Мадам неустанно поучала свою камеристку:

— Совратить возможно только противоположную сущность.

То, что едино с твоей сущностью, совращать бессмысленно. В этом случае нужно только дать тайному единству стать явным.

Кали-остро не выдержал:

— Я давно подозреваю, мадам, что мы единодушны в наших философских взглядах.

Мадам Кама-с-утра непреклонно продолжала урок:

— Совратить, дабы достичь единства, можно только противоположную сущность. Но и здесь возникает некоторый парадокс: необходимость существования точек соприкосновения, следовательно, некоторой общности, что и дает возможность единства. А значит, противоположности всегда относительно противоположны. Полные, то есть чуждые друг другу противоположности несовместимы и взаимонесовратимы.

— Но, мадам, — невинно потупив очи, с нежностью прошептала камеристка, — я слышала, что такие противоположности как мужчина и женщина очень даже успешно взаимосовращаются и каждый раз достигают в этом полного единства…

Мадам Кама-с-утра терпеливо объясняла своей камеристке:

— Именно потому возможно единство между подобными противоположностями, что противоположен у них только пол. Это довольно мелкое отличие, что и демонстрируют нам партии под предводительством Верховного Жреца. Даже разница между homo sapiens и домашним животным тоже не слишком велика, что видим мы на примере друга нашего Кали-остро, покинувшего нас в сердцах безвременно и взаимно.

— Ну надо же! — Воскликнул Кали-остро, искоса взиравший на это безобразие с недостижимого простым смертным высока. — Если б не последнее ее слово, то я бы поверил предыдущим. Однако, мне и в голову не приходило соединиться, например, с рептилией. Но здесь мадам совершила промашку: у Евы-то, судя по всему, получилось достичь единства с рептилией.

Коли-тупо же победоносно дополнил:

— И сие святотатство происходит у каждого раба божьего каждый раз, когда он имеет дело с рабабой.

Несколько смущенная Мадам Кама-с-утра долго оправдывалась:

— Это исключение только подтверждает правило. Ежели Ева была бы глухая, а змей не обладал даром речи, вряд ли они достигли бы взаимопонимания. Разве это пустяк — вторая сигнальная система? Так как женщина любит ушами, то и соблазнена была через самую эрогенную зону своего богосотворенного тела.

— Я тоже не молчун, между прочим! — подмигнул Кали-остро камеристке.

— О, мадам, — взмолилась камеристка, — мне бы передохнуть для лучшего усвоения…

Мадам Кама-с-утра снизошла:

— Иди, но помни: в большинстве стран распространено левостороннее движение. Теоретически: не обходи необходимость. Практически: сначала смотри налево, и только потом направо.

Переход от теории к практике должен быть контрацептивным.

Мадам Кама-с-утра убеждала свою камеристку:

— Никогда не противоречь мужчинам. Эти существа мыслят столь традиционно, что логика на них не действует, сколь непротиворечивой она не была бы. Поскольку никто из мужчин не ожидает найти логику в твоих мыслях, речах и поступках, опасно проявить неожиданность.

— В чем же опасность, мадам? — изумилась камеристка.

Мадам вздохнула:

— Эти агрессивные существа руководствуются в первую очередь инстинктом, — безмозглым диктатором, который при столкновении с неожиданностью обращает их либо в бегство, либо в безумие.

Издали Кали-остро высказал противоположное мнение:

— При столкновении со мной — Неожиданности необходимо расслабиться и быть изученной со всех сторон.

— Никогда не убеждай мужчину в своей правоте, — мудро заметила мадам Кама-с-утра, обращаясь к своей камеристке, — ибо глупцы считают, что только они обладают правом на правду, а все остальное от лукавого. Воинствующая глупость имеет свою армию, куда входят все миссионеры, святоши, проповедники и прочие учителя человечества. Поэтому не спорь с глупцом, даже если он и в самом деле прав.

Верховный Жрец Коли-тупо, прослышав об этом, отмахнулся от доносчиков:

— Женщина не человек и обучению не подлежит. Только дрессировке.

— Никогда не учи мужчину, — заявила мадам Кама-с-утра своей камеристке, — ибо глупцов уже ничему не научить, а остальные не задумываясь, твердят рефрен: «Внимательно выслушай женщину и поступи наоборот». Поэтому совет твой должен быть противоположным тому, что ты хочешь посоветовать, этим ты уже никого не удивишь.

Тщательно подслушивающий Кали-остро не применул отметить:

— Стоит ли удивляться, что мы, мудрецы, давно раскусили эти наивные женские хитрости.

— Беседа женщины с мужчиной в принципе невозможна, — посетовала мадам Кама-с-утра своей камеристке, — ибо никто из них не способен нас услышать.

— Это еще почему же? — удивилась камеристка.

— Эти дремучие существа не ведают компромиссов. Либо они женщину низвергают ниже низи, откуда не докричаться; либо возвышают выше выси, откуда ее не только не слышно, но и не видно. Беседа же возможна только на равных.

— Опять уравниловка, — поморщился Кали-остро.

Мадам невозмутимо продолжала свои поучения камеристке:

— Противоположности объединяются в следующих случаях:

* В любви;

* В ненависти;

* В головах шизофреников;

* В трудах философов-эзотериков.

Случаи же эти, как правило, происходят:

* В одной постели;

* В одной брани;

* В одной системе непоследовательного идиотизма;

* В одной системе последовательного идиотизма.

Прекрасные глаза камеристки давно уже затуманились:

— О, мадам, вот где о любви — это я практически понимаю…

Не выдержав, Кали-остро намекнул осторожно:

— Между пассажиром и капитаном корабля разница как раз в обучении.

Мадам Кама-с-утра предупредила свою кухарку:

— Сегодня у нас к обеду ни рыба, ни мясо.

— Опять Верховный Жрец? — поинтересовалась кухарка.

— Хуже! На сегодня у меня кончилась пища для размышлений. Я сажусь на диету по случаю философского поста.

— Лучше б Вы, мадам, увлеклись йогой — там всего лишь на гвозди садятся, а этого добра у нас полно.

Воодушевленный Кали-остро решил было вернуться к вопросу о единоначалии, но тут же перерешил никогда в ближайшее время не возвращаться:

— Я всегда подозревал, что они мне изменяют. У меня-то это добро в единственном числе.

Его Святошество Коли-тупо, выслушав соглядатаев, предусмотрительно умыл руки:

— Отлично, будут гвозди, будет ей и «Молоток феминисток».

Проведав о сомнительных колебаниях Кали-остро, мадам Кама-с-утра дала наставление своей камеристке:

— Нет ничего постоянней перемен! Только в этом случае мы можем говорить о постоянстве. Поэтому не осуждай измены, этим ты лишаешь себя единственно возможной твердой уверенности в постоянстве мира.

— Мадам, — скромно сказала камеристка, — Мне еще ни один не изменял. Как только стоит кому мне изменить, оный клятвопреступник для меня уже не мужчина.

— Да исчезнут для меня все женщины, которые мне изменяли! — донесся издалека голос Кали-остро, внезапно ставший на октаву выше.

И камеристка исчезла.

— Да сомкнутся навеки уста женщин, которые отказывали мне в добром слове «да»… когда я был мужчиной.

Так трагически лишилась дара речи мадам Кама-с-утра, так и не успев осчастливить мир прозрением, что в Начале был Конец.

Ната Май (Наталья Метелева) Copyright: 2001