- Что именно, мистер Ну? - спрашиваю.

- Ты же знаешь, я хочу, чтобы в мире всегда были Пу. Не так-то просто мне было найти себе жену, да и Крошке, я знаю, будет нелегко. Женщины в наши дни совершенно утратили вкус. С тех пор как Лили Лу покинула нас, на свете не рождалось другой женщины, столь уродливой, чтобы выйти замуж за Пу, и я боюсь, что вместе с Крошкой наш род угаснет. Мне невыносимо думать об этом. С его-то талантом! Устрой так, чтобы наш род никогда не угасал - и я велю Крошке снять заклятие с Лемюэля.

- Если уж мне суждено обеспечить вашему роду бессмертие, - отвечаю я, - тогда я уж позабочусь, чтобы остальное человечество вымерло. Все лучше, чем жить бок о бок со множеством Пу.

- А что плохого во множестве Пу? - спрашивает эта образина, радостно щерясь. - Как я понимаю, у нас здоровая порода.

Он даже замахал лапищами от переизбытка чувств. А эта горилла, между прочим, была повыше меня.

- Ничего плохого не будет в том, что Землю будут населять породистые люди. Я уверен, что, дай нам время, мы, Пу, смогли бы завоевать этот говенный мир. И ты поможешь нам в этом, юный Хогбен.

- Нет, - сказал я, - нет, нет и нет. Даже знай я, как...

В конце улицы раздался жуткий рев и толпа стала разбегаться, уступая дорогу машине скорой помощи, которая остановилась на углу, возле дядюшки Лема. Из нее выскочила пара расторопных ребят, таща с собой носилки. Доктор Браун встал с колен, на его лице читалось облегчение.

- Ну, думал, что так вас и не дождусь, - сказал он. Этого человека нужно в карантин, я полагаю. Одному Богу известно, что покажут анализы. Принесите мою сумку. Мне нужен стетоскоп. Что-то странное у этого парня с сердцем.

Не знаю уж, как там у дядюшки Лема, а у меня сердце аккурат ушло в пятки. "Все, - понял я, - мы пропали - все наше хогбеново племя. Как только эти докторишки и ученые пронюхают, кто мы такие, - тут нашей жизни и крышка. Все оставшееся время у нас не будет ни секунды покоя. Прощай тихая жизнь".

Эд Пу смотрел на меня и мерзко лыбился.

- Что, засуетился, да? Я бы на твоем месте вился, как уж на сковородке. Я ведь все о вас, Хогбенах, знаю. Все вы как один нечисть. Как только они привезут Лема в больницу, так все и выплывет. А закон против колдунов, между прочим, никто не отменял. Так что даю тебе полминуты, юный Хогбен, чтобы покончить с этим вопросом. Что скажешь?

Ну сами подумайте, что я мог ему сказать? Я же не мог ничего ему обещать. Чтобы эти треклятые Пу со своим Даром заполонили весь мир? Мы, Хогбены, живем долго. У нас тоже есть кой-какие серьезные планы касательно будущего этого мира. Но если Пу поползут по всему свету, стоит ли тогда стараться? Вы понимаете, я не мог ответить ему "да".

Но скажи я "нет" - и дяде Лему конец. Мне казалось тогда, что как ни крути, а Хогбенам, похоже, крышка. Оставался лишь один выход. Я набрал побольше воздуха, зажмурил глаза и возопил внутри головы: "Дед! Деда!"

"Внимаю тебе, дитя мое", - произнес звучный, раскатистый голос где-то в моем мозгу. Будто он все время был со мной и только и ждал, чтобы к нему обратились. Дед был за добрую сотню миль отсюда и голос у него был, как со сна. Неважно: когда Хогбен взывает в такой тональности, в которой я позвал Деда, он вправе рассчитывать на ответ - и немедленный. Так оно было и на этот раз.

Обычно Дед минут пятнадцать ходит вокруг да около, задает перекрестные вопросы, не слушая ответов, либо начинает сбиваться на какие-то допотопные диалекты, вроде санскрита, которых поднабрался за свою долгую жизнь. Но на этот раз, похоже, он был серьезен. "Внимаю тебе, дитя мое", вот и все, что он сказал. Так что я просто взял и вывалил перед ним содержимое моего мозга. Прям как школьный учебник. Просто не было времени на вопросы и ответы. Док уже доставал свои причиндалы; как только он усечет, что у дядюшки Лема два сердца, Хогбенам кранты. "И зачем ты только запретил убивать, Дед", - добавил я, зная, что к этому моменту он уже успел окинуть взглядом всю ситуацию от начала и до конца.

Мне казалось, что Дед размышляет ужасающе долго. Док уже вставлял себе в уши такие маленькие рогульки с резиновыми наконечниками. Эд Пу смотрел на меня как коршун. Малыш тсрчал там, в стороне, весь переполненный своим Даром, и шнырял глазами по сторонам: кого бы еще свалить. В глубине души я надеялся, что он остановит выбор на мне. Я уже приготовился отразить заряд заклятия прямо ему в рожу и, если повезет, то убить на месте.

Наконец Дед подал мне в голове знак.

"Они держат нас на мушке, Сонк", - сказал он. Помнится, я удивился, что Дед, оказывается, способен изъясняться на людском языке, если захочет.

"Скажи Пу, что мы согласны".

"Но, дед... - начало было я.

"Делай, как я сказал! - когда он говорил с таким нажимом, у меня начинала болеть голова. - Быстрее, Сонк. Скажи Пу, что мы дадим ему то, что он хочет".

Я не посмел ослушаться. Но в тот раз я был очень к этому близок.

Если вдуматься, даже Хогбен должен в конце концов впадать в старческий маразм. Вот я и подумал, не сказывается ли в конце концов преклонный возраст на Деде.

В ответ я только сказал в голове: "Ладно, я сделаю, как ты говоришь, хотя, будь моя воля, я поступил бы по-другому. Получается, что нам, Хогбенам, каждый может диктовать свои условия. Почему бы не запереть дар внутри Пу-младшего. То-то бы он попрыгал". Вслух же я произнес смиренно, как только мог:

- Все в порядке, мистер Пу. Давайте, снимайте заклятие. Быстрее, а то будет слишком поздно.

ГЛАВА 4

Пу идут

У мистера Пу был большой желтый автомобиль с открытым верхом, приземистый и очень длинный. И несся он со страшной скоростью. В какой-то момент я был почти уверен, что мы переехали маленького мальчика, но мистер Пу не обратил на это внимания, а я не осмелился ему сказать. Ведь Дед выразился ясно: они держат нас на мушке.

Было много говорильни, прежде чем я убедил их поехать к нам. Таков был дедов приказ.

- Где гарантии, что вы не пришьете нас хладнокровно в своей глухомани? - спросил мистер Пу.

- Я могу вас прямо тут убить, на месте, - отвечаю, - и убил бы, будьте спокойны, да только вот Дед запретил. Ежели он говорит, что вам ничего не угрожает, значит так оно и есть. Никогда еще ни один Хогбен не нарушил своего слова.