– Странно, – вдруг сказала Чара.

– О чём ты?

– Посмотри, из лодки течёт вода.

Конструкция скиммера чрезвычайно проста. Это всего лишь продолговатый плоскодонный ящик с двумя поперечными сиденьями; под ними проложена специальная доска, предохраняющая подошвы ног от соприкосновения с холодным днищем.

– Дыра, – сказала Чара, как только мы перевернули скиммер. Отверстие оказалось как раз под доской – круглое, два пальца в поперечнике. Меня охватил озноб.

– Я бы все равно утонул. Даже если бы не сунулся в эстуарий.

– Должно быть, ты ударился о скалу.

– Нет, ничего подобного.

– Значит, кто-то пытался тебя убить? – Она глядела на меня круглыми глазами. – Кто-то подкрался к твоему скиммеру под покровом ночи и просверлил дыру? Выходит, ты ещё более важная персона, чем я представляла? – Невинное выражение соскользнуло с её лица. – А может быть, ты всё-таки напоролся на скалу?

– Ради Фа, оставь в покое скалу! Я наверняка заметил бы это, не так ли? Нет, дыра рукотворная. И просверлили её либо в Иаме перед самым моим отъездом, либо здесь, в Носсе.

– Береговик никогда не станет портить лодку, – сказала Чара неожиданно серьёзно. – Мы слишком хорошо знаем, чем это кончается.

– Но вы умеете плавать.

– И что с того? Холод убивает нас точно так же, как и вас, червяков… то есть сухопутников. Просто это займёт немного больше времени, вот и всё. Ни одному человеку в Носсе и в голову не придёт просверлить дыру в твоём скиммере.

Возможно, Чара была права. Я мрачно глядел на новенький скиммер. Он был осквернён. Возможно, следует оставить его в Носсе для починки? Перед нашим отъездом из Иама я только и делал, что хвастал подарком отца. Теперь я привезу его домой дырявым, и люди станут смеяться. Мой приятель Каунтер, сгорающий от чёрной зависти, будет ужасно доволен. А мой тупой родственничек Триггер начнёт охать, ахать и задавать дурацкие вопросы. И каждый житель деревни будет совершенно уверен, что я напоролся на скалу просто по собственной глупости.

За исключением моего тайного врага, разумеется.

Но разве у меня есть тайные враги? Подумав, я решил, что нет. В те невинные дни я искренне считал, что все вокруг любят меня и уважают. Обожают, вернее сказать.

Мы с Чарой снова подняли скиммер и продолжили путь. Вскоре на склоне холма показались домики женщин, сложенные из грубых обломков скалы и покрытые широкими листьями морской травы вместо кровли. Углядев несколько мусорных куч, я с гордостью подумал, что наша женская деревня намного опрятнее.

– Эй, червяк! Поди-ка покопайся в земле! – истошно завопила какая-то неряха с ребёнком на руках.

– А пошла бы ты к Раксу, Мадди! – рявкнула Чара и, обернувшись ко мне, сказала нормальным голосом: – Извини. У этой бабы язык, как помело.

– Вообще-то у нас копаются в земле женщины, а не мужчины, – заметил я. – Всё равно, не вижу в том ничего постыдного.

– Не мне судить, – с проказливой улыбкой сказала Чара. – Но я рада, что родилась на побережье.

Ничего себе заявление! Я исподтишка разглядывал её, пока мы тащили лодку. Среднего роста, не худая, не полная. Широкие плечи, стройные ноги. Довольно сильна, по крайней мере для девушки. Чистенькая аж до блеска, а вот у наших женщин пыль и грязь постепенно въедаются в кожу. Должно быть, она воняет рыбой, решил я.

По правде говоря, рыбой пропахла вся округа. Мы встретили нагруженную доверху телегу, и я вспомнил, что видел сушильные стеллажи позади женских домов. Чара помахала рукой мужчине, который вёл под уздцы локса, и тот молча кивнул в ответ. Рядом с ним вышагивал лорин, положив руку на шею животного. Локсы работают намного лучше, если лорины составляют им компанию.

– Чара! – раздался раздражённый крик. – Чем это ты занимаешься, чтоб тебя заморозило?!

– Ракс побери, – пробормотала Чара. – Это моя мать.

Длинные каштановые волосы обрамляли искажённое гневом лицо. Высокая, стройная женщина, затянутая в облегающий комбинезон из кожи какого-то морского чудища, казалась почти обнажённой. За нею следовал приземистый белобрысый юнец с широкой, младенчески розовой физиономией. Парень явно годился ей в сыновья. Довольно странная парочка, но ведь это же Носс.

– Я просто помогаю нести лодку, мама, – кротко сказала Чара. – Этого юношу зовут Иам-Харди.

Мама подскочила к дочке и, приглушив голос, обрушила на неё лавину гневных слов. Кое-что я уловил: «земляной червяк», «отморозок», «не позволю», «наш общественный статус» и «что подумают люди». Чара лишь кивала головой, изредка роняя: «Да. Да».

Подумать только, эта сварливая баба считает, что я в подмётки не гожусь её дочери!

– Хочешь, в морду дам? – подскочил ко мне юнец.

– Попробуй, – мрачно сказал я.

– Получишь, если ещё раз увижу тебя с Чарой.

– А сейчас что, слабо?

– Клянусь пресветлым Фа, ты дождёшься!

Но вид у него был не слишком уверенный, и я сказал:

– Послушай, я не знаю ваших обычаев. Эта девушка тебе принадлежит, или как?

– Меня зовут Кафф, – представился он так, словно этим всё объяснялось. – Я сын Уэйли, и заруби это себе на носу, червяк.

Понятно. Сынок предводителя Носса. Теперь я заметил, что один его глаз затянут молочной плёнкой: Кафф унаследовал легендарный порок по мужской линии. Тем временем мать Чары закончила одностороннюю беседу с дочерью и обернулась ко мне:

– Итак, молодой человек…

– Ага, вот ты где, Харди!

Благодарение Фа, это был отец. Большой, длинноногий и длиннорукий мужчина, чем-то похожий на лорина. Нечто общее с лорином проглядывает и в его манерах: неторопливость, покладистость, неизменное дружелюбие.

– Вижу, ты уже познакомилась с моим сыном, Лонесса, – сказал он.

Лонесса, предводительница Носса! И Чара – дочь этой ужасной женщины, известной всему миру как Носский Дракон? Бедная девочка. Пока отец и Лонесса обменивались любезностями, мы с Чарой опустили скиммер на землю, и она шепнула:

– Не обижайся. У мамы, конечно, замашки сноба, но, в сущности, она не злая. А Кафф – обычный задира и хулиган.

Тут Лонесса сладко улыбнулась и одарила меня внимательным взглядом. Глаза у неё были карие, как у Чары, и это показалось мне сущим святотатством.

– Так это и есть твой сын, Бруно? Право, я должна была уловить сходство. Прекрасный молодой человек.

Как быстро изменились к лучшему её манеры! Отец улыбнулся мне немного фальшиво, как всегда при посторонних:

– Хочу сообщить тебе, Харди, что Носс-Лонесса, Носс-Уэйли и я успешно закончили переговоры.

Как будто мне интересно! Этот Уэйли не только полуслепой, он ещё и ходить без палки не способен. Несчастный случай во время рыбной ловли! Странные у них тут порядки. Если наш предводитель – мой родной дядя Станс – сделается калекой, он не сможет руководить охотой, и предводителем по праву станет его сын Триггер. Правда, о таком страшно и подумать, ведь Триггер совершенный кретин. Но если Триггер угробится на охоте, что весьма вероятно… То предводителем станет мой отец, и это будет очень полезно для Иама. А после него придёт и мой черёд.

– Мы с твоим отцом нашли общий язык за столом переговоров, – любезно обратилась ко мне Лонесса. – В эти тяжёлые времена есть смысл объединить наши ресурсы, не так ли?

Времена и впрямь не из лучших, подумал я. Плантации – сплошные слезы, даже хуже, чем в прошлом году. Дичь в лесах скудеет на глазах. Неужто отец и Лонесса объединились против старого хрыча Уэйли? Глядя, как они стоят рядышком и улыбаются друг другу, можно подумать… Нет, у меня слишком разыгралось воображение!

С другой стороны, мой старикан отлично смотрится в белом церемониальном плаще, который специально надевает для переговоров. Моя мать Весна сшила этот плащ из шкур очень редких белоснежных локсов, ни в Иаме, ни в Носсе второго такого нет.

– Да, весна была слишком холодной, – дипломатично ответил я.

– Прошлой ночью я прежде видела, – внушительно сказала Лонесса. – И могу утверждать, молодой человек, что это была самая холодная весна из всех, какие только помнят в Носсе.