Американские фальсификаторы и их англо-французские пособники пытаются создать впечатление, будто подготовка германской агрессии, вылившаяся во вторую мировую войну, началась с осени 1939 года. Но кто в наши дни, кроме совсем наивных людей, готовых поверить в любую дутую сенсацию, может попасться на эту удочку? Кто не знает, что Германия начала подготовку войны сразу же после прихода Гитлера к власти? Кто не знает далее, что гитлеровский режим был создан германскими монополистическими кругами с полного одобрения правящего лагеря Англии, Франции и Соединённых Штатов?

Для того, чтобы подготовиться к войне и обеспечить себя новейшим вооружением, Германия должна была восстановить и развить свою тяжёлую индустрию и, прежде всего, металлургию и военную промышленность в Руре. После поражения в первой империалистической войне Германия, находившаяся под гнётом Версальского договора, не могла этого сделать в короткий срок своими силами. Германский империализм получил в этом мощную поддержку со стороны Соединённых Штатов Америки.

Кто не знает, что американские банки и тресты, действуя в полном согласии с Правительством, в послеверсальский период вложили в германскую экономику и предоставили Германии кредиты, исчисляемые миллиардами долларов, которые пошли на восстановление и развитие военно-промышленного потенциала Германии.

Известно, что послеверсальский период ознаменовался для Германии целой системой мероприятий, направленных на восстановление германской тяжёлой индустрии, в частности, германского военно-промышленного потенциала. Громадную роль в этом деле сыграл так называемый репарационный план Дауэса для Германии, при помощи которого США и Англия рассчитывали поставить германскую промышленность в зависимость от американских и британских монополий. План Дауэса расчистил путь для усиленного притока и внедрения в германскую промышленность иностранного, преимущественно американского, капитала. В результате уже с 1925 года начался подъём германского хозяйства, обусловленный интенсивным процессом перевооружения производственного аппарата. Вместе с тем резко возрастал германский экспорт, достигший к 1927 году уровня 1913 года, а в отношении готовых изделий даже превысивший этот уровень на 12 проц. (в ценах 1913 года). За 6 лет, с 1924 года по 1929 год, прилив иностранного капитала в Германию составил свыше 10–15 млрд. марок долгосрочных вложений и свыше 6 млрд. марок краткосрочных вложений. По некоторым источникам, объём капиталовложений был значительно больше. Это привело к гигантскому усилению экономического и, в частности, военного потенциала Германии. В этом деле ведущее значение принадлежало американским капиталовложениям, составлявшим не менее 70 проц. суммы всех долгосрочных займов.

Хорошо известна роль, которую сыграли в финансировании германской тяжёлой индустрии, в создании и расширении теснейших связей между американской промышленностью и германской промышленностью американские монополии во главе с семьями Дюпонов, Морганов, Рокфеллеров, Ламонтов и других индустриальных магнатов США. Ведущие американские монополии оказались теснейшим образом связанными с германской тяжёлой индустрией, военными концернами и банками. Ведущий американский химический концерн «Дюпон — Де Немур», являвшийся одним из крупнейших акционеров автомобильного треста «Дженерал Моторс», и британский имперский химический трест («Империал Кемикл Индастрис») находились в тесных промышленных отношениях с германским химическим концерном «И.Г. Фарбениндустри», с которым в 1926 году заключили картельное соглашение о разделе мировых рынков сбыта пороха. Председателем правления фирмы «Ром и Хаас» в Филадельфии (США) до войны был компаньон главы этой фирмы в Дармштадте (Германия). Кстати сказать, сейчас бывший директор этого концерна Рудольф Мюллер подвизается в «Бизонии» и играет видную роль в руководящих кругах христианско-демократического союза (ХДС). В период между 1931 и 1939 годами немецкий капиталист Шмитц, председатель концерна «И.Г. Фарбениндустри» и член Совета «Дейче Банк», контролировал американскую фирму «Дженерал Дейстаф Корпорейшен». После мюнхенской конференции (1938 г.) американский трест «Стандарт Ойл» заключил договор с «И.Г. Фарбениндустри», согласно которому последний получил участие в прибылях с производимого в США авиационного бензина, взамен этого легко отказавшись от вывоза из Германии своего синтетического бензина, запасы которого Германия накапливала тогда для военных целей.

Такие связи характерны не только для американских капиталистических монополий. Теснейшие экономические отношения, имеющие не только коммерческое, но и военное значение, существовали, например, перед самой войной между Федерацией британской промышленности и германской имперской промышленной группой. Представители этих двух монополистических объединений опубликовали в 1939 году в Дюссельдорфе совместное заявление, в котором, между прочим, говорилось, что целью соглашения является «стремление обеспечить возможно более полное сотрудничество промышленных систем их стран». И это было в дни, когда гитлеровская Германия поглотила Чехословакию! Не удивительно, что по этому поводу лондонский журнал «Экономист» писал: «Нет ли в атмосфере Дюссельдорфа чего-то, заставляющего разумных людей терять рассудок?[1]»

Характерным примером тесного переплетения американского и германского капиталов, а также английского капитала может служить известный банк Шредера, в котором руководящую роль играл германский Стальной трест — «Ферейнигте Штальверке», организованный Стиннесом, Тиссеном и другими промышленными магнатами Рура, с центрами в Нью-йорке и Лондоне. В делах этого банка играл ведущую роль Аллен Даллес, директор лондонских, кёльнских и гамбургских Шредеров в Нью-Йорке — фирмы «И.Г. Шредер Бэнкинг Корпорейшен». В нью-йоркском центре этого банка играла ведущую роль известная адвокатская фирма «Салливан энд Кромвел», возглавляемая Джоном Фостером Даллесом, нынешним главным советником г-на Маршалла, и тесно связанная с мировым нефтяным рокфеллеровским трестом «Стандарт Ойл», а также с самым мощным банком Америки «Чейз Нешенел Бэнк», вкладывавшими в германскую промышленность огромные капиталы.

В вышедшей в Нью-Йорке в 1947 году книге Р. Сесюли подчёркивается, что как только в Германии в послеверсальский период была остановлена инфляция и марка укрепилась, иностранные займы буквально хлынули потоком в Германию. В период между 1924 и 1930 годами иностранный долг Германии увеличился более чем на 30 млрд. марок.

С помощью иностранного, главным образом, американского капитала германская промышленность, особенно «Ферейнигте Штальверке» (немецкая фирма), была широко реконструирована и модернизирована. Некоторые займы шли непосредственно фирмам, игравшим главную роль в перевооружении.[2]

Одновременно с англо-германо-американским банком Шредера в финансировании германского Стального треста «Ферейнигте Штальверке» в эти годы руководящую роль играл один из крупнейших нью-йоркских банков Диллон Рид энд К°, в числе директоров которого в течение ряда лет состоял нынешний министр обороны Форрестол.[3]

Вот этот золотой дождь американских долларов оплодотворил тяжёлую промышленность гитлеровской Германии и, в частности, военную промышленность. Это миллиарды американских долларов, вложенных заокеанскими монополиями в военную экономику гитлеровской Германии, воссоздали германский военный потенциал и вложили в руки гитлеровского режима оружие, необходимое для осуществления его агрессии.

В короткий срок, опираясь на финансовую поддержку, главным образом американских монополий, Германия воссоздала мощную военную промышленность, способную производить в огромных количествах первоклассное вооружение, многие тысячи танков, самолётов, артиллерийских орудий, военно-морских кораблей новейшего типа и другие виды вооружения.