Часть 35

Тенебрисель:

Послышался глухой рык. Я обернулся и увидел перед собой черного как ночь волка. Черт, опять этот сон. Снова мне придется лицезреть ту страшную картину. А зверь с белыми крапинками на теле спокойно лежал, положив морду на лапы. Его большие глаза умно смотрели на меня, а я сел перед ним, ожидая, что сегодня он опять поведет меня к тому зеркалу.

— И что ты молчишь? Неужели сегодня не хочешь мне показать, кем я являюсь? — язвительно сказал я, вспоминая его слова, которые он повторяет раз за разом.

— Зачем ты бежишь от себя? — раздался его спокойный голос, хотя зверь не открывал зубастой пасти. — То, что ты оттягиваешь этот момент, ничего не изменит. Ты же знаешь.

— Знаю, — недовольно согласился я.

— Ты боишься потерять НАШУ девочку? — спросил, хотя знал ответ.

— А ты будто не догадываешься, — я скрестил ноги, выдыхая. До сих пор не могу привыкнуть к нему.

— Глупо. Она же знает про нас, — волк зевнул, широко раскрывая рот, а я не мог не согласиться с ним. Да, я прекрасно видел, что Лиен все про меня знает. МЫ прекрасно видели. Но… Я не могу смотреть, как она плачет. Знаю, что если приму себя, то увижу эту картину в реальности. Не хочу. Надо, но не хочу.

— Может, она нас и примет, но то видение…

— Как же с тобой сложно, — ночной зверь недовольно рыкнул, вставая, и подошел ко мне вплотную. — Не забывай, что Лиен не только твоя, но и моя любимая. Мы оба любим ее и не хотим причинять боль. Но если ты не примешь себя сегодня, ей будет еще больнее. Я так чувствую, — он уткнулся вытянутой мордой мне в грудь. — Я — это ты. Ты — это я. У нас одна душа и тело на двоих, — я усмехнулся.

— Лиен бы сказала, что у нас раздвоение личности. Хотя, это больше похоже на…

— … раздвоение души, — хором сказали мы. Волк улыбнулся, оскалившись и показывая острые клыки. Если я его-себя приму, у меня будут такие же.

— Мы поладим, — зверь отодвинулся от меня, не переставая улыбаться.

— Но мне будет тяжело привыкнуть к тому, что я буду вынужден делить свою милую с тобой, — это был еще один фактор, из-за которого я тянул.

— Мне тоже будет тяжко делить мою девочку с недооборотнем и тугодумом, — он переступил с лапы на лапу, вновь усаживаясь рядом.

— Итак, — я пропустил его оскорбление мимо ушей, — как же произойдет принятие себя?

— Проще некуда, но объяснять не буду. Покажу на деле.

— Вредный волк, — он рыкнул, а я задал следующий вопрос: — Как мы будем общаться?

— Во сне: так же, как и сейчас. А днем: наши мысли будут переплетаться и ты не поймешь, где мои, а где твои. Зато у нас не будет раздвоения личности.

— Я как-нибудь изменюсь внешне? — я должен знать это. Будет неприятно, если, вместо себя, утром я обнаружу лохматое чудовище.

— Только ипостась. И повадки зверя будут ярче проявляться.

— Есть ли еще какие-то моменты, о которых я должен знать?

— В основном, от принятия себя одни плюсы: нас нельзя так просто убить, нельзя полностью поработить и на нас не действуют заклинания или зелья, принуждающие к чему-либо.

— А минусы? — не может быть все так хорошо.

— Само принятие продлится около 14–15 часов, а последняя стадия будет самой болезненной. После этого, мы не сможем долго находиться взаперти. Нам нужна свобода. Конечно, неделю мы можем протянуть, но не более. Иначе — сумасшествие нам обеспеченно, — да, я часто слышал, что многие оборотни сходят с ума в тюрьмах, так как их лишают свободы. Говорят, что такая участь для них — хуже смерти. — Есть еще один интересный момент, но как к нему относиться — решай сам.

— И что же это? — я вопросительно поднял бровь.

— Ты же заметил, что, с каждым днем, сексуальное желание становится все сильнее.

— Так это твои проделки? — честно, это меня не обрадовало. Постоянно бороться с желанием, которое может нахлынуть в любой момент, довольно проблематично. Особенно, когда Лиен забывает контролировать обаяние (а это явление частое, что бы она там не думала). Чувствую себя мальчишкой, который только узнал обо всех прелестях интимной жизни.

— Не мои. Наши. Наши желания суммируются и усиливаются. У обычных оборотней такого нет, но мы с тобой слишком тесно связаны.

— Хреново, — в голове уже возникали мысли о применении антидепрессантов или более частых прогулках на свежем воздухе совместно с интенсивными физическими нагрузками. Это должно меня отвлечь.

— А меня все устраивает, — зверь снова оскалился в улыбке.

— Ладно, хватит разговоров, — я посмотрел ночному волку прямо в сине-зеленые глаза.

— Приступим к делу? — правильно истолковал он мой взгляд. Я кивнул, а ночной зверь поднялся на лапы, отряхнув от несуществующей пыли свою шерсть, и кинулся на меня. Но я даже не двинулся с места, спокойно впуская его в себя, позволяя стать единым целым. Принимая его. Принимая себя.

Я резко распахнул глаза. За окном еще царила темнота, разбавленная светом звезд и лун, чьи лучики пробирались к нам в комнату. Моя девочка с головой укуталась в одеяло, ютясь у меня под боком. Как мило. Замерзла, моя маленькая.

А вот я просто сгорал изнутри. Сердце бешено колотилось в груди и висках, а воздуха не хватало. Мне было ужасно жарко. Я знал, что у оборотней температура тела выше, чем у эльфов, но не до такой же степени! Так это последствие принятия. Температура потом придет в норму (относительную норму: 38 градусов). А сейчас, надо бы охладиться.

Я встал с кровати, откидывая слишком теплое для меня одеяло и закутывая в него мою жену (ей оно нужнее). Девушка умильно заворочалась, но нахмурилась, почувствовав пропажу.

— Тихо, мо Лиен. Я сейчас вернусь, — я погладил ее по белым волосам и поцеловал в макушку.

Она схватила меня за руку, обнимая ее и что-то невнятно бубня себе под нос. Я усмехнулся. Мой лунатик. Она часто так делала. Могла что-либо сказать или сделать, пока спит. Но про это я решил умолчать (не думаю, что ее обрадует новость о лунатизме). Я осторожно вытащил свою руку из ее крепких (но, опять-таки, жарких) объятий, направляясь к балкону.

Когда я открыл дверь, мне стало легче. Холодный, ночной воздух быстро остужал разгорячившееся тело, а запах пустыни вызывал ностальгию. Как же давно я не был здесь. 110 лет прошло с последнего визита. Интересно, а мое секретное место уже обнаружили или нет? А может, песок заполнил все пространство в нем? Почему бы не посмотреть сейчас? Погода прекрасная и так хочется размяться. Хочется быстро бежать, прыгая по крышам домов, да так, чтобы ветер свистел в ушах, развивая волосы.

Но меня остановил запах шоколада, заставляющий облизнуться не только от сладости, но и от другого желания (черт, будет тяжело себя контролировать). Запах моей алкогольной конфетки я почувствовал уже тогда, когда она приблизилась к двери. Я и до этого слышал ее недовольное шуршание и угрозы в сторону моих ушей, но слишком сильно погрузился в свои мысли. И лишь этот вкусный аромат вернул меня в реальность.

— Ты суицидник? — тихо спросила она, дуя губки. Взлохмаченная, укутанная в одеяло и с босыми ногами — она напоминала совушку. Я улыбнулся ей в ответ, а Лиен, поежившись от холода, подошла ко мне. — Простынешь, зараза ушастая!

— Уверена? — я взял ее ладонь и положил на свою грудь, отчего желание только усилилось. Черт. Но заспанные, кукольные глазки быстро увеличились в размерах, а моя милая прижалась ко мне всем телом.

— Ты ж моя батарея! — сказала она, нежась щекой о мою кожу. Я закусил губу и выдохнул. Черт, Лиен опять забыла про контроль обаяния. Вот как мне сдерживаться? А она выдала: — Но только попробуй мне потом чихнуть! Покусаю!

— Апчхи, — наигранно чихнул я, подняв ее на руки.

Теперь крышу сносило не только от ее запаха, но и ощущения обнаженного тела, плотно прижимающегося ко мне. Вершинки аппетитной груди затвердели от холода, еще больше затуманивая мой разум. Не могу противостоять соблазну. А зачем мне бороться со своим желанием? Оно меня полностью устраивает.

Я хитро посмотрел в фиолетовые глаза и перевел взгляд на чувственные губы. Лиен еще не до конца проснулась и не поняла моего жеста, но мне и ненужно этого. Я прильнул к розовому ротику, который будто молил меня о поцелуе. Упиваясь прерывистым дыханием, я отнес свою жену обратно в спальню, положил на постель и навис сверху. Такая маленькая, хрупкая и от того еще более желанная. Мне так нравится заполнять все пространство вокруг нее собой, обладать ей, словно я ее господин. Но я ее господин также, как и она моя госпожа. Госпожа моего сердца и тела. Но моя. Только моя.

Я уже не отдавал себе отчет в действиях и мягко покусывал ее шею, оставляя засосы. Представляю, как она будет дуться и краснеть завтра, но мне это нравится. Жар в теле снова нахлынул на меня с удвоенной силой. Принятие себя и возбуждение слились воедино. Я горел и чуть ли не дышал огнем, как дракон, но мне было все равно. Я хотел поделиться этим пламенем с моей любимой. Заставить ее сгорать от вожделения.

— Те-е-ен, жарко. Мне очень жарко, — щеки и кончики ушей стали пунцовыми, опухшие губки приоткрылись, а масляный взгляд заставил меня хищно улыбаться.

Скорее всего, зверь взял верх надо мной, из-за чего я сильнее прикусил нежную кожу. Удивительно, но Лиенилде не айкнула, а застонала от удовольствия. Вот как. Девочка моя, тебе нравится пожестче? А я боялся тебя спугнуть подобными действиями. Ты же совсем невинна в этом плане. Многого не знаешь. Но теперь, я смогу показать тебе еще больше граней этого удовольствия.

***

— Индариэн, от Лиен ни на шаг, пока меня не будет, — приказал я телохранителю, уходя из комнаты. — Заметишь что-то подозрительное, немедленно сообщи мне.

— Да, Ваше Величество, — дроу поклонился и я покинул наши апартаменты.

Моя королева сейчас читала книгу в спальне, а я решил развеяться и навестить свое логово, которому уже не одно столетие. Это секретное место, что находится вдалеке от города и скрыто от чужих глаз. Там располагается оазис, а немного восточнее, за самым невзрачным барханом, куда не осмеливаются ходить наги из-за зыбучих песков, находится вход в мир моего детства. Обычно, в тех краях всегда уйма народу, но если хочешь что-то хорошо спрятать, прячь у всех на виду.