– В такой опасный путь я не пошлю ни одного человека против его воли, – заявила Кристина. Она обвела собравшихся взглядом. – Кто…

Все как один, королевские рыцари шагнули вперед, и на хорошеньком, но озабоченном личике королевы на мгновение вспыхнула улыбка.

– Благодарю вас, джентльмены, – произнесла она. – Значит, я должна выбирать.

– Ваше величество, – заговорил Целедон, – я настаиваю. Я должен идти. Во-первых, потому, что я один из старейших друзей Гарета. Во-вторых, это моя вина, что культисты смогли подобраться к королю так близко и причинить ему вред.

– Это и моя вина тоже, – сказал Мор Куленов. – Изменники были магами и состояли под моим началом. Я должен был понять, что они делают. Я тоже молю дать мне возможность искупить вину.

– Я не могу назвать столь веской причины, – начал Дригор, – но пошлите и меня тоже, ваше величество. Вы знаете, что я смогу пригодиться.

– Да, – сказала королева, – я выбираю вас троих.

– И меня, конечно, – заметил Бреллан.

– Нет, милорд, – ответила Кристина, – прошу извинить меня. – Он уставился на нее в изумлении, граничащем с гневом. – Но вы сами сказали. Мы рискуем жизнями лучших людей Дамары. Я не готова рисковать всеми вами сразу. Кто-то должен остаться, чтобы быть моим советником и командовать нашим войском, если случится худшее.

Бреллан сухо поклонился:

– Как прикажете, ваше величество.

Кристина отобрала еще шестерых, в основном паладинов. Тут долговязый юнец с изрытым ветряной оспой лицом, выглядевший, пожалуй, наименее впечатляюще из всех воинов, собравшихся под серебристым оком Селуны, не смог больше сдерживаться.

– Пожалуйста, ваше величество, – вскричал он. – Я умоляю вас, отдайте мне последнее место.

Целедон с симпатией взглянул на юношу:

– Ваш пыл делает вам честь, сэр Иган. Но вы заслужили рыцарские шпоры всего несколько недель назад. Любой другой воин здесь опытнее вас.

– Простите за откровенность, милорд, – огрызнулся Иган, – но если вы и господин Куленов идете, потому что вы не уберегли короля, тогда наверняка я могу просить о такой же привилегии исходя из того, что я спас его.

Целедон, казалось, на миг смешался, но потом улыбнулся такому проявлению силы духа молодого рыцаря.

– Вы спасли его, – сказала Кристина, – и, возможно, удача пребудет с вами и на этот раз. – Она обернулась к Бримстоуну. – Вот ваша дюжина.

– Хорошо, – сказал дракон. – Вы все, встаньте передо мной. – Двенадцать воинов повиновались. – Сначала я собираюсь произнести заклинание, которое позволит вам видеть в отсутствие света. В Тени царит тьма, а если у вас будут факелы или фонари, союзники Саммастера заметят их, и все кровожадные существа на мили вокруг – тоже.

Он быстро выговорил заклинание на драконьем языке.

Воздух начал потрескивать от магии, и на мгновение глаза Павела обожгла острая боль. Но, когда он смахнул слезы, выяснилось, что он видит весь двор отчетливо, словно днем, хотя ночь уже превратила почти все краски в одну – серую.

– Теперь, – объявил Бримстоун, – мы готовы.

Прочтение следующего заклинания заняло гораздо больше времени, и по коже Павела побежали мурашки от могущества этих слов, хотя большей частью он и не мог понять их. Постепенно тени внутри высоких стен начали сгущаться. Потом удлинились и стали покачиваться. И наконец, оторвались от земли и устремились навстречу спасателям, словно гигантские морские волны к кораблю, со всех сторон сразу.

Павел напрягся, тело его ожидало удара, но, когда нахлынула тьма, он совсем ничего не почувствовал.

Столкнувшись, тени мгновенно исчезли, а вместе с ними и двор, и замок.

Он и его товарищи стояли под черным небом, на котором не было ни звезд, ни луны. Вокруг лежали кажущиеся безжизненными пустынные земли, лишь песок и камни. Огромные, точно башни, скалы торчали из земли, мешая обзору и превращая пустыню в лабиринт. Воздух был холодным. Все краски стерлись, остались лишь черная и серая. Многое из того, что в мире живых казалось светлым, здесь стало темным, и наоборот. Лицо Уилла сделалось черным как сажа, а его локоны оказались цвета слоновой кости.

– Я вижу хуже, чем раньше, – отметил хафлинг.

– Потому что это не просто темнота, простофиля, – объяснил Павел. – Мы погрузились в самую сущность тьмы, в самую ее идею.

Уилл фыркнул.

– Я должен был догадаться, что для того, чтобы этот шарлатан перестал молоть чепуху, понадобится нечто посильнее, чем просто путешествие в другой мир.

Целедон посмотрел на Бримстоуна. Угольно-черная чешуя вампира в этом странном месте побелела и словно покрылась мелкими чешуйками.

– Что дальше? – спросил специалист по шпионажу.

Бримстоун все еще держал в лапах куклу. В его когтях талисман казался крохотным. Он несколько секунд внимательно всматривался в нее, потом бросил:

– Ваш король там, – и мотнул клиновидной головой, указывая направление.

– Если бы вы взлетели над этими каменными столбами, – сказал Целедон, – то смогли бы увидеть точно, где он.

– И еще смог бы привлечь к себе внимание, – отозвался Бримстоун, – даже окутавшись тончайшей пеленой невидимости, которую умеет создавать любой из нас. Пока что я предпочитаю оставаться на земле.

– Если мы собираемся идти, – заявил Уилл, – я пойду впереди.

– Я тоже умею скрытно передвигаться, – возмутился Целедон.

– Но, как сказал Бримстоун, я всю жизнь выслеживаю драконов, тогда как вы – военачальник короля, слишком важная особа, чтобы выполнять наиболее опасную работу, когда ее может сделать кто-то другой.

– Он прав, – подхватил Дригор.

– Никогда в жизни не слышал ничего смешнее, – скривился Целедон. – Впрочем, ладно. Благодарю вас, мастер Тернстон.

– Когда мы вернемся, – ухмыльнулся Уилл, – поблагодарите меня вагоном того гелиотропа, который так любит ваш народ. А теперь просто дайте пару минут форы.

Он крадучись скользнул прочь, бесшумно ступая по песку и камням, и растаял во мраке.

Пока остальные ждали, Дригор сотворил молитву, и из сердца Павела исчезла тревога. Ее сменила холодная, уверенная настороженность, и мышцы его налились силой. Некоторые паладины молились, чтобы усилить свои личные способности, а Мор Куленов, очевидно, сделал то же самое с помощью заклинания, от которого его одежда и снаряжение на миг вспыхнули мерцающим светом. Почему-то дольше всего свечение сохранялось на бороде. Увидев свет, Бримстоун оскалил клыки.

Потом они тронулись вслед за Уиллом. Если не считать шума, который они поневоле производили – лязганье, доспехов и кольчуг, скрип кожи, тихий шепот, – темный мир был безмолвен. Порой Павелу казалось, что он заметил уголком глаза какое-то движение, но, когда он оборачивался и всматривался в тьму, все исчезало.

Внезапно инстинкт, развившийся за годы охотничьей жизни, шепнул, что что-то здесь не так. А когда мгновением позже из темноты вынырнул Уилл, он понял, что не ошибся.

– Что? – шепнул Бримстоун.

– Драконы. Двое, двигаются к вам. Они меня не видели и не знают, что мы их заметили.

– По крайней мере, одного я попытаюсь достать с воздуха, – сказал Бримстоун. – Пожалуй, я смогу остановить его и застать врасплох. – Он выпалил заклинание и исчез. Мгновением позже хлопанье крыльев и порыв ветра сказали им, что дракон взлетел.

Павел обернулся к людям короля.

– Не сбивайтесь в кучу, – велел он. – Нападайте, когда дракон отвернется от вас, и отскакивайте, когда он поворачивается в вашу сторону. Помните, однако, что где бы вы ни стояли, дракон опасен всегда. Он может раздробить вам кости ударом хвоста или взмахом крыла. Может испепелить дыханием или магией на расстоянии сотен ярдов от вас.

– Дельный совет, – согласился Дригор. – А теперь вставайте в круг. Хотелось бы быть уверенным, что эти твари не подкрадутся к нам незаметно.

Павел всматривался во тьму, выискивая врага, пока его не отвлекло шипение, раздавшееся над головой.

Он глянул вверх, где в черном небе расплывался серовато-синий треугольный след драконьего дыхания. Неясную крылатую тень накрыло облако горячего дыма и пепла, она визжала и извивалась на лету. Рядом внезапно возникла другая такая же тень, куда более отчетливая. Нападение сорвало с Бримстоуна покров невидимости.