Мы даем возможность детям идти впереди, чтобы они шли именно в своем темпе. У них такой трогательный вид. Они похожи на двух гномиков, идут себе рядышком, о чем-то весело болтают. А если кто-то из них падает, другой помогает. Они так увлечены, что, похоже, совсем забыли про нас, даже не оборачиваются.

При сильном морозе хорошего отдыха на коротких привалах не получается, поэтому приходится идти с более частыми, но короткими остановками на одну-две минуты, порой даже не снимая рюкзаков и не садясь, а просто опершись на палки, чтобы восстановить дыхание. А ведь дети несут рюкзаки с личными вещами и спальниками! Их вес у Маши — 5, у Андрея — 8 килограммов.

Под вечер нам попадается заброшенная деревня, с покинутыми полуразвалившимися домами. Ставим палатку. Холодная ночевка — всегда серьезное испытание. Вся надежда на пуховые спальные мешки. Их конструкция позволяет «состыковывать» два одноместных мешка, а капюшоны и системы затяжек обеспечивают полную защиту от холода головы и плеч.

Несмотря на ночной мороз, выспались неплохо. Никто не замерз, всем было тепло. А вот вылезать из спальников не хотелось ужасно.

Любое путешествие таит в себе неожиданности. На сей раз это были озера, которые нам пришлось пересекать. В этом году они замерши поздно, первые морозы сопровождались обильными снегопадами, и воду нередко выдавливало поверх слоя льда. Попадешь в такое место — и буквально через несколько секунд мокрый, налипший снег на лыжах превращается в ледяную корку. Приходится останавливаться и счищать ее специальными скребками. И так по нескольку раз за день.

Как же это воспринимали дети? Они счастливы. Для них — это настоящее приключение с неожиданными открытиями, с препятствиями, которые нужно преодолевать. Это и возможность проверить свои силы, доказать что-то важное себе, а возможно, и нам. А это так необходимо в их возрасте. Вообще, в таких путешествиях дети, помимо физической подготовленности, выносливости, походных навыков и уверенной лыжной техники, должны обладать упорством и быть исключительно дисциплинированными.

Конечно, и нам порой становилось тяжело: наваливалась усталость. На третий день пути после обеда мы медленно, шаг за шагом прокладывая лыжню, приближались к желанному Кен-озеру, где могли рассчитывать на ночлег в тепле. Ориентиром должна была стать деревянная церковь в заброшенной деревне Видягино. От нее еще полтора километра по озеру до Горбачихи, а там — теплый дом.

Мы постоянно подсчитываем расстояние, которое осталось до этой церкви, чтобы подбодрить ребятишек. Пять километров, три, два... Мы все еще идем по густому лесу, и где эта церковь — не видно. Андрей идет по-прежнему ровно и спокойно. Я давно заметил: пока силы у него совсем не кончились, он никогда не подает вида, что устал, только становится более молчаливым. У Маши характер более живой, хорошее настроение покидает ее раньше, чем силы. Она не капризничает, просто понемногу теряет темп и все чаще тихо повторяет: «Где же эта церковь, наверное, ее никогда не будет?..» Мы подбадриваем Машу: «Давай, соберись, до церкви всего километр!» На что она отвечает со вздохом: «Чего уж давать, когда давать нечего...» Но тем не менее идет не останавливаясь. Более того, когда я на одном из спусков теряю равновесие и падаю, она тут же преображается, как будто и нет усталости, и бросается ко мне со словами: «Папа, давай я помогу!» Ну как она может помочь мне с моим двухпудовым рюкзаком выбраться из сугроба? Однако как приятен этот ее искренний порыв!

Комичность моего положения, неуклюжие попытки освободиться от рюкзака, вызывают всеобщее веселье — и смех снимает усталость. Мы бодро продолжаем движение, а туг и лес расступается, и на холме перед нами — та самая церковь, а за ней — Кен-озеро. Выходим на лед лахты (так здесь называют заливы) и скоро в крайнем доме замечаем манящий, словно маяк, огонек...

Как приятно с мороза оказаться в теплой избе, где в настоящей русской печи ярко горят березовые поленья и готовится простая, но очень вкусная крестьянская еда. А добрая бабушка, видящая нас впервые, радуется нашим детям, как своим внукам, выставляя на стол все самое вкусное, угощая парным молоком и балуя их конфетами и клюквенным вареньем.

Машу просто не узнать. Никакого следа усталости. Играет с кошками, обследует все закутки избы, выражая бурный восторг, находя вещи, которых раньше не знала. Она просит бабушку научить ее прясть на старинной прялке и, сев за прялку, пытается сама вытянуть и намотать на веретено хоть немного нити.

Ночевка в теплом доме восстанавливает силы.

Возможно, у кого-то может возникнуть вопрос: а зачем вообще надо ходить в походы с детьми, да еще в таких условиях? На первую часть вопроса ответ прост — в нашей семье это уже стиль жизни. Походы помогли нам в воспитании детей, позволив привить им многие ценные качества. И главное — это объединяет всю семью. Ну а мнение детей на сей счет лучше всего отражается в одном и том же вопросе, который они задают нам, едва вернувшись из очередного путешествия: а когда (и куда) мы снова поедем?

Зачем мы отправились в это путешествие именно зимой? Тоже просто. Летом на Кен-озере многолюдно. Приезжают рыбаки, дачники, туристы. Но все это люди пришлые, случайные. И лишь зимой можно ощутить по-настоящему подлинную жизнь этого края — одного из последних островков нетронутой древней Руси, угасающего очага ее исконного русского жизненного уклада, культуры, традиций. На наш взгляд, важно, чтобы дети в самом раннем возрасте смогли прочувствовать все это, пропустить через свое сердце. Я знаю: они не забудут северные дома-корабли, где под одной крышей объединены жилые и хозяйственные постройки; не забудут удивительные по красоте и не похожие друг на друга часовни. Некоторые из них спрятались в глубине лесов, так что сразу и не найдешь. Такова, например, часовня Крест, самая маленькая из известных на Руси. Поместиться в ней, и то лишь согнувшись, может только один человек.

Не забудут и «священные рощи» вокруг часовен и церквей — участки нетронутого древнего леса. В них никто не смел рубить деревья, так что возраст многих елей — два-три столетия. А ансамбль Порженского погоста, построенного в XVII веке? А самая красивая из часовен — в селе Зихново — с необычной галереей-гульбищем? Все это видели мои дети и не остались равнодушными.

Мне хочется верить, что несмотря на то, что жизнь в здешних краях замирает и держится ныне, по сути, на стариках и старушках, — она не прекратится и здесь сохранится исконный русский дух. А наши дети, спустя годы, вернутся сюда уже со своими детьми, которые откроют здесь для себя что-то очень важное и сокровенное, из чего в конечном счете и складывается понятие любви к родной земле.

Николай Зимин / фото автора

Я поскакал к реке с чувством неизъяснимым. Никогда еще не видал я чужой земли. Граница имела для меня что-то таинственное; с детских лет путешествия были моею любимою мечтою. Долго вел я потом жизнь кочующую, скитаясь то по Югу, то по Северу, и никогда еще не вырывался из пределов необъятной России. Я весело въехал в заветную реку, и добрый конь вынес меня на турецкий берег.

(А. С. Пушкин. «Путешествие в Арзрум»)

Турция — Turkiye Cumhurieti — редкая по красоте и разнообразию страна, расположенная на границе Европы и Азии. Ее площадь 779 452 кв. км. Основная часть территории Турции находится в Азии и называется Анатолия. Лишь 3 процента территории страны приходится на Европейский континент. Турция — в основном горная страна. Равнин мало, расположены они на морском побережье в долинах рек. С трех сторон Турцию омывают моря: на севере — Черное, на западе — Эгейское и Мраморное, на юге — Средиземное.

В горных районах Восточной Анатолии температура воздуха зимой порой опускается до :30° С, а на прибрежных равнинах Средиземного моря — жаркий морской субтропический климат, там даже выращивают финиковую пальму, сахарный тростник и бананы. Население Турции — примерно 66 миллионов человек, причем оно быстро растет. Столица страны — Анкара, расположена в Центральной Анатолии, однако самый крупный и известный город Турции — Стамбул, некогда Константинополь. Он раскинулся на берегах Босфора — и в Европе, и в Азии. Стамбул в последние годы превратился в огромный мегаполис с населением около 15 миллионов человек. Тут сосредоточена большая часть промышленного потенциала Турции.