– Я считаю, что маэстро Найтуинд дал нам разумные советы, – подвел итог Огненные Пальцы. – И склонен последовать им.

Маги еще долго спорили и пререкались, но, в конце концов, все, похоже, достигли согласия.

Позже Тэган и Рилитар пошли прогуляться по людным улицам Фентии, чтобы отдышаться и прийти в себя после нелегкого совещания. Яркое весеннее солнышко пригревало землю, и хотя после стольких лет, проведенных в блистательном Лирабаре, Тэган не мог найти ничего привлекательного в здешней сугубо утилитарной архитектуре, он, как всегда, наслаждался суетой, болтовней и даже запахами, присущими человеческому городу. Дживекс порхал рядом, хватая в воздухе насекомых и вызывая восторженные восклицания прохожих.

Тэган тоже был предметом их любопытства. Он заметил хорошенькую девушку, восхищенно уставившуюся на него, расправил крылья, давая ей получше разглядеть их, потом улыбнулся и отвесил галантный поклон. Она залилась румянцем, кинулась прочь, но потом оглянулась… как он и ожидал.

Рилитар хихикнул:

– Удивительно, что вы еще думаете о флирте.

– Мне не нужно об этом думать, – парировал Тэган. – Теперь это уже рефлекс. Я тренировался быть законченным сердцеедом, чтобы привлечь богатых юнцов в свою академию.

– И эта маска никогда не раздражала вас?

– Нет, потому что это не было маской. Я стал тем, кем хотел быть.

– Если так, я рад за вас. И все же удивительно, что именно это незначительное достижение, похоже, дает вам столько удовлетворения. Оно выглядит несерьезным в сравнении с мастерством фехтовальщика. Если подумать, Фаэрун переполнен хорошо одетыми невежами, умеющими лишь управляться с накачанными бренди проститутками да трясти стаканчик с игральными костями. Люди, способные одной рукой орудовать шпагой, а другой творить заклинания, встречаются крайне редко.

Тэган понял, что никогда не задумывался над этим.

– Фехтование, – сказал авариэль, – звон клинков, манеры, ум, знание моды, вино и хорошая кухня – все это яркие и равно прекрасные грани того, что я смиренно собой представляю.

– Вам виднее. – Рилитар огляделся и, убедившись, что их никто не подслушивает, продолжил более доверительным тоном: – Собрание, кажется, прошло удачно.

– Рад, что вы так думаете. Я откровенно поражен оказанным нам приемом. Даже такой маг, как Фоуркин, который вроде бы был согласен с нами, не мог заставить себя признаться в этом, пока не иссякли его насмешки и издевки.

– Люди-маги большей частью независимы до чудаковатости, даже до упрямства. Они ощетиниваются, когда кто-нибудь пытается давать им указания, неважно из каких побуждений. Важно то, что, в конце концов, они согласились с нашими предложениями. В значительной степени мы обязаны этим поддержке Огненных Пальцев. Нам стоило бы возблагодарить Творца Жизни за то, что хоть Тулдом, по крайней мере, мыслит здраво.

– Вы не заметили ничего, – спросил Тэган, пропустив на перекрестке скрипучую повозку, запряженную быками, – что позволило бы заподозрить кого-нибудь в измене?

– Нет.

– Я, увы, тоже.

Они неспешно двинулись дальше.

– Должен сказать, – продолжал Рилитар, – что вы меня удивили, объявив о невиновности Рваного Плаща, Бэримель и Эсвелль.

Тэган улыбнулся:

– Я и сам себе удивился, но это оказалось верным ходом.

– Но почему вы сняли с них подозрения?

– Я уже объяснял, почему считаю, что Рваный Плащ не виноват. С другой стороны, Бэримель и Эсвелль – два наименее могущественных мага. Непохоже, чтобы они могли повелевать демонами, неподвластными заклинаниям их более опытных коллег.

– Так ли? Вы сами допускали, что можете ошибаться насчет Рваного Плаща. Возможно также, что Бэримель и Эсвелль более могущественны, чем стараются казаться.

– Верно, и если я провозгласил агента Саммастера невиновным, без сомнения, он – или она – доволен. Но допустим, что, как я все же думаю, предателем является кто-то другой. В таком случае изменник знает, что я прав насчет Рваного Плаща и двух леди. Соответственно, он должен задуматься, действительно ли я располагаю какими-то надежными способами разоблачить его. Надеюсь, эта угроза спровоцирует его, и он решит избавиться от меня. Этим он себя и выдаст.

– Вы кажетесь слишком веселым для человека, призывающего собственную смерть, – покачал головой Рилитар.

– Потому что наш противник больше не может вести самостоятельную игру. Он вынужден думать о наших обманных маневрах и настоящих ударах. Теперь это похоже на фехтование, а в этом деле я знаю толк.

Рэрун опустился на колено, разглядывая колонию бледных грибов, выросших на полу пещеры. Что-то смяло краешек мягкой выпуклой шляпки. Нога погибшего монаха? Хотелось бы в это верить, но, поскольку грибы уже начали снова расправляться, делая след неотчетливым, охотник не мог утверждать наверняка.

Арктический карлик был не вполне уверен, что выбранный им проход на самом деле ведет к монастырю Желтой Розы. Туннель слишком отклонился к востоку, это не означало, что он не может, в конце концов, повернуть обратно, но кто мог сказать наверняка?

Сердце Рэруна кольнул страх, но он отогнал его прочь. Просто делай все, что можешь, сказал он себе. Это единственное, что остается при любых обстоятельствах.

– Я думаю, мы на верном пути, – сказал охотник, выпрямляясь.

– Давайте оставим еще одну отметку, – предложил Шатулио. Он пробормотал рифмованное заклинание, потом царапнул стену лапой и начертил стрелку. Когти вошли в камень, будто в масло.

Они двинулись дальше, Рэрун впереди, за ним Кара, потом медный. Дорн замыкал шествие.

Порой туннель приводил их под огромные своды, украшенные фантастическим нагромождением камней. Одни сталактиты и сталагмиты были хрупкими, словно кружево или кипящая морская пена, другие – массивными, как древние деревья. Потом вдруг стены сужались, и нависающая громада скалы сдавливала проход, будто зубастые челюсти. Чтобы преодолеть одно особенно узкое место, Шатулио произнес заклинание и сделался вполовину меньше, чем был.

Наконец путники вступили в очередную огромную пещеру с высоченным потолком. Ее надвое рассекла расселина шагов в десять шириной, но над пропастью был натянут веревочный мост.

Рэрун вздохнул с облегчением. Мост, конечно, делали монахи, а это значило, что до сих пор они шли в верном направлении. Кара ободряюще хлопнула его по плечу.

Друзья с новыми силами заторопились дальше. Шатулио расправил крылья, чтобы перелететь через пропасть. Рэрун схватился за одну из веревок, шагнул было на мост, но потом заколебался.

– Подождите, – сказал Рэрун.

– В чем дело? – спросил Дорн.

– Мы ведь думали, что нечто может таиться в засаде на нашем пути, – сказал карлик, – то, что убило монаха. Я чувствую, оно где-то здесь.

Он не мог бы сказать, откуда знает об этом, но доверял своей интуиции охотника, не однажды спасавшей ему жизнь.

Ноздри Шатулио раздулись.

– Я что-то чую, – объявил дракон.

Густой серый туман заклубился в воздухе. Кара запела заклинание. Шатулио тоже произносил какие-то магические формулы. Не сомневаясь, что туман должен скрыть появление врага, Рэрун перехватил гарпун поудобнее и прислушался. По своему опыту он знал, что Дорн делает сейчас то же самое, хотя и не мог видеть ни полуголема, ни других своих товарищей в этом вязком облаке.

Вдруг Рэрун услышал чьи-то быстрые шаги. Он обернулся на звук, и, когда существо выскочило из тумана, карлик вонзил гарпун ему в грудь. Тварь – некая разновидность огромной рептилии – в ответ щелкнула зубами размером с кинжалы. Рэрун отскочил и выхватил ледоруб.

Мгновением позже туман исчез так же быстро, как появился. Рэрун решил, что это Кара рассеяла его заклинанием. Шатулио обжег противника огненной вспышкой.

Это существо, отметил Рэрун, похоже, было одним из бескрылых драконов, именуемых земляными змеями, хотя и более мелкой, приспособившейся к жизни в пещерах разновидности, с которой он прежде не сталкивался. Чешуя его была крапчато-серого цвета, что, без сомнения, помогало ему прятаться среди камней.