Юра. А как же он завтра?

Паша. Тебе моторы когда нужны – сегодня?

Звонит внутренний телефон.

Юра (снимает трубку). Да… Самойлов… Здравствуйте, Пал Палыч… Так… Хорошо, Пал Палыч… Обязательно… Спасибо… (Кладет трубку. Паше – с изумлением.) Ну, ты, Паша, артист…

Паша. Ты, маленький, как всегда – мимо. Артист – он чужие слова говорит, а я свои.

Входит Новиков.

Новиков. Слыхали?

Паша. Да, учитель. Комиссия. Мы собранны, как никогда.

Новиков. А сколько брака?

Юра. Семнадцать процентов.

Новиков. Кошмар. Что делать?

Паша. Я думаю – банкет, учитель.

Новиков. Поминки, ты хочешь сказать?

Паша. Нет, учитель, я имею в виду праздник коллектива.

Новиков. А что праздновать? Невыполнение плана?

Паша. Миллионное изделие.

Новиков. Что?

Паша. Миллионный кондиционер, собранный в нашем цехе.

Юра. Но…

Паша (Юре). Минуточку, коллега, вопросы в записках, я еще не кончил. (Новикову.) Учитель, заметьте: я не сказал – выпущенный кондиционер или проданный, я сказал – собранный. То, что их не принимает торговая сеть… Рабочие, собиравшие их своими мозолистыми руками, в этом не виноваты. Смежники поставляют мусор.

Новиков. Принимать не надо.

Паша. Вы ж сами заставляете, учитель.

Новиков. Я? Жизнь заставляет.

Паша. Словом, учитель… Мы собрали миллион? Собрали. Значит, юбилей. Пресса, телевидение.

Новиков. Но что скажут?…

Паша. Перед телекамерой? В доме избежавшего повешения не говорят о веревке.

Новиков. А качество гарантируешь? Хоть в миллионном?

Паша. Учитель, я вас когда-нибудь подводил?

Новиков. Ну хорошо, Добрынин. Будешь лично отвечать за миллионный. Начнут сборку, стой рядом. Вопросы есть?

Юра. Вопросов нет, есть ответ.

Новиков. С этим пока подожди, отвечать будешь, если не сделаете. (Хочет уйти.)

Паша. Учитель, минутку… Как раз в связи с комиссией. Одно соображение. У нас в обязательствах есть пункт – шефская помощь.

Новиков. Ну и что?

Паша. И есть отходы дюраля.

Новиков. Не вижу связи.

Паша. А в драмтеатре ищут дюраль. Для декораций.

Новиков. Дефицитный дюраль за контрамарку? Мельчаешь, Добрынин.

Паша. Я не о себе, учитель.

Новиков. А о чем?

Паша. О шефской помощи. Заметка в газету. Пункт в отчете комиссии.

Новиков. Да?… Но я уже обещал школе.

Паша. Им – в следующем месяце. Чего-чего, а выбраковки у нас хватает. И потом, учитель, Леночка ведь в театральный собирается, а не в педагогический. А главный режиссер набирает курс…

Новиков. Ты что же это мне предлагаешь?

Паша. Нет, это, конечно, случайное совпадение, учитель, не более. Я бы никогда не посмел предложить вам, вы же знаете… Но случаем надо уметь пользоваться.

Новиков. Нечего ей, пусть сдает как все. На то и есть конкурс.

Паша. Конечно. Но только кого конкурс? Родителей. Впрочем, вас лично, учитель, ваш благородный жест ни к чему не обязывает.

Новиков. Не порть мне ребенка, Добрынин. Хватит цеха. (Уходит.)

Юра. Господи, уйти отсюда к чертовой матери! Чтоб тебя не видеть!

Паша. Далеко? Может, проводить?

Юра. Да в любой цех, где люди как люди. Здесь же кунсткамера какая-то стала.

Паша. Это не выход. Вернее – это аварийный выход.

Юра. А в чем выход? В чем?

Паша. Положа руку на сердце? Между нами? Как мужчина мужчине?

Юра. Опять?

Паша. Если вы честный человек, сударь… Если вам дорога честь завода… Если вы хотите уважать себя и не бояться смотреть в глаза своим товарищам…

Юра. Что тогда?

Паша. Вы должны застрелиться.

Затемнение.

Паша звонит из автомата.

Театр?… Катю Корниенко можно попросить?… А когда освободится?… Спасибо… Ну, передайте… передайте, что звонили из гидрометцентра – ожидается тайфун… Да, да, и пусть никуда не выходит.

Театр. Три смежные комнаты. В центре – приемная, слева – кабинет Серафимова, справа – Постникова. Входят Паша с Леной, Он оставляет ее в приемной и заходит к Серафимову.

Паша. Все в ажуре, коллега. Пишите письмо.

Серафимов. Письмо готово. Захватите?

Паша. Нет, его Леночка отнесет.

Серафимов. Кто?

Паша. Леночка Новикова. Дочка нашего зама. (Выглядывает в приемную, зовет ее.) Вот, познакомьтесь. Серафимов (несколько опешил). Ага. Очень приятно. Если не сказать больше. Как папа?

Лена пожимает плечами.

Значит, мы мечтаем о театре?

Лена кивает.

Давно?

Лена снова кивает.

У вас хорошая дикция.

Лена смущенно улыбается.

И мимика.

Лена нерешительно смотрит на Пашу.

Паша. В чем дело, мы волнуемся, все нормально.

Серафимов. Ну хорошо, подождите немного. (Идет к Постникову.)

Постников. А, вы… Ну что? Где декорации?

Серафимов. Там, Геннадий Сергеевич.

Постников. Где там?

Серафимов. В приемной.

Постников. Почему в приемной?

Серафимов. Потому что она ждет, когда вы ее примете.

Постников. Кто она – декорация?

Серафимов. Нет, Геннадий Сергеевич. Девочка нежного абитуриентского возраста.

Постников. Какая еще девочка? При чем здесь девочка?

Серафимов. Не обижайте ребенка, Геннадий Сергеевич. Она не сирота. У нее есть папа.

Постников. Ну и что?

Серафимов. А у папы есть дюраль. Не говоря уже о бакелите.

Постников. Так. И значит, она?…

Серафимов (вздыхает). Боюсь, что да.

Постников. И конечно?…

Серафимов (вздыхает). Боюсь, что нет.

Постников. И вы хотите, чтобы я взял ее к себе на курс только потому, что ее отец…

Серафимов. Нет, нет, что вы, Геннадий Сергеевич, совсем не поэтому. А потому, что вы мудры и снисходительны. А то, что ее отец сделает нам за неделю декорации, – это случайное совпадение, не имеющее к высокому искусству ни малейшего отношения.

Постников. Не знаю. Ладно, поглядим.

Серафимов. Как раз об этом я и прошу – поглядеть. Можно заодно и послушать.

Постников. Так она что – действительно здесь?

Серафимов. Геннадий Сергеевич, ее зовут Леночка. Она прочитает басню.

Постников. Какую басню?

Серафимов. Хорошую. «Стрекоза и муравей». И потом, Геннадий Сергеевич, какая вам разница, что она прочитает? Важно, что ее папа напишет. В левом углу нашего дома. Даю девочку Лену. (Выходит.)

Постников. Ночной кошмар.

Серафимов вводит Лену и Пашу.

Серафимов. Это Леночка. А это правая рука ее папы.

Паша поднимает правую руку в приветствии, а Лена делает книксен.

Постников. Ну хорошо, милая Лена. Вас Лена зовут?

Лена кивает головой.

Давайте послушаем, как вы читаете. Прошу вас.

Звонит телефон. Постников снимает трубку.

Да… Я… Когда съемка?… Нет, днем никак – репетиция… А вечером спектакль… Не знаю, давайте ночную… Ну а что я могу сделать?… Ну хорошо, позвоните. (Кладет трубку, записывает в календаре.) Так… Так что у нас?

Серафимов. Басня.

Постников. Да? Ну хорошо, давайте басню. И никаких отвлечений. Все. Полная сосредоточенность. Только вы, стрекоза и муравей. Нас нет. Все. Начали.

Звонит телефон. Постников берет трубку.

Да… Так. А тракт когда?… Нет, ночью не могу, у меня сон…При чем здесь сон – у меня съемки «Сон в летнюю ночь»… Да… Вот давайте между двумя и семью… Хорошо. (Кладет трубку, записывает в календаре. Задумывается. Потом вздыхает.) Так на чем мы остановились?

Серафимов. На муравье.

Постников. На чем?! А, да… Ну так в чем дело, почему вы все время отвлекаетесь, все время в сторону? Все. Вакуум. Абсолютная изоляция. Подвал. Башня. Начинайте. (Снова звонит телефон, в трубку.) Меня нет! Я занят! Запись?… Почему завтра, когда мы… Ну и что, что студия свободна? А я вот занят… Не знаю, давайте тогда рано утром, перед репетицией… Ну, позвоните. (Бросает трубку.) Опять вбок?! Опять в сторону?! Мы когда-нибудь будем читать басню? Все! Отключились! Барокамера! Невесомость. Парим. Сгруппировались. Начинайте.