Слова шерифа всколыхнули, в который раз, мысли о смерти, которые я старался держать в узде, что не всегда получалось. Вот и сейчас они вылезли наружу, простые и страшные, как сама смерть. Меня загнали в угол там, а предстоит умереть мне здесь. В чем же тогда смысл этого переноса? Или Господь Бог посчитал, что я еще не полностью рассчитался за грехи своей прежней жизни? Меня уже не занимала проблема переноса сюда, как первую пару дней, теперь я каждую минуту посвящал поиску способа или возможности избежать виселицы, пока, наконец, не пришел к печальному выводу, что если мне кто-либо не поможет, моя жизнь закончиться на помосте. Если, конечно, моя душа в момент смерти не решит еще в кого-нибудь переместиться. Я уже собрал достаточное количество общей информации, чтобы понять: шансов на побег нет. Ни одного. Ближайший город находится в шестидесяти милях отсюда. Именно в нем расквартирован взвод рейнджеров, с помощью которых была устроена засада на Джека Льюиса, а помимо него, на ближайшие пятьсот миль вокруг раскинулась равнина с редкими человеческими поселениями — фермерские поселки и ранчо. Не имея ни знакомых, ни оружия, не зная местной географии, а также мест, где можно укрыться, я был наподобие слепого в стране зрячих. В довершение ко всему я был посредственным наездником.

Неожиданно надо мной нависло злое лицо шерифа: — Ты, что спишь с открытыми глазами, Льюис?! Если нет, то отвечай, когда с тобой разговаривают! Или ты, крыса кладбищенская, считаешь себя…!

— Успокойся, шериф! Мы пришли сюда не для угроз, ведь верно? У нас есть для этого человека предложение. Деловое предложение. Тебе интересно выслушать его, Льюис? — голос мэра на последней фразе изменился, из властного стал вкрадчивым.

— Да.

Тень надежды коснулась моей души.

— Через неделю, Льюис, тебя переводят в офис шерифа, к твоим дружкам. Там вы, обсудив все, что с вами произошло, начнете искать возможность побега. Это естественно для людей, приговоренных к виселице. Ведь никому не хочется умирать. Хотя бы взять тебя, Джек. Ты же хочешь жить, не правда ли? — он сделал паузу в ожидании моей реакции на свои слова, а когда понял, что я не собираюсь реагировать на них ни словом, ни мимикой, по его лицу проскочила досада. — Ты же знаешь, как говорят ковбои, Джек: жизнь подобна укрощению лошадей, где тебя часто выбрасывает из седла. Так и тебя, Джек, выбросило. И ты соврешь, если скажешь, что опять не хочешь вскочить в седло!

— Клайд, что ты распинаешься перед этим висельником! Нам что тут стоять до вечера?!

— Ты как был Билл тупым служакой, так им и остался! Человек должен осознать, что у него нет выбора! — теперь, похоже, начал заводиться мэр. — А для этого его надо подвести к мысли…! Тьфу! Перед кем я распинаюсь! Ты же не способен…!

Мэр замолк, изобразив на лице трагедию великого мыслителя, чьи мысли опять оказались не поняты мелкими и тупыми людишками, после чего, приняв снова важный вид, продолжил: — Хорошо! Я буду краток! Джек, мне нужны братья Уэйн. Поэтому мы хотим предложить тебе такой план. Один из этих двоих бандитов, сидящих сейчас в тюрьме, бежит. Находит братьев и приводит их на выручку тебе. Здесь их ждет встреча с рейнджерами, после чего ваши пути расходятся. Ты на свободу, они со своей шайкой — на виселицу.

Для тебя будет только одно условие — убраться из штата как можно быстрее. Так как тебе наше предложение?

"Ну, ты и сволочь, Клайд. Впрочем, мне, что за дело. Предложение поступило. Принимать его или нет? Они, похоже, не верят, что Джек потерял память. Думают, что он знает, где логово банды. А те двое, Форд и еще один, значит, на предательство не пошли. Или не знают где тайное убежище? Как бы то ни было, в любом случае, надо соглашаться. Хуже уж точно не будет, чем есть".

Некоторое время я хмурился, изображал угрызения совести, а затем зло буркнул: — Хорошо. Согласен.

Мэр, при моих словах, засиял, словно новенький пятак на солнце, очевидно, этот «гениальный» план был его детищем. Затем бросил торжествующие взгляды на свою свиту, сначала на шерифа, а потом на банкира. Шериф в ответ нахмурился, а банкир выдавил из себя довольно кислую улыбку, но, судя по довольному лицу мэра, ему было наплевать на их чувства. Затем мэр, посчитав свою миссию выполненной, коротко кивнув мне на прощание, развернулся и важно, с чувством собственного превосходства, вышел. За ним исчез за занавеской банкир. Шериф задержался, очевидно, что-то хотел сказать мне, но в последнюю секунду передумал, обдав меня презрительным взглядом, резко развернулся и вышел вслед за ними.

"Чем черт не шутит, вдруг кто-то из бандитов знает, как найти этих братьев Уэйн. А тогда… у меня появиться шанс".

То, что в ловушку могут попасть люди, пришедшие меня спасать, меня не волновало. К банде я не имел никакого отношения, поэтому факт предательства, как таковой, отсутствовал. Просто представился шанс спасти свою жизнь. Вот и все. Как будут говорить потом, в двадцать первом веке: "ничего личного".

Схватив винчестер, помощник шерифа пинком ноги распахнул дверь и выскочил на улицу. Чернильная темнота ночи поглотила его с головой. Где-то рядом послышался цокот копыт: проскакал всадник. Вокруг гремели выстрелы и кричали люди. На секунду Бартон замер, пытаясь понять, насколько все плохо. Злость, растерянность, страх рвали его на части. Но грохот взрыва, прогремевший в центре города, заставил его сорваться с места и броситься по направлению к офису шерифа. Он уже подбегал, как где-то рядом, за домами противоположной стороны улицы, истошно закричала женщина. Бартон замер, развернулся на ее крик, пытаясь понять, что ему делать, бежать на крик или…. Как вдруг из темноты раздался голос: — Готов умереть, законник?!

— Дьявол! — проревел в ответ Бартон и выстрелил на голос.

И тут же увидел ответную вспышку. В следующую секунду что-то раскаленное вонзилось в тело Клайда Бартона, взорвавшись у него в груди. Помощник шерифа попытался выстрелить еще раз, но тело больше не слушались его. Рот был полон сладковатой на вкус крови.

"Я умираю".

Винчестер выпал из его рук. Не успело оружие упасть на землю, как грянул новый выстрел. Удар в живот пошатнул его, в попытке удержаться на ногах, он сделал заплетающийся шажок вперед, но не смог удержаться на ногах. Искорка жизни уже затухала, и он уже не почувствовал боли, когда с силой ударился о твердую землю лицом.

1869 год. Около четырех лет тому назад закончилась Гражданская война между Севером и Югом. Год с лишним, в штате Юта, рельсы соединили Восточное и Западное побережье Америки, образовав первую трансконтинентальную магистраль. Америка того времени представляла собой союз тридцати шести штатов, во главе которых стоял восемнадцатый по счету президент, генерал, герой войны за независимость, Улисс Грант. В прериях бегали тысячные стада бизонов, а индейцы то воевали с регулярной армией, то снимали скальпы с белых поселенцев, пытаясь подобным образом отстаивать свои права на свободу и независимость. Еще дальше за океаном находилась Россия с батюшкой — царем и двухглавым орлом, а рядом с ней раскинулась Европа с королями, кайзерами и прочими самодержцами. Все было правильно и логично в этом мире, идущего, как и положено, из прошлого в будущее, за исключением меня, человека, пришедшего из будущего в прошлое. Евгений Турмин и Джек Льюис. Каким-то образом наши личности оказались связаны. Я даже подозревал, что связующую роль здесь сыграла татуировка. Правда, мои подозрения были основаны только на моих личных ощущениях и догадках. Также я подозревал, если копнуть глубже, то возможно, наше сходство, опирается не только на тату и внешней схожести наших занятий, а имеет некую внутреннюю духовную близость. До этого я не думал о Льюисе, как о личности, а как о последнем сукином сыне, из-за которого я оказался в смертельной западне. Теперь, когда обстоятельства несколько изменились, и у меня появился шанс, мне хотелось узнать об этом бандите как можно больше, чтобы не попасть впросак при разговоре с моими коллегами по разбою и налетам. Для сбора информации, в основном, я использовал своих охранников, набранных из местных добровольцев и стороживших меня круглые сутки. Я использовал их скуку, особенно в ночное время, предлагая им себя в качестве благодарного слушателя. И они охотно, не скупясь, делились со мной всем тем, что знали о банде и ее членах.