– Comment зa, cheri?

– Грущу по уходящему лету, не хочу заканчивать учебу.

– Что же ты хочешь делать?

– Честно?

– Только так…

– Чтобы вы, сэр Огастес, выполнили свое обещание!

– Неужели я до сих пор причина напрасной надежды? Этого не может быть, – дед нахмурился и сосредоточился. – Ну-ка, говори!

– Кто-то хотел послать докторов к черту, упаковать багаж и, выкрав внучку из Тринити, отправиться с нею на целый год в Тритопс стрелять львов и леопардов, – Джейн вновь поцеловала деда.

– Вот видишь, Арчибальд, насколько кровожадны представительницы старых аристократических семей, – дед улыбался. – Элис уже ушла?

Кроу поднялся и посмотрел в окно.

– Выезжает со двора.

– Досадно. Джейн, Арчи был столь любезен, что привез с собой подарок. Будь добра, сходи в мой кабинет и принеси бокалы.

Девушка кивнула и вышла…

– Ты сам объяснишься с ними. Никто не виноват, что чистюли-буржуа запретили эвтаназию. Наш парламент вечно идет у них на поводу, но меня это абсолютно не касается. Как выпьем, оставьте меня одного. Уведи Джейн вниз и займи чем-нибудь. Я устал, Арчибальд, чертовски устал. После гибели Кэролайн мне с каждым днем все тяжелее и тяжелее просыпаться. Если сможешь, огради мою внучку от разведки. Я знаю, как только она останется одна, твои придурки шагу ей не дадут ступить, пока не завлекут Джейн к себе. Обещаешь?

– Сделаю, что смогу.

– И на том спасибо, доктор Чехов.

Подслушивать – нехорошо, но так получилось.

– Ты помнишь эту ерунду?

– Твой первый проект? Смесь кичливой образованщины и непомерных амбиций?

– Ты строг, Огастес…

– Но справедлив! Прошу, дай мне сосредоточиться…

Джейн, неся на серебряном подносе бокалы из толстого синего стекла, вошла в спальню. По выражению ее лица никто бы и не догадался, что девушка стала фактически соучастницей приготовлений к… убийству? Или – самоубийству?

Дед и Кроу оживленно разговаривали, вспоминали какие-то эпизоды из прошлого. Наконец сэр Огастес взял свой стакан.

– Джейн, в кабинете на моем столе лежит веленевый конверт. Будь добра, принеси его, пожалуйста.

Дверь в комнату деда была закрыта. В коридоре, где солнечные лучи, проходя через цветные стекла переплета, превращались в косую радугу, ее ждал сосредоточенный и серьезный Кроу.

– Ты его убил?

Джейн впервые обратилась к сэру Арчибальду на «ты». Он молча вынул из ее рук конверт, разломал сургучные печати с гербами родов Глазго и Фаррагутов и снова передал конверт девушке.

– Это его воля. Я всего лишь исполнитель. Здесь он тебе обо всем написал.

Так Джейн Болтон совершила свое четвертое открытие.

– Знакомьтесь, товарищи! – Фотографии веером легли на генеральский стол. – Молодая женщина – Джейн Болтон, мужчина – Бьерн Лоусон, псевдоним Норвежец.

– Товарищ генерал, а почему – «псевдоним»? Он что, писатель или артист?

– А как ты хочешь, Гладышев? – С подчиненными генерал всегда был обходителен и терпелив.

– Да так, кличка, и все, – молоденький Гладышев попал в Ленинградское УКГБ по комсомольской путевке сразу после окончания Техноложки.

– Клички – у собак и урок, товарищ Гладышев. Что же касается мистера Лоусона, то этот господин – наш враг, а врага, как учат мудрецы, необходимо уважать. Мне удалось вас убедить? – генерал легко улыбнулся. Стушевавшийся Гладышев, чтобы скрыть смущение, стал внимательно рассматривать фотографии девушки.

– Изучайте, Андрей, и изучайте получше. Именно вам придется опекать эту замечательную особу.

– Мне? – юноша покраснел. – Может быть…

– Не может… – резко оборвал старший. – Задавайте вопросы, товарищи.

– Какой псевдоним у Джейн Болтон? – Андрей, в первый раз попавший в состав оперативной группы, рвался в бой. Его коллеги – грузный, похожий на учителя Елагин и почти сверстник Гладышева, но уже опытный работник Скворцов – рассмеялись. Коротко, за компанию, хохотнул и генерал.

– Отвечаю. У Джейн Болтон псевдонима нет.

– Ну вот, – комсомольскому разочарованию не было предела. – Так чем же она замечательна?

– Раньше про таких, как мисс Болтон, говорили: «Девушка из приличной дворянской семьи». От себя добавлю – семьи разведчиков. Ее дед, сэр Огастес Глазго-Фаррагут, – легенда британской военно-морской разведки, которой, кстати, он почти четверть века руководил лично. Отец – американец Дэннис-Роберт Болтон, был ведущим специалистом в ЦРУ по устройству ближневосточных проблем. Мать – Кэролайн, урожденная леди Глазго-Фаррагут, – координировала резидентские сети во всех исламских странах от Карачи до Рабата. Так что, товарищ Гладышев, с псевдонимом тут был бы перебор.

– Тогда, товарищ генерал, непонятно, зачем, имея такую известную родню, эта мисс приехала к нам шпионить?

– Вполне допускаю, что ни подрывная, ни разведывательная работа не входит в планы Джейн Болтон как стажера на курсах русского языка при Педагогическом институте. Я даже был бы рад этому. Также я вполне допускаю, что одновременное пребывание в Ленинграде Норвежца и девушки – случайное совпадение. К тому же Лоусон прибыл в СССР вполне официально более полутора лет назад, в качестве сотрудника британской культурной миссии. Однако как человек, отвечающий за безопасность страны на вверенном мне участке, я должен убедиться в благих намерениях этой пары. Или – разочароваться. Но разочароваться – убедительно, доказательно и непреложно. В этом нелегком деле основная работа лежит на вашей группе.

– Разрешите, товарищ генерал?

– Давайте, Скворцов.

– Контакты Болтон и Лоусона фиксируются?

– Пока нет. Мисс внучка прибыла только две недели назад. Было принято решение еще недельку не наблюдать за ней, а там взять дней на десять под плотную опеку. Этим займется Гладышев. Касательно Лоусона… Он же у нас – частый гость. По агентурным сведениям, ведет себя привычно – фарцовщики, услуги проституток, мелкие гешефты. Но какое-то у меня в отношении этого господина предчувствие. Поэтому Елагину и Скворцову приказываю немедленно установить плотный надзор за Норвежцем.

– Товарищ генерал, я так понял, что мне еще десять дней прохлаждаться?

– Зачем же прохлаждаться, товарищ Гладышев? Разработайте схему и прикрытие вашей работы с объектом, приходите ко мне, обсудим.

– Есть, товарищ генерал!

– Ну и славно… Думаю, всем все ясно? Отлично. Тогда за работу!

– Об этом не может быть и речи! – Кроу вскочил из-за стола и буквально подлетел к Джейн. Потом, словно устыдившись чрезмерности эмоций, медленно опустился в кожаное кресло рядом. – Эти курсы русского языка – дешевый транспортный канал для «Посева» и прочей энтээсов-ской белиберды. Они тебя еще в день прибытия, как это у них? Ах, да – «обшмонают»! Прямо на таможне, и репьем повиснут на хвосте. Ты себе представляешь, наконец, эту толпу романтических идиоток, которые целыми днями будут гудеть про Достоевского и Толстого? Прямо у тебя над ухом?

– Как ты сейчас или еще ближе?

Кроу безнадежно хлопнул девушку по плечу. Встал, покачал коротенькое тельце на высоких, скрытых брюками каблуках и как ни в чем не бывало, продолжил:

– А ты должна будешь все это терпеть и не выделяться… Джейн, послушай, у русских в Ленинграде огромное количество музеев и архивов, театров, огромная киностудия. Дай мне еще немного времени, и оптимальное решение будет найдено.

– Арчи, ты слишком заботлив для дальнего родственника и не видишь основного преимущества ситуации с курсами. За редкими исключениями, слушатели и их окружение примерно одного, студенческого, возраста. Это существенно облегчит контакт с Марковым-младшим, и, самое главное, именно для фанатеющей от толстенных томов прошлого века девице легче и естественней влюбиться в русского юношу. Поэтому я прошу тебя, успокойся. Удержать меня от работы в России ты не сможешь, а все эти театры, киностудии и архивы – оставь кому-нибудь другому.