А потом я отпустила его и ушла не оборачиваясь. Оставив после себя лишь еле слышимое «прощай».

Глава 13

            Уходить было непросто. Но и оставаться дальше нельзя. Я скользила, снова невидимая, по ночной улице туда, откуда однажды ушла. В больницу. Ведь где еще найти место, куда попадают, чтобы не умереть. Не всегда получается. Один из таких роковых случаев станет моим шансом. Я не радуюсь, нет. Просто смиряюсь с неизбежным.

            Город вокруг совсем не изменился – те же улицы, те же припозднившиеся люди. Они также бегут куда-то и не видят меня. Не знают, что рядом с ними бредет сквозь ночь душа. Наверное, нужно больше времени, чтобы что-то в мире изменилось, чтобы заметно. И как хорошо, что я этого не увижу, не буду находиться в чужом времени, чувствуя себя старухой. Надеюсь, что не увижу.

            Я не торопилась. Так странно, столько ждала этого момента, шла к нему. А теперь, когда возможность уйти так реальна, стоит только протянуть руку – я не торопилась. Думаю, я прощалась. С этим воплощением, этой реальностью, этим местом, незнакомыми людьми. Они все, так или иначе, составляли мою картину жизни, писали в ней истории. Хорошие ли, плохие – мои. Больше их не будет. Кто знает, что меня ждет дальше? Куда я попаду? Окажется ли то место таким, как я думаю, или все будет иначе? Одна большая тайна, которую я готова узнать.

            Больница в это время жила своей жизнью. Сновали по коридорам сотрудники, возили каталки с людьми. Нервные, с печатью тревоги на лицах, сидели в приемной посетители. Я смотрела на них из-за окна. Чтобы попасть в операционные, мне нужно было пройти по залитым светом коридорам. Не очень приятно, но такой - прозрачной - легче, чем видимой.

            Коридоры и этажи я преодолела за мгновения. И вот, передо мной операционные. Пока пустые. Я подожду.

            Этой ночью в больнице все остались живы. Хорошо. Не для меня, для них. Я не желала никому смерти только ради того, чтобы попасть наверх. Пусть живут, я подожду еще.

            А следующей ночью операционная заполнилась докторами. Спасали мужчину – лопнул аппендицит. Я смотрела за работой людей в халатах, и думала о том, что им это тоже дается нелегко. Каждая смерть, как удар, как укор – не справился. Они переживают. Это не просто работа, это война за жизни. За то, чтобы у человека был еще один шанс. Вот они – настоящие воины света. Спасибо им.

            Мужчину спасли. Я стояла за стеклом операционной и улыбалась. Он вернется домой, к семье, он будет жить. Хорошо.

            Следующей ночью снова одна операционная была занята – вырезали опухоль. Угрозы для жизни вроде не было. Когда операция подходила к концу, я увидела, что в другую, соседнюю, операционную спешат еще доктора. И снова каталка. А на ней молодая девушка. Черноволосая, лет двадцати трех на вид, симпатичная. И в крови. Доктора торопились, что-то серьезное. Из разрозненных фраз поняла, что авария. Сразу вспомнился Рик, он так же потерял свою семью. Живи, девочка, не торопись уходить.

            Операционная была наполнена писком аппаратуры, звяканьем металлических инструментов и отрывистыми указаниями. Все люди выкладывались на полную, но что-то шло не так. Когда достали дефибриллятор, я замерла. Не может быть! Совсем же еще девчонка! Доктора пытались заставить ее сердце биться, но я видела ее душу. Она стояла рядом с телом и не понимала происходящего. Желая поддержать, я подошла к ней и протянула руку. На меня смотрели напуганные льдисто-голубые глаза. Над нами начал появляться столб света, и я поняла – все, пора.

            Свет окутал со всех сторон, я больше не видела душу девушки, лишь чувствовала, как меня затягивает, будто в воронку. Я не сопротивлялась. В последние осознанные мгновения я улыбалась.

***

            Рик сидел на кухне со стаканом виски. В доме пусто, как и на душе; тишину нарушало лишь тиканье часов на стене. Она ушла. Наверное, это правильно, так и должно быть. Эгоистично держать девушку при себе, как карманного призрака. Как домашнего питомца, которым можно хвастаться хотя бы себе. «Я особенный, у меня есть свой призрак». Тьфу! Больной он, а не особенный. Жизнь постоянно учит его отпускать. Жестоко. А он плохой ученик. Ему больно. И ведь отпустить Вивиан – вполне логичное и понятно решение. Пусть, сделанное не им, но правильное. Она всегда хотела ему добра, так неужели он не хочет для нее того же? Если глянуть на ситуацию с ее стороны, то все выходило так, будто она, вытащившая его из тьмы к жизни, теперь мешала развиваться этой самой жизни. Он так не считал, никогда бы и не подумал так о девушке. Но если смотреть справедливо, честно – наверное, так и было. От этой логичности хотелось что-то сломать. Да плевал бы он на остальной мир, доживал бы свое время с ней, призраком. Ночами болтали бы, ходили куда-то, смотрели фильмы. Брехня! Это сейчас он так говорит. А через годик сам бы осознал то, что Вив поняла уже сейчас. Жизнь – это движение, а смерть статична. Прошло бы время, и Рик стал все чаще заниматься своими делами, уходить куда-то. Может быть, его стало бы тяготить присутствие Вив. Кажется, абсурд, но…он бы чувствовал себя обязанным находиться рядом с Вив, не бросать ее. Возможно, он захотел бы переехать в другое место, но не смог бы. Вивиан привязана к этому городу. Кто знает, как все сложилось бы. Жизнь длинная и непредсказуемая, нельзя быть уверенным, что ты «никогда-ни за что». Да и нечестно это по отношению к девушке. Ему хотелось, чтобы она была рядом, пока он нуждается в этом. А потом? А после него хоть трава не расти? Это несправедливо. И то, что Вив ушла – наверное, было лучшим выходом в данной ситуации. Но Рик все равно скучал. Ходил из угла в угол, не знал, чем занять себя, ведь привык не спать ночами. Привык, что есть с кем поговорить, и тебя поймут, поддержат. Не будут жалеть. Это важно.

            Спустя несколько дней мужчина стал ловить себя на том, что везде ищет знаки. Либо того, что Вив все же вернулась (невидимая) и находится рядом, либо успешно добралась наверх и «передает привет». Может, вот тот луч солнца, играющий на снегу? Или та птица на дереве, глядящая на дом. А может, шепот ветра в ветвях деревьев? Так и свихнуться недолго. Может, стоило бы выбрать один из этих придуманных знаков и счесть его настоящим? И успокоиться, наконец? Но ведь сердце не обманешь. Что-то внутри будет подсказывать, что это не настоящее, что правды не знаешь. И мысли снова заполнят голову, кружа, как стая ворон.

            Он устал. Устал бояться, ждать, терпеть. Устал даже думать. Вот бывает, что доходишь до предела выносливости. И дальше, либо успешное разрешение проблемы, либо взрыв эмоций с последствиями. Что предстоит ему? Взрыв не хотелось. Сил и так немного, зачем тратить еще на это? Тогда что поможет? Хорошие новости? Самовнушение?

            Тишину дома разорвала телефонная трель. Из-за натянутых, как струна, нервов Рик подскочил на месте. Он уже отвык слышать звонок телефона. Вообще отвык слышать других людей.

- Да?

- Мистер Эйден?

- Да, это я.

- Меня зовут доктор Филипс, я хирург городской больницы. У меня пациентка пришла в себя после операции. Она зовет вас.

- Что?- Удивился Рик. Кто мог его звать?- А как хоть зовут вашу пациентку?

- Судя по водительским правам, Диана Брукс.

- Простите, но это имя мне не знакомо даже. Может, вы ошиблись с адресатом?

- Боюсь, что нет, она назвала ваш адрес.

- А больше ничего она не сказала?

- Еще? Эмм…у девушки шок, она чудом выжила в автомобильной аварии, я не знаю, насколько осознанно то, что она сказала…

- Не томите док, что там?

- Она попросила вам передать «меня опять не взяли наверх».

            Несколько секунд Рик пытался сложить услышанные слова во фразу и вычленить ее смысл, но слова плясали, и складываться не хотели. Но как только мужчина понял смысл, что-то внутри оборвалось от неожиданности и неверия. Этого не может быть! Просто не может и все!