Он стоял по грудь в воде в находящемся под открытым небом круглом бассейне диаметром около сорока футов. Вода была подсвечена снизу, и это было очень красиво. Солнце садилось и вечернее небо было глубокого синего цвета. Было тепло и необычно тихо. Вокруг бассейна росли кусты, у края воды стояли несколько кресел, столик с бутылками и фужерами и повалившийся большой зонт. Повсюду были беззаботной рукой хозяина разбросаны всякие мелочи вроде полотенец, солнечных очков и прочего летнего барахла. Повернувшись в воде, Кайл увидел стоявший в нескольких ярдах от бассейна большой летний дом. Он был построен из каких-то неизвестных Кайлу материалов, а большая часть стен была сделана из стекла. Дверь в стеклянной стене, обращённой к бассейну, была открыта, и оттуда доносилась негромкая музыка. Неизвестный Кайлу гитарист играл что-то очень грустное и красивое и пел о том, как его зазноба загоняет его в гроб.

Выбравшись из бассейна, Кайл на минуту остановился и закрыл глаза, вдыхая чистый воздух и удивляясь ощущению безопасности и комфорта, так непривычных для него. Он был ошеломлён внезапной переменой и тем, как здесь было спокойно. Вода стекала по его телу, и Кайл вдруг подумал, что он никогда ещё не купался в бассейне. Он родился в подземном бункере, одном из тысяч убежищ, в которых скрывались люди, отчаянно борющиеся за существование. С самого момента рождения Кайл находился в состоянии непрекращающегося напряжения, постоянной внутренней мобилизации и готовности в любой момент вступить в смертельную схватку со стальной бездушной ратью «Скайнет». Опасность, пронизывающая сам воздух в том мире, где родился и вырос Кайл, стала для него привычным атрибутом действительности. И теперь, когда этот фактор внезапно исчез, Кайл растерялся.

Всё его существо лихорадочно металось в поисках притаившейся угрозы, но её не было и это вселяло в Кайла сильнейшее беспокойство. Происходящее с ним можно было сравнить с состоянием наркомана, лишённого привычной дозы. Кайл был близок к истерике. Он весь дрожал. Стиснув зубы и, сжав кулаки, он обратился сам к себе:

«Кайл, чёрт тебя подери! Ты же воин, ты сотни раз видел смерть, ты весь в шрамах и душа твоя окрепла, прощаясь с десятками погибших товарищей! Неужели же ты, сержант, не можешь удержать себя в руках там, где тебе ничто не угрожает!»

Это простое самоувещевание помогло ему справиться с собой, и через минуту расшалившиеся нервы успокоились. Кайл Риз наконец смог расслабиться и судорожно вздохнул. Он услышал далёкий звук мотора маленького самолёта и поднял голову. В тёмно-синем небе плыла ярко освещённая заходящим солнцем игрушка. Кайл посмотрел на неё и направился к дому.

Он бесшумно вошёл в просторную комнату, выходящую стеклянной стеной к бассейну, и замер. Он никогда не видел такого уютного и чистого жилья. Потолок и стены были выкрашены в спокойные мягкие тона, пол был застлан ковром толщиной в два дюйма, а такой роскошной мебели, как здесь, Кайл не видел ни разу в своей жизни. Откуда ему было знать, что дом, в который его занесло волею судьбы, принадлежал владельцу сети автозаправок «Спринт» Энрико Баста, который выложил за это скромное бунгало вместе с бассейном и мебелью два с половиной миллиона долларов.

Обстановка, которая окружала сержанта Кайла Риза в его мире смерти, сводилась к двум-трём самым необходимым предметам. Стол, стул, койка, иногда некое подобие металлического шкафа. Так жили все. Это было нормой там, где шла война между хрупкими и недолговечными людьми и могучими машинами. Здесь же никто и не подозревал, что можно жить в таких нечеловеческих условиях. Здесь было безопасно и хорошо. Но лишь до тех пор, пока посланный «Скайнет» кибернетический убийца не убьёт Сару Коннор. Тогда содрогнутся небесные сферы, и тот, кому снится всё происходящее во вселенной, повернётся на другой бок и этот благополучный мир просто исчезнет, как мираж. Кайл поёжился при мысли об этом и тут услышал раздавшийся из другой комнаты сонный вздох. Он бесшумно приблизился к приоткрытой двери и осторожно заглянул внутрь.

Это была спальня, едва освещённая небольшим ночником. На огромной постели в живописных позах лежали двое. Судя по совершенно смятым простыням и разбросанной одежде, они отлично провели время. А валявшиеся вокруг пустые бутылки говорили о том, что спать они будут крепко и долго. Худой белый мужчина лет тридцати пяти лежал раскинувшись и даже во сне не выпускал из правой руки открытую бутылку пива. Левой рукой он обнимал изящную чернокожую девушку, свернувшуюся клубком рядом с ним. Естественно, оба были голыми. Её голова лежала на животе мужчины и поднималась и опускалась вместе с его дыханием. Эта идиллическая картина, столь непривычная Кайлу и совершенно невероятная в том мире, посланником которого он был, пронизала его болью и горечью. Кайл с трудом заставил себя оторвать от них взгляд и осмотрелся.

Одна из стен спальни представляла собой огромное зеркало. На нём губной помадой было написано: «Я люблю тебя», и внизу другой рукой — «Я тебя тоже». Вот так. Очень просто. Они любили друг друга, как десятки миллиардов других людей, живших когда-либо на планете Земля. И им не грозила смерть от вспышки импульсной винтовки в руках боевого робота или от залпа плазменных установок висящего в чёрном небе ОУ.

Но участь, уготованная человечеству Небесной Сетью, была гораздо страшнее. Его могло просто не стать. В планах «Скайнет» было стереть весь этот мир с доски истории.

Воспитатель Кайла говорил ему: «Торопись, но не спеши». Кайл неоднократно убеждался в справедливости этих слов и несколько раз, следуя этому правилу, сумел избежать гибели в схватке с безжалостными машинами смерти. Вот и сейчас он принял решение потратить минут двадцать ради того, чтобы поиски Сары Коннор в огромном городе не были прерваны по глупой случайности. Взглянув ещё раз на постель, и убедившись, что любовники спят, как сурки, Кайл прошёл в соседствующую со спальней ванную. Роскошное помещение, сверкающее цветным кафелем и никелем, поразило его. То, что он увидел, не шло ни в какое сравнение с грязными тёмными душевыми в подземельях повстанцев. Подойдя к зеркалу, он посмотрел на отразившегося в нём крепкого мускулистого парня, чьё тело было украшено многочисленными шрамами и ожогами. Ему было всего лишь двадцать лет, но его глаза были глазами зрелого мужчины, прошедшего суровую жизненную школу и не раз игравшего в гляделки со смертью.

Через десять минут Кайл вышел из ванной, чувствуя себя совершенно другим человеком. Насухо вытершись и причесавшись, он, поглядывая на всякий случай на мирно спящих любовников, утомлённых друг другом и выпивкой, приступил к поискам одежды. Всё, что было ему нужно, он нашёл в стенном шкафу, больше похожем на небольшую комнату. Среди множества висящей вокруг разнообразной одежды он, бессознательно повинуясь инстинкту солдата, выбрал брюки, рубашку и куртку спокойных серо-зелёных тонов. Замшевые ботинки синьора Баста пришлись Кайлу впору.

Проходя мимо журнального столика, Кайл обратил внимание на валяющийся на нём раскрытый бумажник. Он остановился и на несколько секунд задумался. Понимая, что кража — не лучшая визитная карточка, он тем не менее не имел права отказаться от возможности повысить шансы на успех. Деньги должны облегчить ему выполнение задания. В конце концов ставка была слишком высока, чтобы обращать внимание на благочестивое бормотание совести. Кайл вынул деньги и бросил бумажник на стол. Когда он пересчитал купюры, то удивился и взглянул на лежащего в объятиях чернокожей красавицы счастливца другими глазами. Только что ограбленный бизнесмен снисходительно сопел во сне, и было совершенно ясно, что зажатая в руке бутылка пива для него сейчас гораздо важнее, чем несколько жалких зелёных бумажек.

Кайл держал в руках тридцать восемь стодолларовых купюр и одну достоинством в пятьсот долларов. Логика подсказала ему, что человек, живущий в таком доме и имеющий при себе столько наличности, не может быть беден, и уж как-нибудь переживёт эту утрату. Голос совести тут же стал намного тише и невнятнее, и Кайл запихнул деньги в карман. Потом он взял со столика авторучку и написал на обратной стороне какого-то бланка несколько слов. Положив записку на бумажник, Кайл направился было к выходу, но повинуясь внезапному бессознательному побуждению, подошёл к комоду красного дерева, выдвинул верхний ящик и достал из-под стопки рубашек шестнадцатизарядную «Беретту». Он держал пистолет в руке и удивлялся тому, что нашёл оружие с такой лёгкостью, будто сам положил его туда. Заглянув в ящик ещё раз, он увидел три полных обоймы.