давление сейчас?

— Пятьсот миллиметров.

— Замедлите спуск. Собственному зрению доверять не советую, лучше прикройте видеоэкраны и следите только за показаниями манометра.

— После вашего предупреждения я, пожалуй, смогу не верить своим глазам, — успел ответить Киннисон, и связь примерно на минуту прекратилась.

Услышав удивленное восклицание ван Баскирка, Киннисон взглянул па экран, и ему понадобилось все самообладание, чтобы не начать лихорадочно манипулировать кнопками и рычагами на пульте управления. Поверхность планеты под ним наклонялась, покачивалась и поворачивалась. Временами окружающее бешено вертелось в вихре немыслимых движений. На глазах Киннисона какая-то огромная масса оторвалась от поверхности планеры и устремилась прямо к космическому кораблю.

— Попробуй уклониться, Ким! — заорал во весь голос ва-лерианец.

— Успокойся, Бас, — остановил его Носитель Линзы. — Это как раз то, чего следовало ожидать. Я был на связи с линзменом из космопорта на Тренко и понял почти все, о чем он успел сообщить мне. Цвильник — это, должно быть, что-то или кто-то, охотящиеся за тионитом. Прием, Тригонси, давление за бортом семьсот миллиметров, и я надеюсь, что мне удастся удержать корабль на месте!

— Ты действительно стоишь почти на месте, но находишься слишком далеко, чтобы мы могли помочь тебе приводным лучом нашего космопорта. Включай маршевые двигатели на малую тягу… Возьми курс чуть левее и вниз-еще немного левее… чуть вверх… так, хорошо… теперь медленнее… Внимание!

Последовал мягкий толчок. Корабль сбавил ход, и Киннисон снова вслух произнес мысленное сообщение незримого собеседника для своих компаньонов:

— Мы взяли ваш корабль под проводку. Выключите все двигатели и поставьте все кнопки и рычаги управления в нейтральное положение. Не делайте больше ничего без моих указаний.

Киннисон повиновался. Свободные от всех своих обязанностей, члены экипажа уставились на экран, на котором развертывалась поистине невероятная, но оттого еще более захватывающая картина, которая не могла бы привидеться ни одному землянину, даже обладающему самым пылким воображением. Фантастические чудовища, словно родившиеся в горячечном бреду, кружатся в атмосфере, подгоняемые ураганной силы ветром, более ужасным, чем песчаные бури в пустынях американского континента или в Сахаре. Представьте себе, что вы видите эту картину в зеркале, но не в обычном, а искривленном, в котором искаженные контуры фантастических существ непрестанно меняются в хаотическом ритме, лишенном всякой логики, обретая очертания еще более гротескных чудовищ. Вот такая картина открылась взорам Киннисона и его экипажа.

Как ни старались астронавты, по разглядеть поверхность Тренко им не удавалось. Однако корабль снизил ся, чудовищные искажения изображений стали меньше, и раскинувшаяся внизу необозримая ровная пустыня стала походить на твердую поверхность. Прямо на месте предполагаемой посадки, насколько можно было разглядеть, находилось небольшое возвышение, напоминавшее сильно уплощенный купол. Вокруг пего бет конца и края простиралась абсолютно ровная поверхность, не имеющая каких-либо отличительных особенностей. К этому куполу и вывел космический корабль невидимый лоцман.

Едва корабль совершил посадку, как отворились створки ворот, размеры которых казались маленькими лишь по сравнению с гигантскими размерами купола. Сквозь эти ворота опустившийся корабль был отбуксирован внутрь по специальным рельсам. Створки ворот позади корабля сомкнулись. Гигантский док, в котором оказался корабль, стал наполняться воздухом, со свистом поступавшим сквозь невидимые отверстия, а поверхность бортов оросили струи жидкости. Киннисон вновь воспринял спокойную мысль Тригонси, линзмена с Ригеля IV:

— Можете открыть люк и выходить. Насколько я помню, атмосфера Тренко по содержанию кислорода близка к вашей, поэтому никаких болезненных ощущений вы не почувствуете. Впрочем, рекомендую оставаться в скафандрах, пока не освоитесь: наша атмосфера гораздо плотнее вашей.

— Хвала всем богам! — обрадованно прогудел басом ван Баскирк, услышав от Киннисона, о чем сообщил Тригонси. — Сказать по правде, мне изрядно надоело вдыхать ту разреженную гадость, которой нам приходилось дышать во время перелета. У меня от нее кружится голова!

— Нет, вы только послушайте! Вот она, благодарность! — вознегодовал Торндайк — Мы изо всех сил старались поддерживать на борту привычную всем нам атмосферу, подпитывали ее кислородом, от которого, видите ли, теперь голова раскалывается! Как хотите, но если воздух в местном космо-порте плотнее нашего, то я собираюсь не снимать скафандр все время, пока мы будем находиться здесь.

Киннисон открыл люк, нашел, что атмосфера вполне приемлема и шагнул наружу, чтобы от души приветствовать Тригонси, линзмена с Ригеля IV, волею судеб оказавшегося на Тренко.

Тот, подобно призраку, возвышался неподалеку от люка (хорошо еще, что Тригонси оказался прямостоящим!). Туловище Тригонси по своим размерам и форме походило на бочку из-под нефти. Под массивным цилиндрическим туловищем находились четыре короткие толстые ноги. С непостижимой быстротой перебирая ногами, Тригонси прохаживался то в одну, то в другую сторону. Посредине туловища над каждой из ног находились извивающиеся, лишенные костей «руки», более похожие на щупальца, длиной около десяти футов. От конца каждой руки веером отходили дюжины более мелких щупалец разного диаметра от тончайших отростков толщиной с волос до массивных пальцев диаметром в два дюйма и более. Голова Тригонси без малейшею признака шеи представляла собой неподвижную куполообразную выпуклость на верхней «крышке» цилиндрообразного туловища. Ни глаз, ни ушей не было только четыре расположенных на равных расстояниях друг от друга беззубых рта, над каждым из которых зияло по одной вывороченной ноздре.

Но как ни уродлива была внешность Тригонси, у Киннисона она не вызвала отвращения: на кожистой плоти одной из рук сверкала Линза. И Киннисон как Носитель Линзы твердо знал, что какой бы причудливой ни была внешность, перед ним по существу стоял человек, а может и человек-супермен, чьи способности во много раз превосходили его собственные.