Как главный виновник утери золотого командировочного фонда, я тоже не мог оставаться в стороне. Уговаривал строптивого дедушку со всем своим красноречием:

– Семёныч, отец, выручай, ну! – округлив умоляющие глаза, умасливал я. – И сам внакладе не останешься, и нас вытянешь…

Буркнув в колючий подбородок что-то нечленораздельно-утвердительное, дед пошёл на попятную.

– Чо с вас? – и добродушно уточнил: – Много не требую! По-людски!

Ур-р-ра! Не нужно на дорогущее такси тратиться. Молодчина, Семёныч! Я заторопился:

– Ну, денег немножко подкинем… за два ваших рабочих дня, идёт? Сверху водки хорошей даём пару бутылок, колбаски вкусной. Хотите – пива баклажку. Хлебушка буханку, само собой. Консервы купим, ки-и-илечку! В тома-а-ате!

– И горючки в бак, чтобы и к вам, и на обратную дорогу хватило, – дополнил райдер опытный Семёныч.

– Не-е-е, это уже завгар подогреет, из своих заначек, – вмешался Володя. – Говорю тебе, нет у пацанов сейчас денег. После отблагодарят.

– Лады! По рукам, разбойники! – засобирался Семёныч. – Давайте только по-скоренькому, чтобы я до ночи воротился.

И уже с хитрым старческим прищуром, ласково так, протянул:

– Молодё-ё-ёжь…

Пока грузили машину, мы с Вовчиком попили у него в кабинете чаю с сушкой, посидели, поговорили о жизни, передали привет от Грека. С тем и засобирались, чтобы Семёныч домой засветло вернулся.

Выдохнув к проходной облачко голубоватого вонючего дымка, с парой тысяч бутылок шампанского в будке и полным пакетом документов на груз, наш старый «Зилок» взял курс на малую родину. Через четыре часа, уже ближе к вечеру, голодные, уставшие, но жутко счастливые, мы были дома.

Раскулачивание

По-хозяйски выставленные в несколько аккуратных рядов, коробки с шампанским водрузились у нас в складе. Попахивая новым гофрокартоном, радуя взор, они навевали вдохновенные мысли о Вандербильтах, Ротшильдах, Морганах и Рокфеллерах.

Достойным оказался и финал этой запутанной, полной приключений и неожиданностей командировки. Перегрузить сто пятьдесят упаковок вина после полутора суток на ногах – задачка не из лёгких. Поясницы с Валерьичем погнули ох как добряче! Зато сейчас, после разгрузки, отпустив Семёныча, переодевшись в чистое и смакуя воспоминания о поверженных препятствиях, не спеша прохаживаемся по складу с Тёмой, такие довольные, начальственные, куркулистые! С купеческой ленцой осматриваем своё золотисто-игристое добро, планируем, примеряемся, подсчитываем будущие барыши. Оставалось только присесть, жаднющими руками обхватить эти необъятные ряды ящиков и проурчать что-то вроде «всё-ё-ё моё-ё-ё…»

Сегодня отдохнём, помечтаем о предстоящем новогоднем празднике, выспимся. А завтра – добро пожаловать, дорогие бизнесмены, на субботник. Натянем штанишки попроще, тужурки потеплее, удобную обувку, коробки в руки – и за прилавок, недорогим шампанским народ удивлять.

– Слушай, Виталь, я тут чего подумал, – прищурившись на ряды упаковок, задумчиво погладил щетинистую шею Валерьич.

– Чего?

– Чует моя спина, сто пятьдесят ящиков, пусть даже и по дешёвке, не так-то и легко спихнуть будет. А у нас в запасе, без малого, две недели. Как бы не опоздать с распродажей.

– Да ну, Тёмыч, что ты! – бодро возразил я. – Цена клёвая, наименование ходовое, проверенное. У людей денежка есть. А после Нового года – ещё и Рождество! А там и Старый Новый год. Подчистим остатки. Успеем!

– Говорю тебе, в магазине не управимся, – упорствовал Тёмыч. – Двенадцать пузырей умножай на сто пятьдесят коробок. Получается тыща восемьсот! Прикинь?

– Ну?!

– Что «ну»? До хрена бутылок! У нас в магазине не распродадимся. Это нам надо десять ящиков в день толкать. Кто-то шампуньку уже в другом месте прикупил, кто-то водку или коньяк предпочитает. Короче, Николаич, на дорогу нам нужно! – безапелляционно заявил Тёмыч.

– В каком смысле, «на дорогу»? – опешил я.

Все заявления со словами «дорога», «вокзал», «поезд», «милиция», «итальянцы» с недавних пор вызывали у меня лёгкое волнение. Почему-то.

– Ну, в смысле, нужно ящиков сорок или там, к примеру, пятьдесят, вытащить на проезжую часть. Какую-нибудь рекламку незатейливую состряпать, допустим, ну… вроде… типа… «на Новый год – шампань в улёт!» Чего-нибудь в этом духе. Ты как?

Идея мне понравилась.

– А что, Тёмыч, неплохо! – поддержал я друга. – Машины будут подъезжать, ящиками покупать. Парковку сообразим, снег расчистим. Будем рекламировать. Тем более, у нас отличное заводское шампанское, а не какой-нибудь самопал с Дерибасовской.

– Ну так чё? Идея «во»? – согнул большой палец Валерьич.

– Во! – и я повторил за Тёмой международный одобрительный жест…

***

Субботнее утро выдалось солнечным и морозным. Поскрипывал молодой снежок. Картаво каркали важные вороны. Насквозь продрогшие нахохленные воробушки резво рылись в снегу, искали чего-нибудь вкусненького. В небесной морозной дали отливали серебром облака. Было ясно и безветренно.

С двух сторон наш магазин обрамляла проезжая часть. Выбрав сторону с более интенсивным трафиком, мы с Валерьичем принялись тягать на обочину ящики с янтарной жидкостью. Со склада – на обочину, туда – сюда. Наносили упаковок пятьдесят. Расчистили лопатами грязный снег, оформили аккуратную парковку. За полтора часа управились. В плотный сугроб воткнули свой «промоушн» – небольшую прямоугольную дощечку с рекламным текстом. Взмыленные и настроенные на горячий торгашеский бой, мы принялись поджидать свою первую жертву. Как обычно, главное – начать. Это всегда самое трудное. Потом полегче пойдёт.

Но не тут-то было! Заигрывая колючей позёмкой, автомобили, грузовики, автобусы и такси безразлично проносились мимо. Наш импровизированный придорожный рыночек никого из водителей не заинтересовал. Кстати, не удивительно!

Представьте такую картину. Выходной день. Оживлённая проезжая часть. Напротив одного из продуктовых магазинов, прямо у дороги – нагромождение непонятных картонных коробок. Рядом с коробками – два замёрзших энтузиаста в ватниках и ушанках, с елейными улыбками и тревожными глазами. В пару метрах от коробок – косо воткнутая в сугроб дурацкая реклама, с неровной голубой надписью на пожелтевшем куске фанерки: «Не проезжай, не торопись, купи винца и улыбнись!» Получив подобное идиотское предложение, я бы на месте водителей тоже не остановился бы. Как мы вообще с Тёмой могли такое придумать, да ещё и написать на всеобщее обозрение?! Две великовозрастные бестолочи!

Словом, прождали мы потенциальных покупателей часа два. Никого. Ещё немного подождали. Ни одного клиента! День пошёл к обеду. Всё напрасно. Никого.

– Тёмыч, слушай, – постукивая одной замёрзшей ластой о другую, наконец не выдержал я, – нужно менять тактику.

– Твоя правда, – зарывшись в недра ватника и потирая красные руки, хмыкнул окоченевший Тёма. – Хо-о-лодно! Так и до вечера просвистеть можно. А потом носи обратно эту кучу в склад. Спина-то не казённая. Чё предлагаешь?

– Да я тут прикинул… знаешь, Тёмыч, наверное нам нужно самим тормозить машины и предлагать товар вживую, безо всяких там «не торопись, улыбнись»…

– Хм, самое интересное, только что я тоже об этом думал, – закивал Тёма. – Но потом что-то засомневался. Вроде бы и нереально как-то… Вряд ли кто остановится. Что мы, гаишники? Да, вряд ли…

– Ну ты, Тёмыч, даёшь! Думал он! А ты подумал, как мы будем эти коробки по темноте обратно в склад тягать? Темнота по зимнему распорядку, не забывай, ровно в шестнадцать ноль-ноль и ни минуткой позже. У нас в запасе осталось часа три-четыре, не больше. Нужно пробовать все варианты.

– Да, ты прав. Верняк! – поддержал меня Тёмыч. – Будем пробовать нестандартные подходы.

– Вот и хоккейно! Консенсус есть. Работаем! – потирая руки, я заторопился на продажу.

Пока Тёма охранял ящики, я живенько сгонял к нам в склад. Нашёл там обрезок белой пластиковой гимнастической палки. Перемотал её поперечными полосками чёрной изоленты. Получился импровизированный гаишный жезл. С ним мы и вынырнули на охоту.