Мы собрались в зале, чтобы поприветствовать их, - я, Карл, Эдвин, Ли и Кристабель, стоящая позади остальных. Мать горячо обняла меня. Отец небрежно скользнул по мне взглядом, зато внимательно изучил Карла. Все мы немного беспокоились за Карла, хотя и предупредили его, чтобы он был поосторожнее. Но его мысли занимал лишь сокол! Да, появился еще один новый интерес - у собаки Поллукс скоро должны были родиться щенки! Я ощутила, как во мне вновь оживают старые обиды. Отец выглядел так прекрасно, он так отличался от всех остальных мужчин, я действительно гордилась им! Каждый раз, когда я встречалась с ним после долгой разлуки, мне так хотелось получить от него хотя бы один-единственный одобрительный взгляд, чтобы хоть капельку интереса он проявил ко мне. Но нет, этого никогда не происходило: он знал, что я его дочь, помнил мое имя, но, думаю, даже не знал, сколько точно мне лет, - зато знал все о Карле!

Первыми его словами были:

- Кажется, сын подрос на несколько дюймов!

- На один с половиной, - сказал Карл. - Можешь проверить по буфету!

Он говорил о буфете в классной комнате, на котором всю жизнь отмечали его рост. Там были метки роста и других мужчин нашей семьи - Эдвина и самого отца, так как оба они росли и воспитывались в Эверсли. Мечтой Карла было перерасти отца, порой мне казалось, что и отцу хочется того же. Я почувствовала обиду, что девушкам уделяется тут столь малое внимание, и была почти рада, что участвовала в том, чего бы он, по моему мнению, не одобрил.

- Это хорошо! Скоро станешь таким же высоким, как и я! - сказал отец.

- Я буду еще выше, - похвастался Карл. Такое нравилось отцу, и он одобрительно похлопал брата по плечу. Мать взяла меня под руку. Она всегда старалась поддержать меня и загладить явное пренебрежение отца, но лучше бы она притворялась, будто вообще не замечает этого.

Теперь, когда они вернулись, жизнь в доме вновь вернулась в прежнюю колею, и я поняла, как трудно было бы нам прятать Джоселина, будь они тогда рядом с нами. В тот день я надела на шею перстень, а вечером, надев платье, открывающее шею и руки, сняла кольцо и аккуратно спрятала его в ящик, под белье.

Спускаясь по лестнице, я встретила мать, и она начала рассказывать мне о новых прическах, которые сейчас носили при дворе.

- Сейчас в моде распущенные локоны, прикрывающие лоб. Не думаю, что это тебе пойдет, но мне понравилась одна прическа, когда волосы, перехваченные лентой, окаймляют лицо. Ту прическу с локонами называют "сердцеедка", подразумевая, что она очень кокетлива. - Она повернулась ко мне и тронула мои светло-каштановые волосы, которые были очень густыми, но, к сожалению, не вились.

- О, - сказала вдруг она, - что это у тебя за след на шее? А, понимаю, это от цепочки, но я не видела не тебе сегодня цепочку?

- Я.., я.., э.., она была на мне, - сказала я, надеясь, что не покраснела при этом.

- Но, дорогая, я действительно не видела ее!

- О, я надевала ее.., ненадолго!

Вот еще одно доказательство того, что надо быть осмотрительной. Она могла начать сомневаться и тогда бы поняла, что я ношу цепочку под платьем. А зачем девушке надевать золотую цепочку и не показывать ее при этом?

За обедом отец рассказал нам о том, что делается при дворе. Монмут, казалось, был уверен в том, что заставит своего отца признать его как наследника.

- Что будет лучше всего, - сказал отец. - Тогда этот Йорк уберется обратно, где ему и место!

- Ты говорил с королем об этом? - спросил Эдвин.

- Я? Мой дорогой друг, Карл не будет слушать ни меня, ни кого-либо другого! Мне бы посоветовали - обернув, конечно, все в шутку, - заниматься своим делом, и, кто знает, может, вскоре король охладел бы ко мне? Нет, Карл знает, что делает, и никто ему перечить не посмеет. Сейчас он настаивает на том, что никогда не был женат на Люси Уолтер и, следовательно, Монмут внебрачный сын!

- В этом случае, - сказал Ли, - нашим следующим королем станет Яков.

- Некоторые будут не согласны с этим, ибо это означает католицизм.

- А что Титус Оутс?

- Он все еще в Уайтхолле, против него много голосов. Он явно не самый популярный человек в стране!

- Как ты думаешь, если он выйдет из фавора, преследование католиков прекратится? - спросила я.

Отец повернулся ко мне, и всем своим телом я ощутила его холодный оценивающий взгляд. Я вновь почувствовала горечь: как бы мне хотелось, чтобы он посмотрел на меня с интересом! Он пожал плечами.

- Карла это совсем не интересует. Он самый терпеливый человек на земле и не любит суетиться по пустякам.

- Тогда почему же он ничего не предпримет? - нетерпеливо воскликнула я.

- Слишком ленив, - сказал Ли, - но он уберег королеву! Оутс уже, наверное, точил на нее топор.

- Он настоящий зверь! - вырвалось у меня.

- Все пройдет, - сказала моя мать. - Так всегда бывает.

- Да, - горячо подтвердила я, - но тем временем за людьми охотятся, их убивают! Это жестоко!

- Ходят слухи, что король и сам католик, - вставила Кристабель.

За столом на несколько секунд воцарилась полная тишина. Потом отец промолвил:

- Он никогда открыто этого не признавал. Он слишком изворотлив и умен. Он знает, народ этого не примет, а король не должен разочаровывать своих подданных. Но следующим на престол должен взойти твердый протестант. Этим человеком должен стать Монмут!

- Но герцог Йорк никогда не позволит этого, - сказала мать. - И, кроме того, не думаю, что мы поступаем разумно, говоря о вещах, о которых нам ничего не известно. Мы получили длинное письмо от Харриет. Она пока остается в деревне, у нее гостит какой-то забавный молодой человек, актер.

- У Харриет всегда гостят забавные молодые люди, и неизменно - актеры, холодно сказал отец. Он не любил Харриет, а она невзлюбила его: он был одним из тех немногих мужчин, которые не хотели восхищаться ею.

- А когда вам, юноши, снова на службу? - обратился он к Эдвину и Ли.

- Ждем указаний, - ответил Ли. - Думаю, уже недолго осталось.

- Расскажите нам, чем вы здесь занимались, пока нас не было, - сказала мать.

Возникла неловкая пауза, которую прервал громкий смех отца.

- Похоже, Белла, - сказал он, - что они здесь что-то натворили!

Мы все дружно рассмеялись, по-моему, довольно фальшиво, после чего я сказала: