Едва переступив порог, Алексис поняла, что совершила ошибку.

Комната была полна народу. Концертный костюм — узкая черная юбка и белая блузка с длинными рукавами — не оказался слишком официальным. Он оказался слишком неофициальным, подумала Алексис, криво улыбнувшись. С туго стянутыми в узел рыжими волосами она выглядела служанкой в этом сборище обнаженных плеч и сверкающих бриллиантов.

— Черт, — прошептала она.

Ведь не собиралась же никуда идти. Ее вообще последнее время не тянуло на приемы. Это все Фред.

— Поднимись ко мне, возьми Планкетову рукопись. Ну и еще пару вещей. Иди к Шейле Мэлори на прием. Веди себя хорошо. Музыкантов не будет, — сказал Фред, который иногда оказывался более проницательным, чем можно было ожидать, отдала она должное отчиму и снова криво улыбнулась. — Если захочешь, можешь остаться на всю ночь, — добавил он.

Поскольку три года назад, как только она переехала, Фред превратил ее спальню в дополнительную музыкальную студию, предложение показалось не слишком заманчивым. В квартире была только одна кровать — его собственная — с балдахином и матрацем из настоящего конского волоса.

— Ну, спасибо! — сказала Алексис.

Фред рассмеялся. Это со стороны он выглядел человеком не от мира сего, а на самом деле всегда умел своего добиться. Вот она и стоит здесь.

Большую часть дня она паковала веши Фреда — пару мелочей, по его небрежному выражению, — которые он попросил захватить в Испанию. Следовательно, смыться до начала вечеринки у Шейлы не удалось. А с Фреда сталось бы позвонить из Токио любимой соседке и послать ее наверх за своей непослушной падчерицей.

Запястье болело. Алексис незаметно покрутила кистью. Шейла Мэлори отвлеклась от разговора и подплыла к ней.

— Алексис, дорогая. Как хорошо, что ты пришла. — Она пускала пузыри от восторга. — Я устроила дивное дело. Празднуем. С кем тебя познакомить?

Алексис осмотрелась. Как и обещал Фред, музыкантов не было видно. На самом деле, ни одного сколько-нибудь знакомого лица. Кроме…

Она заколебалась, разглядывая нового гостя. Он остановился в дверях, надменно обозревая сборище. При этом не замечал, что она рассматривает его самого. Или не обращал внимания. Может быть, именно из-за надменности.

Только на секунду их глаза встретились. Что-то в нем показалось Алексис знакомым. Высокий, широкоплечий, узкобедрый, с жестким и красивым орлиным профилем. Но не внешность привлекла к нему все взгляды. Дело было в повеявшем холодке власти. Неужели она не вспомнит, знакома ли с ним?

Но вот его взгляд безразлично скользнул дальше по комнате, и Алексис поняла, что никогда его не встречала. Напряжение отпустило. Оказывается, она стояла затаив дыхание.

Шейла проследила за ее взглядом.

— Поклонница Лиходея? — весело спросила она. Алексис не слышала. Она смотрела, как этот человек идет сквозь толпу. Да он знаменит/ —осенила догадка. Она выросла среди знаменитостей — мать наслаждалась их обществом, Фред не обращал внимания — и знала симптомы. Алексис содрогнулась. Слава играет с людьми злые шутки, и этот человек выглядел не лучшим образом.

— Чья?… — начала она, оборачиваясь к Шейле, и тут мелодраматическое прозвище дошло до ее сознания. Лиходей! — Ой, мамочка, я попала не на тот прием, — вырвалось у нее.

Алексис Брук, начинающая музыкантша, не имела ничего общего с международными кинозвездами. Тем более обладавшими такой репутацией, как Майкл Слейн — Лиходей. Не хватало только ляпнуть при нем одну из своих знаменитых глупостей — с такого станется сломать ей второе запястье, горько подумала она.

Шейла рассмеялась.

— Сегодня членовредительств не будет, — сказала она. — Майкл обещал мне вести себя хорошо. — Ее так и подмывало поделиться каким-то секретом. — Он со мной сейчас паинька.

Алексис смутилась. Ее собственная мать ушла от Фреда к более молодому мужу, и Алексис так и не сумела это принять. Майкл Слейн выглядел моложе хозяйки лет этак на двадцать.

Смущение было настолько явным, что Шейла хихикнула.

— Не в этом смысле, милочка. Микки крутит только со сногсшибательными женщинами. Я не подходила под такое определение даже в юности. -

Она помолчала, потом продолжила, понизив голос до доверительного шепота: — Я хотела сказать, что подписала его. То есть если законники не вмешаются. — Она суеверно скрестила пальцы. — Вообще-то я еще никому не говорю. Боюсь сглазить. Его прежний агент встал на дыбы. И действует очень нечистоплотно.

— Ой, — снова смутилась Алексис. — Извините. Я вовсе не это…

Шейла стиснула ее запястье.

— Милочка, я польщена. Он роскошный, правда? — Нежный взгляд Шейлы нашел Майкла, рыскающего по комнате. Похоже на сцену из его фильмов, испуганно подумала Алексис. Толпа раздавалась перед ним. Пару раз блеснула вспышка. Кто-то фотографировал.

Глаза Майкла Слейна сузились. Он стал вдруг не только надменным, но еще крутым и опасным. Алексис содрогнулась, представив себя на месте фотографа. Несмотря на то что он вряд ли станет устраивать скандал на коктейле, с сотней гостей…

Не успела подумать, как он обнаружил виновника. Улыбнулся. Вспышка белых зубов на загорелом лице. Зубы оскалены не в улыбке. Развернулся.

Алексис ахнула вместе со всеми, когда он выхватил фотокамеру из рук владельца. Фотограф рванулся за камерой, но наткнулся на смуглый кулак и, кашляя, упал на колено. Слейн открыл фотокамеру и выдернул кассету. Кассета скользнула в карман, а дорогая камера полетела на пол, и в полной тишине послышался жалкий звон разбившейся вспышки. Кто-то из толпы приблизился к нему.

— Так-то вот, — смиренно констатировала Шейла. — Вот они, его обещания. Вперед, Алексис, на вылазку.

Алексис пыталась сопротивляться, но тщетно. Шейла за руку волокла ее сквозь толпу. Поскольку бокал был в правой руке, Шейла, не зная того, схватила за сломанную. Алексис вздрогнула от боли, но Шейла, прокладывающая путь сквозь ароматы духов и сверкание бриллиантов, как линкор сквозь забитую акваторию, не заметила.

— Микки, — окликнула она светским тоном. Майкл Слейн медленно повернулся. Подошедший мужчина терпеливо ждал. Очевидно, он рассчитывал снова обратиться к Слейну, когда дамы выполнят светский ритуал. А Майкл Слейн привык, что люди терпеливо ждут его внимания.

Алексис почувствовала к нему настоящую неприязнь. Глаза у него холодные, как луна.

— У меня в гостях британская поклонница твоего таланта, — сказала Шейла. — Хочет познакомиться с тобой.

Глаза окинули упирающуюся фигурку и не потеплели. По крайней мере Алексис не заметила.

— Алексис Брук, соседка сверху. У ее отчима квартира над моей — Фридрих Шмидт, дирижер.

Майкл Слейн сложил чеканные губы в подобие вежливой улыбки. Очевидно, подумала Алексис полунасмешливо-полупрезрительно, отчим не входит в Галерею Славы. Но Шейла не была обескуражена.

— Он очень знаменитый, — заверила она извиняющимся голосом. — Дирижирует по всему свету. Он обещал прийти сегодня, но неожиданно уехал на гастроли в Токио.

Интерес Майкла Слейна чуть увеличился.

— А вы в Токио бывали, Алексис? — спросил он. Явно ощущалось усилие найти точку взаимного интереса. При этом он и не пытался скрыть скуку.

Теперь Алексис по-настоящему разозлилась и решила уйти спать, как только это можно будет сделать, не нарушая приличий.

— Нет, — кратко ответила она.

Шейла взглянула с удивлением. Очевидно, страстные поклонницы должны разговаривать со своими идолами в какой-то другой манере, подумала Алексис. Ну и что? Если она узнала этого человека в лицо, вовсе не обязательно благоговейно падать к его ногам.

— Ты бывал, правда, Микки? Кажется, следующий фильм Слейна — Харви собираются снимать в Японии? — сказала Шейла.

Мужчина за спиной Слейна рассмеялся.

— Роузи Харви мечтает показаться в кимоно, правда, Мик?