Человек в многоэтажном дупле, среди отопительных радиаторов, компьютеров, телевизоров и кондиционеров – словно окружённый под Сталинградом фельдмаршал Паулюс. Думать поздно, всё уже свершилось. Думают за тебя. Альтернативы нет. Дёргаться нет смысла. Да и некуда. Единственная степень свободы – сон. Да и тот регламентирован. Остаётся заткнуться, и молча выполнять, чего говорят. Еду современному «пленному» поставляют холодильник и гипермаркет, воду – центральный водопровод, тепло – централизованная система отопления. О чём думать, размышлять, к чему стремиться – подскажет телевизор. Что ценить и кого любить – нашепнёт подключенный к интернету ноутбук. Сколько спать – продиктуют будильник и служебная ответственность. Вроде бы и уют, но всё равно клетка. Вроде бы и раздолье, но всё равно раздолье какое-то теснящее, стучащее за стеной молотками, визжащее дрелями, рычащее соседскими матюгами, гремящее теленовостями и шансоном. Вроде бы и комфорт, но всё равно курятник.

***

Хрупок несовершенный технократический мирок «квартира». Жидковат, слабоват, нестабилен и капризен, словно западноевропейский юноша. А если ливень? Или шторм? Оползень, наводнение, холодная зима? Аномальная жара? Недоработки и упущения коммунальных служб? Тогда жди беды. Обесточиваются линииэлектропередач, разгерметизируются газопроводные трассы, остывают теплоцентрали, рвутся водопроводы.Ржавеют и гниют трубы, обвисают кровли. Человек один на один оказывается с самоуничтожающейся множественностью и влиять на неё совершенно не способен. А вот подчиняться – вынужден.

Для полного осмысления проблематики, представим себе такую картину. Наступилв вашей жизнисамыйнеудачныйденьизвсехсамыхнеудачныхднейвгоду.Случилосьвсёисразу. Коммунальный Армагеддон. «Нет, в городе так не бывает, чтобы всё и сразу!» – возможно, поспорит читатель-скептик. Ну почему же не бывает? Очень даже бывает. Особенно зимой. Особенно в удалённых от цивилизации регионах. Да и в региональных центрах ситуация не лучше. Вспомните встревоженных дикторов и мрачные февральские сводки телевизионных новостей. Лопнувшие теплоцентрали и водомагистрали, оледеневшие высоковольтные линии, затопленные дороги и тротуары, десятибалльные многочасовые пробки, закрытые детские садики и школы.

Просыпаетесьвы, значит,солнечным морозным утром в одной из камер многоэтажного бункера – в своей квартире. Чувствуете – нос ледяной, правое ухо подмёрзло, торчащую из-под одеяла пятку тоже морозцем прихватило. Горло першит, зябко.Хм,подозрительно. Нехотя выползаете из тёпленькой кроватки-берложки. Шлёп-шлёп-шлёп пополу…Ядрёна Матрёна! Радиаторыхолодные! А-а-а! Быстрее,ноги– втапки, махровый халат – на плечи, бегомвдетскуюкомнату. Посапывающим детишкампаруодеял сверхукинули, и драпаком теперь уже на кухню.Ничего-ничего! Было уже. Знаем! Сейчаспротопимгазом, духовочку включим!Привыкать, чтоли? Шлёп-шлёп-шлёпнакухню…Крутнули вентиль, щёлкнули зажигалкой… Но вместо того чтобы ожить и загудеть пламенем, пустые газовые горелки безразлично промолчали. Чтозадела?Опятьза голубое топливо не расплатились? Или бессовестное ненасытное человечество у планеты весь метан отжало? Ладно. Торопитьсявсёравно уженекуда, нужно успокоиться и собраться.Воттолькоглазабы продрать. Направились в ванную.Да-а-а, невезуха. Умыватьсяпридётсяхолоднойводой. А неохота. Начинаете теребить ручкукрана:вик-вик…вик-вик… вик-вик-вик-вик…Трубка смесителя, дико захрипев, отзывается обезвоженным стоном. Воды тоже нет. Досадливо хлопнули выключателем в прихожей. Света нет! На электроподстанции произошла авария, и весёлые электроны в электропроводке к вам так и не добежали. Когда квартира отключена от систем жизнеобеспечения, во что она превращается? Правильно – в капкан. Следом появляется гадкое ощущение пристёгнутого ржавой цепью к забору голодного пса. Для полноты впечатлений нужно ещё все продуктовые магазины в округе прибрать и деньги обесценить.

Замерливывприхожейсвоей благоустроенной ультрасовременной квартиры, словно диво-дивное: сонные, сзакисшимиглазами, озябшие, носхолодный.Иужевлажный. Кутаетесь в халат, мёрзнете нешуточно. А поделать ничегошеньки не можете! Почувствуйте момент: вы – совершенное цельное Творение, хозяин Вселенной, образ и подобие Бога, притихли у себя в квартире, словно робкая бессильная мышка в тёмной холодной норке. Куда бежать? Что поесть? Как согреться? Где воды взять, умыться? Клозету, простите, и то своё почтение не выразишь. В сливном бачке,сами понимаете, водысчитанныелитры. Шансов обуздать коммунальный хаос у вас ровностолько, сколькоужителяНовогоОрлеанаугомонить ураганКатрину, сравнявшего с землёй почти всю Луизиану. То есть – ни единого.

Унизительная, жалкая, покорная беспомощность…

***

К месту, пропорывводы расскажу интересную историю. Помню, очень давно, лет пятнадцать‒двадцать тому назад, в нашем жарком июльском дворе прорвала центральная водонапорная труба.Износилась, прохудилась, вот и рванула. Несколькожилыхдомов, нашитрисоседних, на целую неделюлишились водоснабжения. Как мы выкручивались с приготовлением пищи, стиркой, купанием, уже и не помню. Запомнилосьдругое. Сейчас вспоминаю – смешно до боли в боках. А тогда нам с соседями былосовсем недо смеха. Представьте ситуацию:приспичило вам, извините, по нужде, по-большому делу.Ну просто очень! Причём, в этот момент вынаходитесьна центральной площадимегаполиса,а вокруг нетни кафетериев, ни оборудованныхбиотуалетов,никустов,ни безлюдных дворов. А теперь представьте, что такое с вами длится ровно семь суток. Представили? Вот и я говорю: не смешно.

Таквот. Двадцать лет назад остались мы, жильцы четырех обречённых домов, без воды. Авария случилась утром в пятницу. Прождали сутки – воды нет. Иследующийдень, субботний, тоже напрасно прождали. Авечерком –плотныйужин. А наутро – воскресенье. Тоже, как полагается, завтрак, обед и ужин. Подъездов в доме – четыре,людейводномподъезде,всреднем,человектридцать пять – сорок. Четыре пятиэтажки. Получается, более полутысячистраждущих. И это всего лишь на один маленький проулок. Куда деваться? Деваться некуда. Пристёгнутые!

Снаступлениемсубботней темноты, помню,появилисьпервыеходокипобольшим делам. Жутко стесняясь и быстренько-быстренько перебирая шлёпками, они спешили во тьму, застенчиво суетились и шуршали близлежащими кустами.Наиболее стойкие – любители комфорта и ненавистники культмассовых походов на двор, те мужественно продержалисьпятницу, субботу и полвоскресенья. Но и у них к вечерней зорьке робкая надежда погасла. В очередной раз победила Природа, и в вечернем воскресном дворе появлялись новые конфузливые тени.

***

Придавила и моя очередь. Что я, не человек что ли? Обычный человек, с естественными биологическими процессами. Беззаботнее скорчив встревоженную мину, на второй вечер после аварии серой тенью я просочился на улицу. Часов десять – пол-одиннадцатого. Темнота.Тишина.Звёзды. Непонятные шорохи. Неслышно ступаяпо тропинке, то и дело оглядываясь, я прокралсявдольдомакближайшимкустам. Вижу, густойкустик–тёмноеукромное место.Вотоно, моёспасение! Только-только шагнул я к заросли, как вдруг из глубины куста гундосо зашипело: «За-аня-я-то…»Хм. Сорри. Прокрался немного левее. «За-ан-я-я-то…», –весело зашелестел более лирическийкустик-тенорок. Хм, и тут нет места бедному скитальцу. Значит поступаем по Семён Семёнычу Горбункову из «Бриллиантовой руки» – будем искать! Я направился ещёлевее, подальше от дома. Хотя, куда же левее – вот уже тротуар и проезжая часть начинаются!А за ними – вообще оживлённый проспект! Последняянадежда – пышные кустысирени около школы. Засеменил туда. Ткнулся в пахучую сиреневую гущу. «За-а-ня-то…», –печально откликнулась сирень. Рванул правее. «За-а-ня-то…», – задумчиво протянул соседний можжевеловый куст. Не беда, прорвёмся! «За-а-ня-то…», – мрачно констатировали окраинные заросли. «За-а-ня-то…», – флегматично ответили три низенькие ивы за сиреневыми кустами. «За-а-ня-то…», – философски резюмировал редкий ракитник у дороги. Мама родная! Что-йто же делать нужно! Иначе…