Летти была готова согласиться и на голубую, но не нашла у Нелл поддержки. Нелл, которой не меньше, чем Летти, хотелось поразить своих гостей, и не собиралась подражать леди Уэлдон или какой-либо другой моднице. Если Кардросс согласится, она поразит всех еще больше, – превратив бальный зал в настоящий сад. Ее всегда удивляло, что дамы так скупо используют цветы; так пусть же они скрежещут зубами от зависти, увидев, чего можно достигнуть с помощью вкуса, изобретательности и услуг первоклассного флориста. Кардросс тут же дал ей карт-бланш; и Летти, выслушав ее предложение с явным предубеждением, вынуждена была признать, что действительно это будет и красиво, и необычно.

И Нелл отправилась в Челси. Как только мистер Таббс, с льстивой почтительностью приветствовавший миледи, понял цель ее визита, он тут же горячо поддержал ее, собрал своих главных помощников и сразу предложил ей несколько различных планов убранства зала. Они были не похожи один на другой, но имели одну общую особенность: все стоили очень дорого. Но поскольку Кардросс разрешил Нелл делать все, что она захочет, только не драпировать зал розовым ситцем, это соображение ее нисколько не останавливало. Выбирая цветы и травы и обсуждая с мистером Таббсом сравнительные достоинства гирлянд, цветочных корзинок и шпалер, установленных вдоль стен и покрытых зеленью, она очень приятно провела целый час, забыв на время о своих невзгодах. Она рассталась с мистером Таббсом очень сердечно, и этот замечательный садовник уговорил ее оказать ему честь, приняв в подарок букет, составленный из лучших цветов, которыми она особенно восхищалась при осмотре его сада. Букет был так велик, что его пришлось положить на пол коляски, но мистер Таббс не поскупился: ведь не каждый день, получаешь такие замечательные заказы, как тот, что сделала леди Кардросс. Он заверил миледи, что она может полностью положиться на его способность обеспечить достижение такого эффекта, который поверг бы ее гостей в трепет и восхищение. Ее коляска еще не успела отъехать, как он подозвал своего главного помощника и приказал ему проявить все свое мастерство и искусство.

– Потому что, запомни мои слова, Энди, – сказал он, – это войдет в моду! Я не удивлюсь, если скоро у нас отбою не будет от заказчиков!

Нелл тоже надеялась, что станет законодательницей новой моды. Со времени ее замужества в Кардросс-Хаус уже было несколько приемов, но это был первый большой бал, который она давала, и ей хотелось, чтобы о нем говорили что-то еще помимо того, что там была ужасная давка.

Когда она приехала домой, Летти еще не вернулась с Брайанстон-сквер. Сняв шляпу и перчатки, Нелл занялась аранжировкой своего букета в нескольких вазах. Она как раз ставила одну из них на обливной столик в углу гостиной, когда позади нее послышался голос:

– Очаровательно!

К счастью, в этот момент вазы у нее в руках не было, иначе она обязательно уронила бы ее, так судорожно она вздрогнула. Громко ахнув, она обернулась и увидела Кардросса, который неслышно вошел и теперь стоял у двери, лукаво глядя на нее. Он успел снять крылатку, но было видно, что он только что приехал в город, ибо на нем все еще был деревенский костюм, состоявший из сюртука, штанов из оленьей кожи и высоких сапог.

Услышать его голос, когда она считала его находившимся за сотни миль от дома, было величайшей неожиданностью, и потому первым чувством Нелл было смятение. Она быстро пришла в себя, но он уже успел увидеть испуг на ее лице. Лукавство в его глазах исчезло и сменилось вопросительным выражением.

– Кардросс! О, как вы меня напугали! – воскликнула она слабым голосом.

– Похоже, я просто поверг вас в ужас, – сказал он, не делая и шага, чтобы приблизиться к ней, и продолжая жестко смотреть на нее прищуренными глазами.

– Нет, нет! Как вы можете такое говорить? – покраснев, запротестовала она с нервическим смехом. – Я так рада… я не надеялась увидеть вас раньше понедельника, и когда внезапно услышала ваш голос… то так и подскочила!

– Прошу прощения, – сказал он без улыбки. – Мне, конечно, следовало предупредить о своем приезде. Вы должны простить меня за бестактность.

– Джайлз, какая нелепость! – сказала она, протягивая руку.

Он подошел, взял ее руку и с учтивым поклоном слегка коснулся ее губами. И тут же отпустил со словами:

– Да, прямо как в том фарсе, который мы видели в Ковент-Гарден и сочли столь глупым. Мне остается только начать искать любовника, спрятанного за шторами или под диванами.

Холодный поцелуй, который он запечатлел на ее руке, встревожил и расстроил ее, но его слова оказались столь не соответствующими действительности, что она рассмеялась:

– В надежде обнаружить вашего кузена Феликса? Это очень неприлично, совершенно нелепая мысль, нет, как было бы смешно действительно обнаружить его в такой ситуации!

Он чуть заметно улыбнулся, и подозрительное выражение почти исчезло с его лица. Он все еще смотрел на нее и ей было трудно выдержать его взгляд.

– Что случилось, Нелл? – спросил он через несколько секунд.

– Да ничего! Я… я не понимаю, о чем вы! Вы обижены, что я так испугалась? Но ведь вы сами виноваты.

Он ответил не сразу, а когда наконец заговорил, голо его звучал совершенно бесстрастно:

– Вы правы. Кто же из ваших многочисленных воздыхателей подарил вам эти прекрасные цветы? Вы восхитительно расставили их в вазах.

– Никто! По крайней мере, я не льщу себя надеждой, что он мой воздыхатель! Я принесла их – и здесь еще не все! – от Таббса, владельца оранжереи! Я была у него сегодня, чтобы заказать цветы для нашего бала, и он упросил меня принять букет невообразимых размеров!

– Правда? Тогда следует предположить, что вы сделали ему основательный заказ.

Она немного встревожилась.

– Ну да, – призналась она. – Но это же будет самый роскошный бал сезона и… и вы сами сказали мне, что я могу потратить на него сколько захочу!

– Конечно. Я вовсе не порицаю вас, любовь моя.

Она чувствовала потребность оправдаться, потому что, несмотря на это утверждение, в голосе его не было сердечности.

– Это ведь первый бал, который мы даем здесь… первый большой бал, – извиняющимся тоном напомнила она. – Вы же не хотите, чтобы его вспоминали просто как очередную толчею, которая ничем не отличается от прочих!

– Дорогая Нелл, вам совсем не нужно оправдываться! Конечно, пусть все будет по высшему классу! А мы будем угощать гостей розовым шампанским?

– Вы надо мной смеетесь? – осторожно спросила она. – Звучит исключительно элегантно, но я никогда не слыхивала о таком.

– Вовсе нет, я не смеюсь! Уверяю вас, это придаст балу особый шарм.

– Еще более тонкий, чем розовый ситец? – отважилась она спросить, и в ее взгляде проскользнула улыбка. Наконец он рассмеялся:

– Конечно, и даже тоньше, чем розовый шелк! Кстати, а где Летти?

– Она поехала в гости к миссис Торн. Я уверена, что она вот-вот вернется. – Ей показалось, что муж нахмурился, и она добавила: – Вам это не нравится, но, уверяю вас, Джайлз, не следует поощрять в ней пренебрежение к миссис Торн.

– Совершенно верно. Скажите мне, Нелл, что имеет ввиду моя тетушка Чадли, написав мне, что поведение Летти на маскараде, на который вы ее возили, повергло всех в смятение?

– Если бы ваша тетушка Чадли немножко меньше совала нос не в свое дело, всем было бы лучше! – воскликнула Нелл, покраснев от гнева. – Она бывает довольна, только когда делает гадости! Скажите, у нее ко мне какие-нибудь претензии?

– Нет, она ни в чем вас не обвиняет!

– Весьма ей признательна! От всей души надеюсь, что вы дадите ей должный отпор, Джайлз!

– Вероятно, я так и сделаю. А что, собственно, сделала Летти, чтобы я получил за нее такой выговор?

– Ничего! То есть ничего такого, из-за чего нужно кудахтать! Вы же знаете, какая она бывает, когда ей весело! Ее живой характер заводит ее иногда за грань приличий, но только такие люди, как леди Чадли, не понимают, что все это просто от невинности.