Уже смеркалось, когда мы свернули из долины р. Собаки в узкую долину ее притока, ключа Федоровского, где дорога пошла довольно высоко по косогору; с одной стороны поднимался крутой склон, а с другой — крутой откос спускался ко дну долины и с этой стороны дорога ничем не была огорожена. Кое-где, где из склона сочилась вода. дорога оледенела, и кошева скатывалась к краю откоса; приходилось вылезать и итти пешком в тяжелой и длинной дохе по льду, по. которому сами лошади пробирались осторожно. Ехали, конечно, все время шагом, и к стану рудника в верховьях долины мы прибыли уже ночью.

На руднике я застал двух других экспертов, присланных Российским золотопромышленным обществом из Петербурга для изучения рудника, его технической оборудованности, качества и запасов руды. Это были горный инженер Журин и химик Лебедев. Они приехали на несколько дней раньше и уже успели осмотреть машины и золотоизвлекательскую фабрику. За ужином мы встретились, а управляющий рудником рассказал нам подробно, кем и как было открыто это месторождение. Узкая и длинная долина ключа Федоровского на всем протяжении содержала золотоносную россыпь, и работавший ее мелкий золотопромышленник, обнаружив на склоне выходы кварца со включениями золота, уступил месторождение Иваницкому за бесценок.

Утром можно было осмотреться. Верхний стан рудника, на котором мы находились, состоял из нескольких домов, казарм и складов на довольно крутом левом склоне долины ключа Федоровского ниже слияния двух вершин ключа. Оба склона, покрытые толстым слоем снега, уходили высоко вверх к вершинам гор, скрытым в облаках. Оказалось, что мы находились почти у самого водораздела Алатау, который в этой части отодвинут сильно на восток в зависимости от того, что верховья р. Усы, правого притока р. Томи, проникли с западного склона хребта в промежутке между бассейнами рек Черного и Белого Юса, образующих р. Чулым, очень далеко вглубь. Вершины гор вокруг рудника поднимались до высоты свыше 1300 и достигали 1436 м над уровнем океана. Лес на склонах гор был сильно вырублен, кое-где виднелись отдельные ели и кедры, а многочисленные пни скрывались под глубоким снегом, образовавшим большие сугробы и возле домов.

Сам рудник находился еще в 500 м дальше, на правом склоне долины ключа. Меня с Усовым отвезли в саночках ко входу в главную штольну, у устья которой стояло большое машинное здание. Здесь мы оставили дохи и пошли в сопровождении штейгера по штольне, проложенной вдоль по толстой кварцевой жиле, которая в одном месте выходила на поверхность горы, где ее разрушение и размыв давали материал для россыпи, по руслу ключа. Бока штольны, конечно, были закрыты крепью. Кое-где мерцали электрические лампочки, так как по штольне выкатывали в вагончиках по рельсам руду, поднимаемую снизу, из более глубоких горизонтов рудника, уже работавшихся. Встречаясь с вагончиками, нам приходилось прижиматься к крепи, так как штольна была узкая. По самой штольне и выше ее до поверхности горы кварцевая жила была уже выработана, и работы развивались на горизонтах ниже штольны, куда спускались по круто наклонным вниз по жиле ходам, называемым гезенками. На каждом горизонте вдоль по жиле проводился штрек, т. е. горизонтальная галлерея, а в промежутке между каждыми двумя горизонтами тело жилы вынимали снизу вверх посредством так называемых восстающих выработок, проложенных вверх по падению жилы. Они в сущности то же, что гезенки, но гезенк работается сверху вниз, т. е. углубляется выниманием материала, тогда как восстающие выработки пробиваются снизу вверх, навстречу падению жилы. Добытая руда сваливалась из этой восстающей выработки вниз в штрек, где нагружалась на тачки и перекатывалась к подъемному устройству, по которому ее поднимали в главную штольну и выкатывали из рудника для обработки (раздробления и промывки) на фабрике.

Наша работа состояла в том, что мы последовательно осматривали подробно все работавшиеся забои в штреках по простиранию жилы и в восстающих выработках по ее падению, изучали строение и состав кварцевой жилы в разных ее частях, измеряли толщину и брали образцы из жилы и вмещающих ее, т. е. боковых, пород. Взятие проб из забоев, т. е. материала для определения содержания золота в жиле, не было моей задачей. Это занимало много времени, требовало участия рабочего с инструментами, чтобы высекать в жиле поперечный желобок во всю ее ширину и собирать аккуратно весь материал для уноса в лабораторию, и входило в обязанности другого эксперта, химика Лебедева.

В течение нескольких дней мы оба (я и Усов) с утра отправлялись на рудник и проводили часов шесть или семь в обходе и изучении забоев при свете свечей (так как в забои электричество не было подведено). Мы посетили также выработанную часть рудника над главной штольной в части, еще доступной для осмотра. Это было интересно потому, что там можно было видеть забои, на которых работы были остановлены по причине выклинивания, т. е. исчезновения жилы или же ее обеднения золотом. Возвращались к обеду и вечером разбирали собранные образчики, подробно изучали их под лупой и, пользуясь записями и зарисовками, сделанными на месте в записной книжке, писали дневник наблюдений с рисунками более интересных забоев. Я имел с собой фотоаппарат и некоторые забои фотографировал при вспышке магния. При этом некоторые забои приходилось обливать водой, чтобы смыть слой рудничной пыли, насевшей после взрывных работ, или грязи, отложенной стекавшей по забою рудничной водой. Масштабом на забое большей частью служила подвешенная вертикально с подсвечником свеча.

Кварцевая жила в забоях имела разнообразный вид. Белый, желтоватый или голубоватый кварц жилы то пролегал более или менее ровной лентой в 60—70 см ширины наискось через весь забой, хорошо выделяясь на фоне темносерой или темнозеленой боковой породы, то он сильно ветвился, давая отпрыски вверх и вбок в породу, содержал обломки боковой породы. Параллельно главной жиле с той или другой стороны видны были прожилки кварца разной толщины. Иногда лента кварца раздваивалась на две почти равные части. В конце главной штольны, называвшейся Масловской, жила совсем исчезла, весь забой был занят темной породой, и только в середине его шел тоненький шнурочек в виде четки из маленьких гнездышек кварца, связанных прожилком его в 1—2 мм. Перед наблюдателем вставал серьезный вопрос, действительно ли жила кончилась, выклинилась, как говорят горняки, или же шнурочек представлял так называемый «проводник», который показывает, что мы видим только местное исчезновение жилы, пережим ее, и, прослеживая забоем проводник, мы опять увидим, что шнурок начнет постепенно утолщаться и снова появится кварцевая жила, выгодная для работы. Проводник показывает, что трещина в массе породы, в которую проникали горячие растворы, отлагавшие кварц и золото, в этом месте не исчезла, а продолжается дальше, но только почему-то не раздвинулась, не дала места для отложения кварца.