— Я знаю, кто стремится убить вас. Он носит грязную коричневую шляпу. Он страшно обожжен, на правой руке у него бритвы

Все смотрели на Томпсон.

— Кто он? — выдавила из себя Тарин.

— Фредди Крюгер, — ответила Томпсон — Он был детоубийцей, пока не умер. Но после смерти он стал ещё хуже. Шесть лет тому назад Фредди убил моих друзей. Он чуть не убил меня. Я думала, что избавилась от чего, но, пожалуй, он оказался слишком силен.

Вся группа смотрела на неё с изумлением, не зная, верить или сомневаться.

— Почему он преследует нас? — спросил Уилл.

— Да-а… — вступила Тарин. — Что мы такого сделали?

— Дело не в том, что сделали вы, — сказала Томпсон. — А в том, что сделали ваши и мои родителя. Они сожгли его живьем. Мы платим за их грехи. Вы последние из детей с улицы Вязов.

Ребята смотрели друг на друга в полном замешательстве.

— Мама и папа? — спросил Уилл. — Это невозможно. Они никогда не говорили…

— Ну конечно, — вмешалась Тарин, — именно о такого рода вещах родители рассказывают своим детям. Спокойной ночи, радость моя. Не забудь помолиться Между прочим, прошлой ночью мы с папочкой сожгли тут одного маньяка.

— Итак, что нам делать с этим чудовищем? — спросил Кинкайд

— В прошлый раз я схватилась с ним, — сказала Томпсон. — В одиночку я бы не справилась. Ключ в руках Кристен. У неё особый талант, удивительное качество.

— Я не могла этого делать с тех пор, как перестала быть маленькой девочкой, — сказала Кристен.

— Но ты сделала это на днях, — возразила Томпсон.

— Это совсем другое дело.

— Такой дар никогда не исчезает, — заявила Томпсон. — Можно только забыть, как им пользоваться. Ну как? Ты попытаешься?

Кристен кивнула в знак согласия

— Каждый из вас обладает внутренней силой, чем-то особенным, чем вы обладали в самых прекрасных своих снах. Вместе мы можем научиться пользоваться ею, если… попытаемся.

— Окей, сейчас мы испытаем небольшой групповой гипноз, — сказал Гольдман. Он повернулся к электронному маятнику, стоявшему на столе, и включил его. Маятник медленно качался из стороны в сторону, в то время как крохотный луч очень яркого света ритмично пульсировал. Все смотрели на маятник.

— Следите глазами за движениями маятника. Забудьте все, кроме этого маятника ничего не существует.

— Возьми нас с собой туда, Кристен, — тихо сказала Томпсон.

— Дышите глубоко, расслабьтесь, — наставлял Гольдман — Продолжайте следить за маятником

Вся группа пристально смотрела на маятник, постепенно поддаваясь гипнозу.

— Вы чувствуете себя усталыми, — произнес Гольдман. — Сейчас нет ничего лучшего, чем хороший, продолжительный, глубокий сон.

Глаза Кристен закрылись.

— Я буду считать с пяти в обратном порядке, — сказал Гольдман, — и когда закончу, вы все заснете. Пять… четыре… три…

Томпсон смотрела на маятник, убаюканная им.

— Два… один. — Глаза Кристен открылись, и она посмотрела вокруг. Все выглядело по-старому.

— Мне очень жаль, — сказала она. Все были разочарованы.

— Мы можем попытаться снова, — сказала Томпсон.

— Все заснули на счете «пять», — сообщил Гольдман

Некоторые ребята встали, чтобы размяться. Гольдман подошел к Томпсон и отвел её в сторону.

— Послушайте, я согласился на это ради спокойствия ребят Однако нужно реально оценивать ситуацию

Тем временем Джо напился воды из охладителя и задержался около него, услышав ритмичное повизгивание колесиков тележки Забавная Марси, продавщица сладостей, подошла к двери со своей тачкой. Она увидела Джо и остановилась. Джо улыбнулся ей.

Марси оглянулась по сторонам, убедилась, что кругом никого нет, улыбнулась и жестом пригласила Джо выйти в коридор.

Он посмотрел вокруг и выскользнул незамеченным в дверь.

В это время Гольдман с отсутствующим видом играл металлическими шариками на своем столе.

— Нил, давайте попробуем ещё раз, — попросила Томпсон. — Если не получится, то обещаю…

Гольдман в этот момент поднял один из шариков и выпустил его. И вдруг все они начали плавать в воздухе.

Ошеломленная Томпсон смотрела, как они проплывают мимо её головы.

Все, кто был в комнате, замерли, уставившись на летающие металлические шарики.

— Мы здесь, — сказал Уилл.

— Где здесь? — спросила Тарин.

— Да, — сказала Кристен, — мы находимся в мечте.

Гольдман смотрел на шарики как зачарованный. — Нет, мы не… мы в группе.

— Во сне я могу ходить, — сказал Уилл. — Сейчас я чувствую в ногах силу.

Все повернулись, наблюдая, как он встает, высокий и прямой. Его коляска исчезла. Уилл взял один из летающих шариков, подержал в кулаке, а затем дунул в него. Из кулака вылетела стрекоза.

— Мы добились своего, — воскликнула Томпсон. — Нил, мы добились!

Гольдман пригнулся, когда стрекоза пролетела мимо него:

— Но это невозможно. А если возможно, что, черт побери, я здесь делаю?

— Попробуй что-нибудь сделать, Кристен, — попросила Томпсон. — Что ты можешь делать в своих снах?

Кристен отошла на несколько шагов назад, а затем с разбегу продемонстрировала серию превосходных сальто-мортале с поворотами через всю комнату.

— Великолепно! — закричал Уилл. — Толпа вне себя от восторга!

Кинкайд схватил металлический стул и растянул его, как скрепку для бумаг, голыми руками:

— Вот так!

Затем все обернулись к Тарин. Она превратилась в ошеломляющего панка — блестящие платиновые волосы, откинутые назад как у индейского племени могаук, а одета она была в обтягивающий костюм из черной кожи с серебряными цепочками.

— В моих снах я красавица, — сказала она. Внезапно лампочки потускнели и замигали. Все стояли неподвижно, беспокойно оглядываясь.

— Что происходит? — спросил Гольдман.

— Он где-то поблизости, — сказала Кристен.

— Фредди? — спросила Томпсон.

— Он уже бухает в залах, — ответила Кристен. Тарин оглянулась вокруг

— Где Джо?

У Кристен глаза полезли на лоб:

— Фредди схватил его! Мы должны ему помочь!

Гольдман подбежал к двери и попытался открыть её, но тут же отдернул руку. Дверь была раскалена докрасна. Затем она стала деформироваться и шипеть от страшного жара, который сделал воздух в комнате невыносимо горячим.

— Комната меняется! — закричал Уилл.

Стены начали сближаться. Вся группа отступила в центр комнаты, так как она приняла цилиндрическую форму — наподобие топки. На стенах появились заклепки, потому что теперь они представляли собой обгоревшие стальные плиты.

Гольдман отступил назад:

— Это сумасшествие! — Он посмотрел вниз и увидел, что его ноги топчутся в дымящейся золе.

Кинкайд попытался поддеть дверь снизу и выбить её, но отскочил назад, размахивая обожженными руками.

Все беспомощно озирались, а дым тем временем все сгущался. Языки ревущего пламени плясали вокруг них.

Внезапно дверца топки распахнулась. В совершенно нормальном больничном коридоре стояла Симмс. Воцарилось молчание.

— Что здесь происходит? — спросила она.

Гольдман, Томпсон и другие сидели на своих местах и медленно поднимали головы, приходя в себя. Они дико озирались, все ещё в состоянии смятения.

— Что случилось с Джо? — спросила Симмс. Джо лежал без сознания по полу у своего стула, Симмс подбежала к нему. — Он не дышит!

Оттолкнув её, Томпсон склонилась над Джо и начала отчаянно вдувать воздух ему в рот.

Вечером того же дня Джо лежал в состоянии комы в реанимационном отделении. Различные приборы и респиратор были подсоединены к его телу. Вокруг стояли техники и нейрохирурги.

Гольдман и Томпсон, вне себя от тревоги, наблюдали за происходящим. Доктор Карвер, главный врач «Уэстин Хиллз», кипя от сдерживаемого гнева, находился тут же. Здесь была и Симмс с самоуверенным выражением лица.

Наконец из палаты вышел нейрохирург и покачал головой:

— Он находится в состоянии глубокой комы. Мы ничего не можем для него сделать, Карвер повернулся к Гольдману: