Похоже, это серьёзно. Глеб судорожно закурил, пытаясь понять, как в чужой трубке могли оказаться подобного рода данные. Вероятно, тем же способом, что и копии контактных листов, если они всё же есть. Он вошел в Блокнот, открыл папку «Информация» и нашел файлы под именами «Света», «Вероника Камова» и еще с десяток. Открыв Светин, он обнаружил списки с телефонными номерами, среди которых фигурировали знакомые фамилии, включая его собственную. Дым от сигареты приобрел привкус похмелья – тяжелый и неизлечимый. Если всё так серьёзно, то этот телефон, должно быть, очень дорог своему хозяину. За этот телефон, пожалуй, можно и без башки остаться. Или…

«Введите сумму платежа для перевода на Ваш банковский счет в рублях, или нажмитеОтмена ».

Глеб автоматически набрал первое пришедшее в голову число – 10000, нажал на «Перевод». Через минуту получил подтверждение:

«Платеж на сумму 10000 российских рублей осуществлен на Ваш банковский счет. Для дальнейших операций с Вашим счетом в LiveD Вам необходимо заключить соглашение с провайдером».

Глеб бросил трубку на пассажирское сиденье, выскочил из машины, оставив стекло опущенным и, не заперев замок, побежал к банкомату, располагавшемуся справа от входа в офисное здание, перескакивая по дороге через невысокие ограждения, отделявшие зону автостоянки. К счастью, в очереди за деньгами никого не было, и он, быстро достав пластиковую карту, вставил её в разъем, набрал код доступа и нажал «Пополнить». Через несколько долгих, показавшихся ему бесконечными, секунд он увидел остаток на своем счете: 10152 руб. 66 коп. До конца не веря в происходящее, Глеб распорядился выдать 10000 руб., которые банкомат с безучастным и невозмутимым жужжанием выбросил в его руку. Глеб растерянно смотрел на деньги некоторое время, пока не вспомнил, что не забрал карту из банкомата. Он сунул её в карман и задумчиво побрел назад к машине. Голова его разрывалась от вереницы мыслей, роем рассерженных пчёл нахлынувшим в одночасье. Тут он вдруг вспомнил, что оставил оба телефона в незапертой машине и сорвался с места к парковке. К счастью, трубки лежали там же, где он их и бросил. Глеб открыл дверцу и упал в кресло, вытирая со лба выступившую испарину. Вокруг никого не было, чтобы обратить внимание на несуразность его поведения.

«Триум» тихо пискнул, оповещая о пропущенном вызове. Глеб посмотрел – звонил Рома Никитин. Тоже наверняка с вопросами. Нет, сейчас он не в состоянии был с кем-либо общаться и что-то объяснять. Нужно посидеть и спокойно всё обдумать. Что там было сказано в последнем сообщении от LiveD, про какое-то соглашение вроде. Пожалуй, он готов был рассмотреть это соглашение. Но не здесь.

На лобовое стекло откуда-то сверху, как плевок, упал мутно-белый комок птичьего помета, распластавшись на поверхности, и Глеб вздрогнул от неожиданности, смачно выругавшись в сердцах. Затем он завел «десятку» и вырулил с парковки на бульвар.

Был час пик, движение плотное, он свернул в одну из боковых улиц и мимо серых пятиэтажных домов через некоторое время оказался на трассе, ведущей за город. Ветер приятно обдувал лицо, трепал волосы, стрелка спидометра колебалась возле отметки «70», не пересекая её. Его обгоняли попутные машины, но он не хотел сильно напрягать свой «кадиллак», да и попасть под раздачу инспектора тоже не было желания, и хотя он чувствовал приятную уверенность от тугой упругости своего портмоне, искушать судьбу не хотелось – времени было жалко. Через двадцать минут он был на проселочной дороге, ведущей к берегу.

Здесь они часто отдыхали то с компанией, то вдвоём со Светой – место тихое, не городское, свежая листва успокаивающе притягивала мягкостью зелени и радовала глаз, речка ровным журчанием ласкала слух, а солнце пряталось где-то в ветвях, обдавая теплом. То тут, то там виднелись прогалины от мангалов, поодаль в кустах пакеты с мусором, которые забыли за собой убрать какие-то горе-отдыхающие: сами они строго следили за чистотой этого уютного местечка, и Светлана по нескольку раз могла обойти полянку, проверяя, всё ли они забрали после себя.

Глеб вылез из машины, снял пиджак, достал из багажника походную накидку, которая всегда была «на дежурстве» в его машине, бросил её на траву у берега под ивой и прилег, облокотившись одной рукой о землю, другой – держа перед собой найденную трубку.

- Соглашение, говоришь, - пробормотал он. – Давай посмотрим, что за соглашение. – И он напечатал сообщение:

«Куда подъехать для ознакомления с условиями». Ответ не заставил себя ждать долго:

«Вы работаете с виртуальным офисом LiveD . Для принятия соглашения достаточно снять своё цифровое изображение на встроенную камеру и отправить провайдеру в виде ммс-вложения с текстомУсловие принимаю ».

«Каковы условия?»

«Условие соглашения одно: вы несёте ответственность за все решения и действия, воплощенные в реальную действительность посредством услуг виртуального провайдера. Взамен получаете продемонстрированные Вам возможности для заработка, размеры которого ограничены исключительно Вашим воображением. С тарифом Вы ознакомлены - $6 за операцию, независимо от трафика».

Описание условия показалось Глебу достаточно расплывчатым и неопределенным, с его клиентами такие штуки обычно не проходят. С другой стороны, ему не придется ничего подписывать, а посланные непонятно откуда и кому его фотография и текст не имеют ровным счетом никакой юридической силы. Однако еще один момент тревожил его:

«Где прежний хозяин телефона?»

«С ним расторгнуто соглашение».

«Почему?»

«Провайдер придерживается политики конфиденциальности в отношении своих клиентов».

Разумно. Что ж, на дворе век XXI, и его начало, судя по всему, для Глеба Бесчастного ознаменовалось и началом новой жизни. Он устроился поудобнее, позаботясь о том, чтобы свет от солнечных лучей падал на его лицо, а не на глазок камеры, улыбнулся в крошечный объектив и – снято! Остальные формальности, высказанные в требовании провайдера, были также быстро улажены.

Когда сообщение ушло, дисплей телефона вдруг погас, перезагружаясь, подобно мини-компьютеру. Затем на экране вновь появилась приветственная заставка, только на сей раз не в виде красочного фейерверка, а трёхмерной спиралевидной воронки, выплывшей из крошечной точки и начавшей увлекать его сознание вглубь, словно внутрь телефона. Глеб даже физически ощутил нарастающий вихрь вращения – всё быстрее и быстрее, пока перед глазами не зарябили стенки тоннеля, по которому, как ему казалось, его сущностное Я неслось навстречу чему-то неотвратимому и такому огромному и непознанному, как та вселенная, в которую он мечтал окунуться всего час назад, когда, как и теперь, перед взором его вырастали всё те же магические слова:

ДОБРО

ПОЖАЛОВАТЬ

В МОЙ

МИР

Он врывался в эти слова, поочередно в одно за другим, и они обволакивали его подобно клубам тумана; только сейчас ему уже не хотелось познавать этот мир – туман казался чужим, липким и холодным, он страшил своей непрозрачной пучиной, а воронка замедляла упорядоченное вращение, и Глеб чувствовал уже не вихрь, а лёгкое покачивание на волнах безумия, окунувшись в которое, уже не было обратного пути. И он падал в густую и вязкую темноту – миг, другой, пока не забрезжил свет, который, по мере приближения, вырастал и превращался в безбрежное море кипящего огня, посреди которого стояла обнаженная красавица, сложив ладони в смиренной молитве. Она медленно подняла голову, и Глеб увидел, как она прекрасна; как, вместе с воздетыми к темно-лиловым небесам тонкими руками, гордо поднялись её упругие груди, как сверкнули обжигающие ледяной синевой глаза, обращенные в немом восторге и почитании к Хозяину. Только Хозяином был не он, Глеб, а кто-то другой, когда-то живший и сотворивший Этот свой Мир, частью которого теперь стал и Глеб. Краем глаза он увидел всплывающие из огненной лавы профили мучеников, и он не сомневался в их мучениях – настолько искажены страданиями были их черты. Они всплывали и вновь уходили в никуда, и Глеб был уверен, что именно один из этих образов заставил его вздрогнуть и выйти из транса, когда он впервые взял в руки телефон. Гротескным в этой массе выглядело его собственное изображение – улыбающееся лицо, фото которого он сделал всего несколько минут назад, отослав в это самое Никуда. Были ли прочие лица в этом мире когда-то такими же беззаботными и улыбающимися, как его собственное?