Бронстейн произнес:

— Может это мистификация?

— Мистификация с настоящим золотом? Вспомните — когда я впервые увидел эту штуку, она была вся покрыта настоящей скорлупой. Кусочек скорлупы было легко исследовать. Карбонат кальция. Это подделать трудно. А если мы заглянем внутрь яйца (я не хотел делать это сам) и найдем настоящий белок и настоящий желток, то вопрос будет решен, потому что это подделать вообще невозможно. Конечно, дело заслуживает официального расследования.

— Но как же я пойду к начальству…

Он уставился на яйцо.

Но в конце концов он все-таки пошел. Почти целый день он звонил по телефону и потел. Взглянуть на яйцо пришли один или два больших начальника из нашего Департамента.

Так начался проект «Гусыня». Это было 20 июля 1955 года.

С самого начала я был уполномоченным по расследованию и номинально руководил им до конца, хотя вскоре дело вышло за пределы моей компетенции.

Мы начали с одного яйца. Его средний радиус составлял 35 мм (длинная ось — 72 мм, короткая ось — 68 мм). Золотая оболочка была толщиной 2,45 мм. Позже, исследовав другие яйца, мы обнаружили, что эта цифра довольно высока. Средняя толщина оболочки оказалась 2,1 мм.

Внутри было настоящее яйцо. Оно выглядело, как яйцо, и пахло, как яйцо.

Содержимое яйца было проанализировано. Органические компоненты оказались близки к норме. Белок на 9,7 процентов состоял из альбумина. Желток имел в общем нормальный состав. У нас не хватило материала, чтобы определить содержание микросоставляющих; позже, когда в нашем распоряжении оказалось больше яиц, мы это сделали, но не нашли ничего необычного в содержании витаминов, коферментов, нуклеотидов, сульфгидрильных групп и тому подобного.

Одним из самых важных грубых отклонений от нормы, какие мы обнаружили, было поведение яйца при нагревании. Когда нагрели небольшую часть желтка, он сварился вкрутую почти мгновенно. Мы дали кусочек этого крутого яйца мыши. Она съела его и осталась жива.

Еще кусочек отщипнул я. Этого было слишком мало, чтобы по-настоящему почувствовать вкус, но тем не менее меня затошнило. Самовнушение, вероятно.

Этими опытами руководил Борис В. Финли, консультант нашего Департамента и сотрудник биохимического факультета Темплского университета. По поводу варки яйца он заявил:

— Легкость, с которой белки яйца денатурируют под действием тепла, говорит о том, что они уже частично денатурированы. А если иметь в виду состав оболочки, то нужно признать, что в этом повинно золото.

Часть желтка была исследована на присутствие неорганических веществ, и оказалось, что яйцо богато ионами хлораурата — одновалентными ионами, содержащими атом золота и четыре атома хлора; химическая формула их AuCl4. (Символ «Au», обозначающий золото, происходит от латинского названия золота — «аурум».) Когда я говорю, что содержание хлораурата было высоким, имею в виду, что его было 3,2 части на тысячу, то есть 0,32 процента. Этого достаточно, чтобы образовалось нерастворимое комплексное соединение золота с белком, которое легко свертывается.

Финли сказал:

— Ясно, что это яйцо не может насидеться. Так же, как и любое другое подобное яйцо. Оно отравлено тяжелым металлом. Может быть, золото и красивее свинца, но для белков оно столь же ядовито.

Я мрачно добавил:

— По крайней мере, можно не опасаться, что эта штука протухнет.

— Совершенно верно. В этом хлорно-золотоносном супе не станет жить ни одна уважающая себя бактерия.

Наконец был готов спектрографический анализ золота из оболочки яйца. Оно было фактически чистым. Единственной примесью, которую удалось обнаружить, было — железо в количестве до 0,23 процента. В желтке содержание железа тоже было вдвое выше нормы. Однако тогда мы не обратили на это внимания.

Через неделю после того, как был основан проект «Гусыня», в Техас отправилась целая экспедиция. Туда поехали пять биохимиков (тогда еще, как видите, главный упор делался на биохимию), три грузовика оборудования и воинское подразделение. Я, конечно, поехал тоже.

Сразу по прибытии мы изолировали ферму Мак-Грегора от всего мира.

Это была, знаете, счастливая идея — все эти меры безопасности, которые мы приняли с самого начала. Рассуждали мы тогда неверно, но результат оказался удачным.

Департамент хотел, чтобы проект «Гусыня» держали в секрете — на первых порах просто из-за не покидавшего нас опасения, что это все-таки окажется грандиозной мистификацией, а мы не могли себе позволить такую неудачную рекламу. А если это не было мистификацией, то мы не хотели навлечь на себя нашествие репортеров.

Подлинное значение всей этой истории стало вырисовываться лишь значительно позже, спустя много времени после того, как мы приехали на ферму Мак-Грегора.

Мак-Грегор, естественно, был недоволен тем, что вокруг него расположилось столько людей и оборудования. Он был недоволен тем, что Гусыню объявили казенным имуществом. Он был недоволен тем, что конфисковали ее яйца.

Все это ему не нравилось, но он дал свое согласие, если можно назвать это согласием, когда в момент переговоров на заднем дворе вашей усадьбы собирают пулемет, а в самый разгар спора под окнами маршируют десять солдат с примкнутыми штыками.

Конечно, он получил компенсацию. Что для правительства значат деньги?

Гусыне тоже кое-что не нравилось. Например, когда у нее брали кровь на анализ. Делать это под наркозом мы не решались, чтобы ненароком не нарушить ее обмен веществ, и каждый раз двоим приходилось ее держать. Вы когда-нибудь пробовали держать рассерженную гусыню?

Гусыня находилась под круглосуточной охраной, и любому, кто допустил бы, чтобы с ней что-нибудь случилось, грозил трибунал. Если кто-нибудь из тех солдат прочтет эту статью, он может догадаться, в чем было тогда дело. При этом у него должно хватить ума, чтобы держать язык за зубами. По крайней мере, если он соображает, что для него хорошо и что плохо, он будет помалкивать.

Кровь Гусыни подвергли всем возможным исследованиям. Она содержала 2 части на 100 000 хлораурата. Кровь, взятая из печеночной вены, была им еще богаче почти 4 части на 100 000.

— Печень, — проворчал Финли.

Мы сделали рентгеновские снимки. На негативе печень выглядела как светло-серая туманная масса, более светлая, чем окружающие органы, так как она поглощала больше рентгеновских лучей, потому что содержала больше золота. Кровеносные сосуды казались светлее, чем сама печень, а яичники были чисто белыми. Сквозь них рентгеновские лучи не проходили вовсе.

В этом был какой-то смысл, и в своем первом докладе Финли изложил его с наибольшей возможной прямотой.

Доклад содержал, в неполном пересказе, следующее:

«Хлораурат выделяется печенью в ток крови. Яичники действуют в качестве ловушки для этого иона, который здесь восстанавливается до металлического золота и отлагается в оболочке развивающегося яйца. Невосстановленный хлораурат в относительно высокой концентрации содержится в развивающемся яйце.

Почти не вызывает сомнения, что Гусыня использует этот процесс, чтобы избавиться от атомов золота, которые несомненно отравили бы ее, если бы им позволить накопиться. Выделение отбросов через содержимое яйца — вероятно, редкость в животном мире, даже уникальный случай, но нельзя отрицать, что благодаря этому Гусыня остается в живых.

Однако, к несчастью, яичники локально отравлены до такой степени, что яиц кладется мало, вероятно, не больше, чем нужно, чтобы избавиться от накапливающегося золота, и эти немногие яйца определенно не могут насиживаться».

Вот и все, что он написал. Но нам, остальным, он сказал:

— Остается еще один вопрос…

Я знал, что это за вопрос. Все мы это знали.

Откуда берется золото?

На этот вопрос пока не было ответа, если не считать некоторых негативных результатов. В пище Гусыни золота не обнаруживалось, никаких золотоносных камешков, которые она могла бы глотать, поблизости не было. Нигде в округе в почве не было следов золота, а обыск дома и усадьбы ничего не дал. Там не было ни золотых монет, ни золотых украшений, ни золотой посуды, ни часов, и вообще ничего золотого. Ни у кого на ферме не было даже золотых зубов.