Он рассмеялся.

- Это любимая вода нашего шефа, и мы ежегодно всем отделом собираем на флакончик – пятьдесят миллилитров – в шляпу ко Дню его рождения. Так что никаких специальных познаний в этой области у меня нет. Но запах действительно приятный и примечательный.

- Что, каждый год одно и то же?

- Консерватизм в привычках – почему бы и нет? А какой водой пользовался ваш… друг?

- Армани.

- Похожий запах?

- Абсолютно нет, Армани более свежий.

- Так что с его телефоном?

- Я уверена, что перед самым вашим приходом она была в моей сумочке.

Он обвел взглядом полки шкафа, потом упёрся глазами в проём между полом и зеркалом, нагнулся и достал из-под него телефон Бориса:

- Этот?

- Да.

- А почему заставка светится?

Дисплей телефона был освещен, как будто в нем были задействованы какие-то функции. Но после его слов, словно услышав их, дисплей погас.

- Что это значит? – поинтересовалась девушка.

- Ну, я думаю, вражеские спецслужбы организовали прослушку вашей квартиры, - пошутил Игорь Анатольевич.

- А это возможно? – не восприняла шутку Вероника.

- В наше время всё возможно, даже позвонить на обычный домашний телефон, набрать в цифровом режиме заводской код активации внутреннего динамика и будете слышать всё, что творится в помещении.

- Я вас умоляю! – на этот раз с сарказмом уже произнесла она, прошла и села в кресло.

Прокопенко поднёс трубку к носу и обнюхал её почти по-собачьи.

- Вы уверены, что господин Сидоров пользовался вчера не этой водой?

- Конечно, уверена, я бы сразу заметила, еще в машине.

- Но трубка-то побывала в руках у того, кто душился Живанши, и кто, возможно, побывал в вашей прихожей сегодня ночью.

- Вы меня пугаете.

- Возможен, конечно, вариант, что трубка побывала в руках преступника еще в сауне. Но, согласитесь, было бы нелепо с его стороны в отведенные ему минуты рыться в вашей сумочке, чтобы, например, вызвать такси с этого телефона, не правда ли?

Вероника закусила губу: в сауне трубка лежала не в её сумочке, и даже не в том же помещении, но было уже поздно менять свои показания. Она чувствовала, что в её рассказе присутствуют некоторые нестыковки, и начать сейчас что-то объяснять или оправдываться значило бы поставить под сомнение и прочие свои слова, чего ей совсем не хотелось. Ей хотелось уже, наконец, остаться одной и съездить к маме на работу в училище искусств, где она была главным бухгалтером, и просто побыть с ней.

- Я думаю, вам нужно взять его с собой и сделать… там что нужно, про отпечатки и… прочее.

- Да, непременно. Но для этого нам нужны будут образцы и ваших пальчиков. Вы не могли бы сейчас проехаться со мной в управление?

Вероника вздохнула – когда же это всё кончится?

Прокопенко наблюдал, как она нервно поправляла шарфик на шее, одевала пальто. Он хотел было галантно помочь, но девушка не дала ему шанса – накинула на плечи небрежно, обернулась к нему и спросила:

- Вы тоже на милицейском УАЗике?

Он сначала не понял сути вопроса, а потом догадался, что вечером её подвозили на служебной машине.

- Нет, я пешком.

Она вздохнула:

- Уже легче.

Они вышли из квартиры и спустились вниз, а он всё не мог понять, почему же ей легче ходить пешком, чем ехать на служебном отечественном джипе.

9

Рома Никитин всегда помнил себя постоянно что-то паяющим, или выстраивающим, или он еще любил читать, а в последние годы просто не вставал из-за компьютера. Многие так и шутили беззлобно – рожден он был с паяльником вместо детородного органа. К «ботаникам», однако, ни он себя, ни друзья его не причисляли: Никитич в компании был незаменимый балагур, длинный, в очках и немного флегматичный, и это придавало его общему облику незатертое годами юношеское обаяние с оттенком детской непосредственности. Он не гонялся за девками по общагам в университетские годы – они сами к нему приходили кто зачем, в основном по учебе, да только он точно знал для себя, ЧТО у них на уме, а еще мужиков в этом обвиняют, двуликие. Но он паяльник свой – что один, что железный – чай, не на помойке нашел, и имел определенное представление о том, кто, что и зачем ему необходимы.

Этот этап его трудовой жизни проходил в отделе информационных технологий одного из крупнейших в стране банков, где он работал программистом. Это была его стихия, и он был доволен и счастлив тем, что вокруг всегда царил полный порядок в виде обрезков проводов, разложенных якобы хаотично по всем столам и полкам; маленьких вентиляторов от процессоров с якобы заплесневелыми лопастями; отверток всевозможных размеров в якобы даже неприличных местах – в пластиковой чашке с лапшой, например; но все эти наблюдения со стороны «чайников» его мало тревожили, ибо настоящий порядок может быть только в грамотно скомпонованной и расписанной программе, позволяющей запускать именно тот отчет, цифры которого отражают реальное положение вещей в конкретное время в конкретном месте при конкретных условиях, заданных конкретным алгоритмом. А беспорядок – это удел мещан, не способных разобраться не то чтобы в своих кошельках и любовницах, но и в элементарном построении системной конфигурации при обычном интегрировании одного из синхронизированных процессов; так о чем, вообще, может быть речь, говоря о беспорядке? Одни фенички на уме, мещане.

Вот и этот Несчастный мещанин просит посмотреть на приборной доске своего несчастного автомобильчика проигрыватель последней модели – ну откуда там может взяться такой тюнер? Билл Гейтс скорее разорится. Сначала намутил воду по всем знакомым и незнакомым телефонам, а потом и с работы его еще срывает, ну как ребёнок, право слово.

Банк занимал основную часть десятиэтажного офисного здания: на первых трёх этажах располагались офисы для работы с клиентами банка, юридическими и физическими лицами, на восьмом были офисы администрации, включая руководство и их отдел, на девятом – архив банка. Все чувствовали себя в полнейшей безопасности, и даже больше: помимо собственной охраны банка на седьмом этаже расположился отдел криминалистической баллистики и экспертиз городского УВД, в котором работал его одноклассник и с которым они частенько общались не только по «аське» через высокоскоростное Интернет-соединение, но и «вживую» на лестничных пролетах, когда сталкивал случай.

Рома, глянув на висевшие на противоположной стене часы, понял, что уже время подгоняет, и что Глеб наверняка уже ждёт его внизу на стоянке, где они с ним договорились встретиться после обеда. Он заглянул в кабинет своего начальника, предупредил Степаныча, что отлучится на пару минут, и вышел из помещения отдела. Здание было вытянутое, а боковые лестницы, как обычно, заперты металлическими решетками, и нужно было пройти к центральной с дальнего крыла, чтобы либо попасть в один из двух лифтов, которые всегда были переполнены, либо спуститься по лестнице. Последний вариант его прельщал больше, хоть Роман и не ощущал избытка веса, но спускаться без ощущения запахов посторонних тел, сигарет, пота и других прелестей, выделяемых человеческим организмом, означало относиться к своей нервной системе куда бережнее, чем это делали многие, выбиравшие первый вариант.

На пятом этаже ему встретился Денис Воронов, его одноклассник, всегда дававший в школе списать контрольные по химии. Он поднимался пешком, пыхтя и отдуваясь, неся в руке прозрачный запаянный пакет с мобильным телефоном внутри – на экспертизу, наверно.

- Здорово, уже на мобильники перешел? – приветствовал его Роман, проскакивая лестничный пролёт.

-Да, и такое бывает, - пропыхтел Денис, одолевая очередную ступеньку. Ему пешком ходить был явно на пользу, особенно вверх по лестнице.

На улице сегодня было пасмурно и по-весеннему зябко, несмотря на середину мая, и люди сновали в плащах и легких пальто, кто-то даже со сложенными зонтами, хотя дождя синоптики не обещали.

Глеба он увидел еще издали. Тот стоял – в черном плаще, в черных очках, облокотившись о капот черного автомобиля, сиявшего новизной и хромом.