Интересно, подумал Дорн, многим ли удастся уйти. Он надеялся, что никому. Пусть разгневанные металлические перебьют их всех. Внезапно подхватившая его волна беспамятства унесла сознание охотника во тьму.

Закутавшись в невидимость, Бримстоун кружил над ночным полем битвы, оценивая ситуацию. Похоже, стратегия Истребителя Драконов сработала, оправдав все ожидания короля. Его войска действовали умело, а ваасанские орды несли тяжкие потери.

Но большинство гоблинов и великанов сражались стойко. Они тоже перебили немало дамаранских воинов при свете дня, а с наступлением ночи чаша весов могла склониться на их сторону. Они хорошо видели в темноте, люди же – нет. Маги Истребителя Драконов наколдовали целые поля жемчужного света, чтобы исправить положение, но достаточно часто заклинатели противника уничтожали их. К тому же, в любом случае, они не могли осветить все поле.

Прислушиваясь к лязганью металла о металл и исполненным муки крикам раненых и умирающих, отчасти даже наслаждаясь ими, Бримстоун размышлял о том, как легко было бы предать союзников и принести победу Ваасе. Легко и естественно, потому что гоблины и их сородичи хоть и были в сравнении с ним грязными глупыми насекомыми, тем не менее, являлись порождением той же тьмы. Почему бы не помочь им уничтожить этих жалких паладинов и жрецов света и не сделаться после этого их королем?

Потому только, что эта измена ничего ему не даст. А как же план мести Саммастеру? Однажды, возможно, он завоюет трон, будет командовать легионами и имя его станет олицетворением ужаса для всего Фаэруна, но в данный момент он жаждал мести больше, чем славы.

Бримстоун полетел туда, где сошлись две армии, и вскоре заметил Истребителя Драконов на передовой линии дамаранского войска. Король-паладин наверняка был измучен, но никто не сказал бы этого, глядя, с какой силой он машет широким мечом, вдохновляя окружающих его воинов на бой.

Отлично. Маленькая драма, задуманная Бримстоуном, показалась бы не слишком убедительной, если бы Истребитель Драконов выглядел полумертвым.

Вампир прошептал слова силы, скинул покров невидимости и заменил его ореолом яркого белого света. Сияние высветило куклу, восседающую у него на спине. Это был оживленный им скелет, лишенный разума инструмент. Но, увенчанный короной из золота и драгоценностей, разодетый в пурпур и меха горностая, он отчасти был похож на Зенгая, короля-колдуна. А по велению Бримстоуна и вести себя он будет примерно так же.

Дракон устремился к полю боя, ревя, чтобы привлечь внимание сражающихся. Кукла размахивала жезлом, и гоблины завопили, увидев, что их господин наконец-то вернулся к ним. Потом добрая дюжина их кинулась врассыпную, сообразив, что Бримстоун собирается приземлиться как раз на том окровавленном, вытоптанном клочке земли, где они находились.

Его впечатляющее появление заставило обе стороны прервать бой. Именно этого он и добивался. Едва коснувшись земли перед Истребителем Драконов, он прокричал проклятия и вызов на поединок магически усиленным голосом, чтобы каждый из ваасанского воинства смог расслышать и понять его. Конечно, при этом казалось, что слова исходят от мумии, торчащей на его спине.

Было бы очень неплохо, если бы король тоже ответил какой-нибудь речью, но он просто рассек мечом воздух в знак того, что принимает вызов. Вероятно, его идиотский кодекс чести паладина не позволял ему произносить никакой лжи. Однако он хотел сыграть свою роль в этой пантомиме и предоставить ваасанцам возможность самим делать неверные выводы.

Истребитель Драконов выставил перед собой меч и ринулся в атаку. Бримстоун произнес первое из заклинаний, которыми, как предполагалось, его кукла атаковала короля, и воздух наполнился слепящими вспышками, бурлящим туманом, громовыми ударами и ревом – магией, сотрясавшей землю, но не способной никому причинить настоящего вреда.

Король нанес Бримстоуну удар. Он был достаточно искусным мастером, чтобы все выглядело убедительно, хотя такие удары даже не могли пробить чешую дракона-вампира. Бримстоун попытался достать человека и его коня зубами и когтями и предупредил, что в следующий раз немного изменит положение головы и лап. Они с Истребителем Драконов отрепетировали этот танец, но мертвяк не хотел рисковать. Вдруг человек сделает ошибку. Его клыки и когти являлись слишком опасным оружием.

Труднее всего было подавлять желание драться по-честному. Вампир ощущал ту добродетель, священную силу, что пылала в душе паладина, и это переполняло его ненавистью. Хотел бы он знать, приходится ли Истребителю Драконов бороться с таким же соблазном!

По мере развития драмы король все чаще стал пытаться нанести удар по фигуре, сидящей на спине Бримстоуна, и всякий раз вампир то закрывал ее своим телом, то отскакивал, унося ее от опасности. Пока, наконец, не пришло время сотворить подобие огненной вспышки, иллюзии настолько убедительной, что те, кто был неподалеку, смогли ощутить жар пламени, хотя оно не обожгло ни человека, ни лошадь, пребывающих в самом центре взрыва.

Истребитель Драконов развернул коня и поскакал прочь. Бримстоун погнался за ним. Ваасанцы взвыли при виде того, как их враг спасается бегством.

На самом деле, однако, Истребитель Драконов просто хотел отъехать на расстояние, необходимое для использования другого оружия. Он снова развернул коня, выхватил из притороченных к седлу ножен светящийся дротик и метнул его.

Метательное копье пронзило тело куклы, и мумия мгновенно вспыхнула, задергалась, завопила и повалилась со спины Бримстоуна. По всему выходило, что Истребитель Драконов убил короля-колдуна при помощи священной реликвии или же оружия, заряженного его собственной, дарованной богом магией.

Восторженные вопли ваасанцев смолкли, и мгновением позже воздух наполнили триумфальные крики дамаранцев. Истребитель Драконов кинулся на Бримстоуна, а его воины – на гоблинов и гигантов.

Король ударил Бримстоуна мечом. Дракон сжался, распростер крылья и прыгнул в воздух. Взлетев так высоко, что никто уже не обращал на него никакого внимания, он описал над полем боя круг, чтобы полюбоваться на плоды своего обмана.

Когда он сбежал, ваасанцы, собравшиеся вокруг места поединка, сделали то же самое. Они кинулись назад, давя стоявших позади, порой расчищая себе дорогу саблями и копьями. Паника их передавалась даже тем гоблинам, которые не видели притворной дуэли во всех подробностях. В считанные минуты все войско обратилось в беспорядочное бегство, и пустившимся в погоню дамаранцам убивать их было не сложнее, чем зарезать овец.

Бримстоун полагал, что людей Истребителя Драконов еще ждут впереди месяцы походов и боев, прежде чем они полностью очистят королевство от захватчиков, отобьют Врата и закроют Перевал Гелиотропа. И все же на самом деле они уже отстояли Дамару, или, точнее, дракон-вампир сделал это для них. Бримстоун иронично усмехнулся.

В комнате, отведенной для раненого, пахло лекарствами и миррой. Серебристый свет волшебной лампы в виде полумесяца был слишком тусклым, чтобы прогнать из углов тени. Наверное, предполагалось, что в темноте Рилитару будет легче.

Сюриэнь обмотала все тело мага бинтами и, конечно же, использовала всю имевшуюся в ее распоряжении целительную магию, чтобы остановить кровь, струящуюся из ран. И все же красные пятна снова и снова пачкали белую марлю, постельное белье и груду подушек, поддерживающих его голову.

В душе Тэган содрогнулся, увидев это, но решился ничем не выдавать своего горя. Он был уверен, что Рилитар не хочет видеть проявлений жалости.

– Привет, – сказал авариэль.

– Мы пришли, как только разрешили глупые жрицы, – добавил Дживекс.

Рилитар с трудом повернул голову к посетителям.

– Наше дело?.. – хрипло выдохнул он.

Тэган понял, что он имеет в виду.

– Никто из твоих друзей-магов не погиб. Огненные Пальцы спас большую часть книг и бумаг.

Рилитар слабо улыбнулся. Видно было, как его мертвенно-бледные губы скривились между двух полос бинта.